Патриарх Филарет. Тень за троном - Андрей Богданов

Речи Посполитой не только было отказано в обещанных территориальных уступках. На переговорах с её послами царь захотел утвердить признание на международной арене наивысшего, имперского, статуса Российского государства. Не получила вожделенных завоеваний на востоке и католическая церковь. Правительство Дмитрия Ивановича нашло лучший выход из опасного конфликта соседних славянских держав и противоборствующих церквей. Царь предложил с помощью римского папы соединить силы христианских государств против агрессии мусульман в Европе.

Присяга Лжедмитрия польскому королю Сигизмунду III на введение в России католицизма. Художник Н.В. Неврев

Для России и Речи Посполитой (в которую входили земли Польши, Литвы, Белоруссии и Украины) турецкий султан и его вассал крымский хан были страшными врагами. Уже столетие турки вели наступление в Европе, доходя до Вены. Рознь христианских государств не давала его остановить. Ежегодно тысячи православных и католиков, захваченных татарами, продавались на рынках Османской империи. Вместе разгромить врагов и освободить Константинополь — это была святая цель. Она действительно могла объединить всех славян и христиан.

Польский король Сигнзмунд III был лишён возможности настаивать на территориальных притязаниях к России. Ведь значительная часть польско-литовских магнатов и шляхты была на стороне Дмитрия Ивановича. Особенно когда царь объявил, что хочет закрепить союз с соседями браком с дочерью сандомирского воеводы Мариной Мнишек. Даже у неутомимых в интригах иезуитов были связаны руки, пока папа Павел V надеялся на союз с Россией в борьбе с наступлением мусульман, угрожавших уже Италии.

Дмитрий Иванович полагал, что между католиками и православными нет такой разницы, которая бы запрещала их соединение в борьбе с мусульманской агрессией. Но малейшее проявление его религиозной терпимости порождало недоверие православных. Мгновенно возникали злонамеренные слухи, будоражившие народ. Когда при вступлении государя в столицу на Красной площади играл польский оркестр, говорили, что иноверцы намеренно заглушают молитву православных. Стоило шляхтичам, ио старинному их обыкновению, зайти в церковь в шапках и при оружии, фанатики завопили об осквернении храмов: даже перья на головных уборах иноземцев превратились шептунами в орудие дьявола.

Поистине не было спасения от проницательности ревнителей древнего благочестия! Речь при коронации Дмитрия Ивановича от имени литовцев говорил опытный ритор: мигом было усмотрено, что в православном храме выступает иезуит. Желавшему править милостиво государю пришлось казнить наиболее ретивых крикунов, и у плахи восклицавших: "Приняли вы вместо Христа Антихриста!" Правда, благонамеренные подданные, в массе своей любившие созданного ими самими государя, прерывали такие речи руганью и вопили: "Поделом тебе смерть!"

Вняв голосу рассудка и убеждениям патриарха, царь демонстрировал приверженность к православной обрядности. Духовным отцом его стал архимандрит Владимирского Рождественского монастыря Исайя Лукошков. Известный публицист протопоп Кремлевского Благовещенского собора Терентий, бывший духовник царей Бориса и Фёдора Годуновых, публично приветствовал коронацию Дмитрия Ивановича. Даже когда крутой нравом Терентий разгневал самодержца и на место

Благовещенского протопопа был поставлен другой, опальный публицист не сомневался в законности происхождения и православии Дмитрия. В широко известном послании государю Терентий благодарил Бога, "иже тебя во утробе матери освятил, и сохранил тебя своею невидимою силою от всех врагов твоих, и на престоле царском устроил, славою и честию венчав боговенчанную главу твою". "Радуемся убо и веселимся мы, недостойнии, — вещал Терентий от имени ревнителей благочестия, — видя тебя, светлого храборника, благочестивого царя, благородного государя, Богом возлюбленного… всеа Русии самодержца крепкого хранителя и поборника святой православной веры христианской… рачителя и красителя Христовой Церкви, иже во всей поднебесной светлее солнца сияет"[37].

Возможно, Терентий преувеличивал восторги ревнителей благочестия относительно забот Дмитрия Ивановича о православии, надеясь восстановить своё влияние при дворе, но к поведению государя придраться было действительно трудно. Чтобы опорочить его, ревнивым властолюбцам приходилось поднимать скандал из-за куска мяса на царском столе во время поста или жаловаться, что он ездит на богомолье верхом, а не в смирной повозке. Повод для инсинуаций давала только затея с женитьбой Дмитрия Ивановича на католичке Марине Мнишек.

Невозможно понять трагическое завершение царства Дмитрия Ивановича, не представив состояние эйфории, в котором пребывал тогда московский двор, от государя до последнего жильца. Пугавшая "верхи" гражданская ненависть, казалось, сошла на нет. Столица принаряжалась. Ради торжеств и военных приготовлений царь не жалел денег и щедро раздавал служилым людям драгоценные ткани на парадное платье. Выезды государя приветствовали толпы богато одетых москвичей, вкушавших прелести мира и свободы предпринимательства. Праздничный дух мотовства проник в ряды почтенных горожан. Вечерами они подсчитывали свои растущие доходы и понимали, что имеют средства соперничать в роскоши с задававшим тон дворянством. Москва отстраивалась и расширялась. За волной экономического успеха следовало ожидать демографический взрыв, который при тогдашней малонаселенности вызывав только радость.

24 апреля торжественное собрание при дворе принимало воеводу Юрия Мнишека, опередившего поезд невесты, чтобы участвовать в приготовлениях к свадьбе. Въезд в Москву и венчание на царство Марины Мнишек были задуманы как триумф единения соседних славянских народов, как торжественное начало совместных великих свершений. Россияне и литовцы старались блеснуть всеми своими достоинствами.

Патриарх считал необходимым, чтобы народ убедился в твёрдом соблюдении царской невестой православных обычаев. Всю Москву облетела весть, что по его воле иноземная царская невеста должна пожить сначала в Вознесенском девичьем монастыре. Там под руководством царицы-инокини Марфы Фёдоровны она должна приобщиться к традициям своей новой родины. Тогда, говорили простонародью люди царя и патриарха, она будет достойна венчаться царским венцом.

Детали предстоящего бракосочетания должны были строго соответствовать православным обычаям. Зная, сколь быстро разносятся злонамеренные слухи, патриарх позаботился, чтобы всё время до свадьбы невеста строжайшим образом соблюдала православные каноны в поведении, еде, одежде и праздниках. Католические священники и переодетые иезуиты, известные своей пронырливостью, за порог монастыря не допускались, несмотря на просьбы Марины и её родни.

3 мая в Золотой палате Кремлевского дворца в присутствии высшего духовенства, государя и вельмож состоялся приём в честь союза соседних христианских стран. Это торжество вызвало большие опасения сторонников короля Сигизмунда и иезуитов. Слишком недавно (1569) соединилось Великое княжество Литовское с королевством Польским. Слишком большим утеснениям подверглось православное большинство