Голливудский участок - Джозеф Уэмбо

Диспетчер передала вызов, сообщив, что «причина неизвестна». Такие вызовы всегда заставляли копов нервничать, потому что им хватало известных причин, доставлявших массу неприятностей. Обычно такой вызов передавали нескольким патрульным машинам, чтобы они подстраховывали друг друга. Вызов приняли Мэг Такара и Бенни Брюстер, потом прибыли Фаусто Гамбоа и Баджи Полк, а за ними подъехали Нейт Вайс и Уэсли Драбб.

Войдя в лавку, Мэг вытащила пистолет и, осторожно следуя за лучом фонарика, прошла в подсобку, Бенни Брюстер шел следом за ней. То, что она увидела, заставило ее ахнуть.

Сэмми Танампай стучал головой о гипсовую стену, пытаясь привлечь внимание посудомойщика. Ноги его начали деревенеть, по лицу струились слезы, но он старался думать о детях и оставаться сильным. Старался не разводить коленей!

Когда Мэг сделала пару шагов к ювелиру, Бенни Брюстер осветил фонариком гранату и завопил:

— Стой!!!

Мэг застыла, остановились и Фаусто с Баджи, только что вошедшие в дверь.

Потом Мэг поняла, в чем дело, и закричала:

— Граната!!! Очистить помещение!

Никто толком не знал, что происходит и чего ожидать дальше, поэтому все инстинктивно выхватили оружие и пригнулись.

Все, кроме Фаусто. Он не очистил помещение. Остальные, впрочем, тоже. Фаусто плечом отодвинул Бенни, вошел в подсобку и увидел, что Мэг стоит в трех метрах от обмотанного скотчем и бьющегося в истерике Сэмми Танампая. Потом он увидел гранату.

Лицо Сэмми было окровавлено в том месте, где ему удалось отодрать скотч о гвоздь. Он пытался что-то сказать, задыхался и бормотал:

— Я не могу… Я не могу…

— Убирайся! — скомандовал Фаусто Мэг.

Но самая маленькая полицейская проигнорировала приказ и на цыпочках подошла к Сэмми, словно граната могла взорваться от малейшего сотрясения. Потом осторожно потянулась к ней.

Фаусто рванулся вперед, а Сэмми издал ужасающий, безнадежный вопль, какого Мэг еще никогда не слышала в своей жизни. Колени Сэмми не выдержали. Пальцы Мэг находились в паре сантиметров от гранаты, когда она упала на пол, а рычаг полетел через всю комнату.

— Ложись, ложись! — закричал Фаусто остальным копам, но Мэг подхватила гранату и швырнула ее в дальний угол за канцелярский шкаф.

Фаусто схватил Мэг за пояс, Сэмми Танампая за воротник, оторвал их от пола и вместе с ними вывалился из маленькой подсобки в магазин. Все шесть копов и владелец магазина вжались в пол, в ужасе ожидая взрыва.

Но его не последовало. Ручная граната оказалась учебной.

В тот вечер у ювелирной лавки и на прилегающих улицах собрались не меньше тридцати пяти офицеров Управления полиции Лос-Анджелеса: детективы, криминалисты, взрывники, патрульные и даже капитан. Опрашивали свидетелей, устанавливали софиты, а копы с фонариками обыскали два квартала в обоих направлениях от магазина.

Они не нашли никаких вещественных доказательств, а детектив из бригады по расследованию ограблений, срочно вызванный из дома, допросил Сэмми Танампая в реанимации Голливудской пресвитерианской больницы. Сэмми рассказал детективу, что грабитель-мужчина закуривал сигарету, но на месте преступления ее не нашли.

Сэмми лежал сонный, поскольку после уколов успокоительного ему страшно хотелось спать.

— Не понимаю, откуда они узнали о бриллиантах, — сказал он детективу. — Их привезли в десять утра, и мы хотели завтра показать их клиенту из Сан-Франциско, который заказал несколько камней.

— Что за клиент? — спросил детектив.

— Мой дядя работает с ним много лет. Он очень богатый. Он не вор.

— Расскажите подробней о блондинке, которую вы считаете русской.

— По-моему, они оба русские, — сказал Сэмми. — Их полно в Голливуде.

— Да, но опишите женщину. Она привлекательная?

— Наверное. Я не знаю.

— В ней было что-нибудь необычное?

— Большая грудь, — ответил Сэмми, трогая саднящую челюсть и ссадину в уголке рта. Ему с большим трудом удавалось держать глаза открытыми.

— Вы когда-нибудь посещали местные ночные клубы? — спросил детектив. — Некоторые из них принадлежат русским.

— Нет, я ведь женат. У меня двое детей.

— Вы запомнили что-нибудь еще?

— Женщина отпустила какую-то шутку о том, что не нужно разводить колени. Сказала, что все время их разводила. Я в то время думал о детях — что больше никогда их не увижу. А она так пошутила. Надеюсь, вы застрелите их обоих, — сказал Сэмми со слезами на глазах.

Когда в участке допросили всех копов, бывших в ювелирной лавке, Нейт Голливуд сказал своему молодому напарнику:

— Хорошая шутка, а, Уэсли? В следующий раз, когда буду сниматься в шоу, обязательно расскажу об этом реквизитору. Учебная граната. Такое может случиться только в Голливуде.

Уэсли Драбб после происшествия в ювелирной лавке несколько часов казался подавленным и притихшим. Он отвечал на вопросы детективов максимально точно, но не мог сказать ничего важного.

— Да, над нами хорошо пошутили, — только и ответил он Нейту, хотя на самом деле хотел сказать: «Этим вечером я мог умереть. Этим вечером меня… могли… убить! Если бы граната была настоящей».

Очень странно и жутко было размышлять о собственной насильственной смерти. Раньше Уэсли Драббу не приходилось этого делать. Ему хотелось с кем-то поговорить, но он не знал с кем. Он не мог разговаривать об этом со своим старшим напарником, Нейтом Вайсом. Не мог объяснить ветерану-полицейскому, что именно ради этого ушел из Университета южной Калифорнии, где входил в сборную яхтсменов и встречался с самой красивой девушкой из знаменитой университетской группы поддержки. Он бросил учебу, потому что поддался необъяснимым эмоциям, которые ощутил в свой двадцать первый день рождения.

Уэсли надоела студенческая жизнь, надоело быть сыном Франклина Драбба, надоело жить в общежитии студенческого братства и огромном доме отца в Пасифик-Пэлисейдс во время каникул. Он чувствовал себя как в тюрьме и поэтому хотел свободы. Управление полиции Лос-Анджелеса, несомненно, предоставляло возможность для побега. Он прошел полуторагодовую стажировку и стал новоиспеченным офицером Голливудского управления.

Родители Уэсли были в шоке, его студенческие собратья, товарищи по сборной и особенно девушка, которая сейчас встречалась с членом сборной по футболу, все, кто его знал, были в шоке. Но сам он пока не жалел о своем поступке. Уэсли думал, что пойдет в полицию не ради карьеры, а на пару лет, чтобы набраться опыта, который поможет отдалиться от отца, старшего брата и всех остальных треклятых брокеров в фирме «Лоуфорд и Драбб».

Он думал, что на пару лет пойдет в некое подобие армии, не выезжая из Лос-Анджелеса, а позже, когда станет брокером в «Лоуфорд и Драбб», будет делиться боевым опытом с семьей и друзьями. В их глазах он станет ветераном боевых действий, это уж точно.