Пылающая полночь - Антон Демченко

Пир посмотрел вслед уходящему вверх по разрушенной улице молодому ходоку, но, вспомнив его совет, отошел от оконного проема в глубь помещения и, окинув взглядом выщербленные, покрытые трещинами серые от вездесущей пыли стены, со вздохом опустился на небрежно брошенную посреди комнаты скатку.

Кто бы сказал, зачем он согласился сопровождать этого безумца в его походе по Пустошам?! Нет, понятно, что соваться в Ленбург сразу после того, как Наста чуть его не прибила, было не лучшим вариантом. Но ведь он мог совершенно спокойно уйти на запад, в освоенные земли. Тем более что всего в двух сутках пути от Ленбурга находятся владения барона Триго, родного, хотя и не очень любимого дядюшки. Уж старый вояка точно не отказал бы младшему племяннику в крове. А там можно было бы что-нибудь придумать насчет мести этой стерве и предавшим его телохранителям.

Пир скрипнул от злости зубами, вспомнив слова Дима о действиях охранников. Как, ну как она смогла привлечь на свою сторону его собственных телохранителей, чем сманила? Деньгами? Но эти бойцы прошли не одну кампанию под стягами Граммонов, они бесконечно преданы барону, а тот никогда не обижал своих воинов ни в жалованье, ни в доле от добычи. Конечно, с золота они не ели, но отец был достаточно щедр, чтобы его гвардейцы не помышляли об уходе. Да что там! Барон платил им так, как платят своим копьям дворяне имперской конницы! А обещать такую сумму, перед которой не устояли бы воины отца… так ведь Наста не похожа на человека, в чьем распоряжении имеются тысячи золотых.

Значит, не деньги тому виной. Тогда что? Дворянство? Но Наста сама говорила, что происходит из рода обычных безземельных всадников и не может похвастаться громким титулом. Да и прошли те времена, когда возвести в дворянское достоинство мог любой граф. Еще дед нынешнего императора изрядно ущемил в правах титулованную знать, лишив их, в числе многих прочих, и такой привилегии. Может, эта сучка просто соблазнила отцовых воинов? Хм…

Глаза Граммона затуманились, когда он вспомнил восхитительную фигурку девушки, нежные черты ее лица и мягкую улыбку, но спустя миг черная злоба вымыла весь восторг воспоминаний. Точно! Наверняка эта шлюха именно так и поступила! Запудрила мозги телохранителям, не привыкшим к общению с дворянками и не способным противостоять ее красоте и обаянию, вот и результат. От мысли, что сейчас где-то в Ленбурге эти предатели, может быть даже трое сразу, валяют на перинах Насту, Пир тихо зарычал. Шлюха! Да, шлюха… Но это ЕГО шлюха!

Громко лязгнула о ножны сталь кинжала, и Граммон опомнился. Взглянул на ладонь, сжимающую рукоять чужого оружия, и, медленно, со свистом выпустив сквозь стиснутые зубы воздух, постарался успокоиться. Спустя несколько минут ему это удалось. Пусть и с трудом, но Пир справился со своим идущим вразнос разумом. И только приведя в порядок мысли и чувства, догадался убрать кинжал обратно в ножны.

Что это было? С какого искажения его так взбесило одно лишь предположение о распутстве Насты? Ничем не подкрепленная фантазия, и только! А он повел себя так, словно увидел все измысленное своими собственными глазами. Да и, в конце концов, какое ему дело до того, с кем кувыркается эта тварь? Неужто он действительно влюбился?! Э-э-э, нет. Так не пойдет!

Граммон поднялся на ноги и принялся мерить шагами довольно большую комнату. Мысль о том, что он мог влюбиться в собственную убийцу, пусть и несостоявшуюся, ему совсем не пришлась по нраву. К тому же влюбленность совсем не сочеталась с другим желанием, прочно поселившимся в его душе. Выбраться из Пустошей, отыскать суку и казнить. Желательно вместе с предателями-охранниками. Даже не так. Не желательно, а обязательно!

Придя к такому решению, Пир довольно кивнул и, со щелчком загнав в ножны вновь наполовину вытащенный из них кинжал, со спокойной душой принялся ворошить заплечник Дима. Время уже к закату, пора бы и поесть…

Наблюдая за закипающим над тихо гудящей горелкой котелком, он и сам не заметил, как погрузился в размышления о предстоящей мести своим обидчикам. И уж тем более не заметил, как сгущающиеся в комнате тени, вопреки всем законам природы отказываясь скользить по стенам, тянутся от темных углов комнаты к его освещенному тусклым огоньком горелки закутку.

Светило скрылось за горной грядой, и руины погрузились в темноту. А значит… пора!

Тихо прошелестел вытащенный из ножен фальшион, щелкнул прижимной рычаг очередного флакона с эликсиром, и мерцающая серебристыми искрами жидкость окропила клинок. Использованный фиал скрылся в подсумке, и я, убрав фальшион обратно в ножны, мягко скользнул в дверной проем. Короткий разбег, прыжок! Руки вцепились в неровный край лестничной площадки, и я еле сдержал рвущийся с языка мат. Больно, однако. Подтянувшись, забрался на площадку и тут же нацелился на дальнейший подъем. Хороший архитектор был у этого дома. Не стал экономить, устанавливая фальшивки, за что ему большое спасибо. Вцепившись в фигурные выступы на пилястрах, я забрался на второй этаж и, притормозив у входа в знакомую комнату, вновь обнажил фальшион. Я не дед, одним добрым словом сражаться с нечистью не умею. Зато клинком…

Осторожно обогнув полуразрушенную стенку, отгородившую закуток от основной части комнаты, я вгляделся в лицо замершего у горелки Пира. Ха, расчет был верен. Парень как раз впал в навеянный тварью транс, но еще не провалился в сон. Я успел вовремя!

— У дальней стены, под потолком, — указал сосед на цель. Голос его, раздавшийся у меня в голове, был глух и напряжен. Что неудивительно, учитывая, что бедняга сейчас чрезвычайно занят, принимая на себя все мои эмоции и не давая им просочиться наружу, чтобы поморочник не засек и не обрадовался удвоению своего ужина. Все-таки такая защита куда надежнее, чем несбыточная надежда противостоять внушениям этой почти бестелесной твари.

Темное пятно, похожее на какую-то кляксу с многочисленными длинными, хаотично шевелящимися отростками, бесшумной тенью осторожно спускалось вниз, нацелившись на Граммона и абсолютно не замечая меня, за что спасибо прикрывающему соседу. А я ждал. Ждал одного-единственного момента. Есть!

Пятно сконцентрировалось за спиной бездумно смотрящего на огонь горелки вконец замороченного Граммона, налилось плотностью, готовясь к прыжку… и взвилось вверх, вытягивая в сторону Пира свои резко ставшие материальными щупальца, чтобы насадиться на окропленный эликсиром клинок моего фальшиона! Резкий свист разорвал тишину. Бароний сын дернулся, приходя в себя, обернулся и застыл соляным столбом, глядя, как исходит черным дымом атаковавшая его тварь.

— Ч-что эт-то б-было?! — заикаясь, пролязгал стучащими зубами Пир, переводя взгляд с истаявшей нечисти на меня.

— Поморочник, — пожал я плечами, собирая в изолирующий мешок серый, будто пепел, прах уничтоженной твари. Но, поняв, что такого объяснения моему спутнику будет мало, добавил: — Давай я закончу со сбором трофеев, а потом мы попьем взвара, и я тебе все расскажу и объясню.

Спустя десять минут Пир, уже более или менее пришедший в себя, сидел, привалившись спиной к стене дома, и, прихлебывая мелкими глотками горячий травяной сбор, в который я не преминул бросить пару успокоительных травок, сверлил меня выжидающим взглядом.