Когда вас кто-то любит - Сьюзен Джонсон

– О, не за что, миссис Фостер. Поверьте, я очень рад. – Дафф поймал взгляд Аннабел и улыбнулся. – До завтра, – пробормотал он с поклоном и направился к двери.

– Мама, ради всего святого, – прошипела Аннабел после его ухода. – Может, ты прекратишь навязывать меня маркизу! Это так унизительно!

– Глупости, дорогая. Этот человек на седьмом небе оттого, что ты согласилась составить ему компанию. Верно, Молли? – с улыбкой спросила миссис Фостер, повернувшись к своей сообщнице. – Как мило с его стороны пригласить и нас тоже.

– В жизни не встречала такого славного джентльмена! Приглашение от человека его положения! Можете себе представить! – воскликнула Молли, закатив глаза.

– Теперь нужно обдумать твой наряд на завтра, – объявила миссис Фостер с таким видом, словно служила камеристкой у самой королевы.

– Если не возражаешь, мама, я вполне способна одеться сама! – горячо воскликнула Аннабел.

– О, я вижу, моя дорогая дочь выведена из себя. Вполне можно подумать, что лорд Дарли чем-то задел ее сердце. Недаром она так яростно протестует, – съязвила мать.

Не в силах вынести этой пикировки и вполне сознавая, что ее чувства затронуты куда больше, чем ей хотелось бы, Аннабел объявила тоном, который сама посчитала ребячески-капризным:

– Я устала и иду в свою комнату.

И она удалилась со сцены с драматичным величием ведущей актрисы театра «Друри-Лейн».

А вот Дафф в отличие от нее тихонько напевал по пути домой.

Лорд Иннес вошел в игорную комнату клуба «Уайтс», обозрел толпу и почти сразу обнаружил того, кого искал. Встав за спинкой стула Уоллингейма, Иннес несколько минут наблюдал за игрой, прежде чем тронуть приятеля за плечо.

Тот, оглянувшись, недовольно проворчал:

– Позже, Дугал. Не видишь, что я выигрываю?

– Я встретил ее.

Уоллингейм резко развернулся и впился глазами в приятеля.

– Уверен?

– Вчера на ипподроме Уайтинг-Хилл. Она была с Даффом.

Уоллингейм швырнул карты на стол, пробормотал: «Я вне игры» и, даже не посмотрев на большую стопку фишек, поднялся и подтолкнул Инесса к выходу.

– Рассказывай, – велел он, когда оба очутились в безлюдном коридоре. – Я хочу знать, как она выглядит, что сказала… ты говорил с ней? Она действительно была с этим гребаным бабником? Мне нужны все детали.

Очевидно, сообщение Иннеса привело его в бешенство.

– Выглядит, как обычно, неотразимой, и…

Уоллингейм схватил Иннеса за руку:

– Ты говорил с ней?!

– Я не смог подобраться ближе, – признался Иннес, вырвав руку. – Они с Даффом по какой-то причине стояли у самых перил, а ты же знаешь, какова толпа на скачках. Не расступятся даже ради самого короля. Хотя вокруг нее тоже собрались поклонники, и не зря: она просто великолепна. Кроме того, она сняла шляпку. Помнишь, каковы у нее волосы, особенно на свету: этот поразительный оттенок…

– Да-да, – перебил его Уоллингейм. – Мы все видели ее волосы. А с короткой стрижкой она еще прекраснее.

– Ну, если дошло до этого, некоторым повезло видеть их куда чаще, чем остальным, – ухмыльнулся Дугал.

Но возможность найти наконец Аннабел настолько обрадовала Уоллингейма, что тот, игнорируя укол, деловито осведомился:

– И насколько далеко зашла ее дружба с этим Дарли?

– Они показались мне большими друзьями.

– Дьявол! – выдавил Уоллингейм. Мысль о том, что его соперник – человек, подобный Дарли, который мог получить любую женщину, стоило только захотеть, была непереносимой. Впрочем, с самого исчезновения Аннабел он не находил покоя. – Если этот наглый щенок Дарли воображает, будто может вытеснить меня, он жестоко ошибается, черт побери!

– Но ведь это Аннабел ушла от тебя, так что Дарли тут ни при чем.

– Она не ушла от меня.

И какая разница, что Аннабел выплатила по заемному письму, которое он предъявил, все до последнего шиллинга. Уоллингейм не собирался отказываться от нее.

– Она просто ненадолго покинула театр, чтобы закончить пьесу, – солгал он.

– Ну, если ты так говоришь…

Дугал знал, какие сплетни ходят по Лондону. Дом Аннабел был закрыт в самый разгар сезона. Никто из друзей не знал, где она. Владелец театра в отчаянии рвал на себе волосы, каждый день напрасно ожидая ее возвращения.

– Вот именно, говорю.

Уоллингейм пожал плечами, словно заглушая сомнения.

– Так где же этот проклятый Уайтинг-Хилл?!

– Примерно в часе езды от Ньюмаркета. Поэтому никто о нем не знает.

– А с какой целью ты потащился туда, позволь спросить?

– У меня неподалеку живет дядя.

– И бьюсь об заклад, у этого дяди тугой кошелек.

– Разумеется, – улыбнулся Дугал. – Неужели в противном случае я отправился бы в провинцию?

– Не хочешь вернуться туда со мной?

– Почему бы нет? Я вполне могу проигрываться и там.

– Захвати пистолеты.

– Предвидишь проблемы? – осведомился Дугал, хотя всегда был готов к хорошей драке.

– Просто хочу убедить Белл в серьезности своих намерений. И если для этого понадобится предъявить оружие, да будет так.

– Ты знаешь, что говорит весь Лондон?

На случай, если Уоллингейм еще не слышал последних сплетен, Дугал полагал необходимым предупредить друга, что его считают еще одним из толпы мужчин, отвергнутых мисс Фостер.

– Конечно, знаю, – отрезал Уоллингейм, – и плевать мне на это. Она возвратится со мной и останется со мной, а злые языки могут заткнуться!

– Теперь мне все ясно, – бросил Дугал, сведя брови.

– Чертовски ясно, – подчеркнул Уоллингейм. Он всегда был человеком безжалостным, но, получив после смерти отца титул графа и деньги, стал настоящим деспотом. – И чем скорее я найду ее, тем скорее она узнает о моих чувствах. Только на этот раз мою упрямую мисс Белл посадят на короткий и крепкий поводок.

– Леди это может не понравиться, – мягко заметил Дугал.

– Можно подумать, меня это трогает, – пробормотал Уоллингейм. – Она всего лишь чертова актриса и не имеет никаких прав. – Кивком головы он указал на лестницу: – Выезжаем через час, так что поторопись.

Дугалу пришлось почти бежать, чтобы не отстать от приятеля.

Дафф проснулся с первыми лучами солнца, но поскольку впервые мирно проспал всю ночь, то прекрасно выспался и чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Даже Эдди заметил это.