Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - Сергей Алексашенко

К середине 2007 г. Кремль полностью контролировал информационное пространство в стране. Во время президентства Дмитрия Медведева (май 2008 г. – май 2012 г.) в законодательство продолжали вноситься поправки, которые подталкивали СМИ к развитию самоцензуры. Еженедельные встречи в администрации президента с руководителями государственных СМИ стали обязательными для редакторов основных средств массовой информации. На этих встречах кремлевские чиновники перечисляли темы-табу и информировали об изменениях в «стоп-листе», который был составлен для российских телеканалов: это был список людей (в основном лидеров политической оппозиции и экспертов, критикующих нынешний режим), которых запрещалось приглашать на телевидение. В июне 2010 г. Роскомнадзор получил право требовать от онлайновых СМИ удаления или редактирования комментариев на их сайтах, если, по мнению агентства, в них содержится нечто незаконное. За отказ от выполнения таких требований редакторов изданий стало возможно привлекать к уголовной ответственности.

Атака на Рунет

Когда в августе 2008 г. финансовый кризис привел к резкому экономическому спаду в российской экономике, Кремлю пришлось переориентировать свою повестку дня в медиа, сделав упор на экономических вопросах. Вслед за этим в 2010–2011 гг. президент Медведев попытался провести ряд мягких политических реформ, что привело к созданию таких общественных форумов, как Открытое правительство и Экспертный совет, чья деятельность широко освещалась в СМИ и к работе которых привлекались представители оппозиции. Постепенно в России начали открыто обсуждаться основные проблемы, стоявшие перед страной. В результате к окончанию президентского срока Медведева жесткая хватка Кремля, удерживавшего под своим контролем все информационное пространство, немного ослабла, что стало проявляться даже в информационной политике федеральных телеканалов.

В декабре 2011 г. в России прошли парламентские выборы, к участию в которых были допущены только семь политических партий, заранее согласившихся не критиковать существующий в стране политический режим. Хотя прокремлевская партия «Единая Россия» имела в своем распоряжении все информационные ресурсы государства, она не смогла обеспечить себе большинство голосов. Более того, наблюдатели выявили многочисленные случаи вопиющего мошенничества при подсчете голосов избирателей, что спровоцировало массовые протесты оппозиции в Москве и регионах. В декабре 2011 г. 120 тысяч человек вышли на улицы в Москве – больше, чем когда-либо после 1991 г. Кремль был удивлен и испуган. Президент Медведев отказался от встречи с лидерами протестных акций, однако объявил о некоторых шагах по либерализации политической жизни в стране, связанных с федеральными и региональными выборами. Весной 2012 г. импульс протестов стал резко ослабевать, и Владимир Путин комфортно переизбрался на пост президента, но страх перед приходом «цветной революции» в Россию вновь воцарился в коридорах Кремля. Следствием этого стало ужесточение информационной политики государственных СМИ, новая серия атак против независимых источников информации.

Полный контроль Кремля над информационным телевидением позволил мгновенно ограничить свободу слова: перечень обсуждаемых тем утверждался Кремлем, а к участию в телевизионных дискуссиях допускались только абсолютно лояльные власти эксперты. Казалось, старая и испытанная временем практика – что не показали по телевизору, того не происходило – должна была вновь сработать. Но нельзя войти дважды в одну реку. Технологические новации и изменение предпочтений населения привели к тому, что телевизионная аудитория стала стареть, а молодое поколение находило себе альтернативы (см. график 3.2). Более половины телезрителей в возрасте от 18 до 55 лет стали смотреть исключительно развлекательные каналы, в то время как более 70 % зрителей в возрасте старше 55 лет предпочитали смотреть государственные телеканалы с огромной долей информационно-пропагандистского вещания.

Быстрое распространение доступа в интернет на всей территории России с середины 2000-х гг. еще более ускорилось во время президентства Дмитрия Медведева[74]. В результате в стране появились популярные общественно-политические онлайновые ресурсы, игравшие все более значимую роль в распространении информации. В целом телевидение по-прежнему оставалось главным источником новостей в стране, но в крупнейших городах для молодой и образованной аудитории онлайновые СМИ приобрели не менее важное значение (график 3.2). Поскольку в стране существовал тотальный запрет на допуск оппозиционных политиков на телевидение, то последние стали активно расширять свое присутствие в интернете, чего не мог не замечать Кремль. Точно так же он не мог не обратить внимания на то, что социальные сети стали ключевым инструментом для координации протестов в странах Ближнего Востока, получивших название «арабская весна», и в России зимой 2011–2012 гг. Все это привело к тому, что Рунет постепенно стал самой серьезной угрозой для контроля Кремля за информационным пространством и, следовательно, главной мишенью нового наступления Кремля на свободу слова.

Главным инструментом Кремля в борьбе с онлайновыми СМИ стала практика «управление через закон»: новые законы, вводившие новые ограничения или наказания за нарушение ранее введенных ограничений, принимались в 2012–2014 гг. настолько часто, что казалось, регулирование свободы слова являлось главным направлением деятельности российских законодателей.

Вслед за ужесточением закона об организации митингов и демонстраций летом 2012 г. была введена административная ответственность СМИ и их редакторов за публикацию информации о проведении несогласованных мероприятий; кроме того, публикации на эту тему отдельных пользователей в социальных сетях стало возможно приравнивать к нарушению норм закона. Через год Генеральная прокуратура получила право без суда ограничивать доступ к источникам информации, содержащим призывы к участию в не согласованных с властями массовых мероприятиях, а немного позднее право требовать от Роскомнадзора внесудебной блокировки сайтов, содержащих такую информацию.

Закон, направленный на «защиту детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», фактически разрешил цензуру в Рунете: Роскомнадзор получил право составлять по своему усмотрению «черные списки» сайтов, содержащих «вредную» информацию, и принимать решения об их блокировке.

Стремясь еще больше ограничить свободу распространения информации, Кремль пошел на принятие «закона о блогерах», который приравнял популярных авторов в социальных сетях к СМИ с точки зрения их ответственности за проверку информации и нарушение законодательства о СМИ. Под действие закона попадали все блогеры, у которых количество посетителей ежедневно превышало три тысячи человек; Роскомнадзор должен был вести их реестр, а блогеры были обязаны предоставлять агентству персональную информацию о себе. Закон принимался в такой спешке, что за его нарушения не было предусмотрено никакой ответственности, а установленный предел – три тысячи посетителей в сутки – был настолько низким, что в реестр нужно было бы включать десятки тысяч человек, притом что подавляющее их число не имело никакого отношения к оппозиции, а их записи не представляли никакой угрозы для Кремля. С самого начала стало очевидно, что закон не будет работать, но, когда в Думе появилось предложение об его отмене, правительство категорически воспротивилось этому. Отменить неработающий закон удалось только со второй попытки летом 2017 г.