Инженер его высочества - Андрей Величко

— И однажды долеталась, — кивнул я, — продолжайте.

— Лучшие врачи с трудом спасли ее жизнь… какие-нибудь имена назвать можно?

— А если не врачи, а врач? Или, скажем так, целитель, причем огромной силы? Православный старец, случайно оказавшийся в тамошних лесах. Имя пока лучше не называть, это чуть позже.

— Так тоже можно. — Константин внимательно посмотрел на меня. — Понимаете, госпожа Островская сейчас пользуется огромной популярностью. Но эта популярность… как бы это сказать… холодная. Сейчас Мария для всех слоев общества не живой человек, а символ. Если же мы дадим повод, например, ее пожалеть, то… символ жалеть невозможно, публика вынуждена будет очеловечить этот образ. Под себя. А мы ей в этом поможем. Но разным слоям общества по-разному… Правда, одну трудность я уже вижу. В религиозных кругах могут сказать, что полеты женщины вообще против Господней воли.

— Наоборот, — возразил я. — Господь создал женщину более приспособленной к полетам, чем мужчину. И что же теперь, обвинять его в ошибке?

— В чем это выражается?

Я выдвинул ящик стола и достал маузер.

— Представьте себе, что я выстрелил. Вы испугались. У вас может быть два типа реакции на внезапную опасность. Первая — вы как минимум вздрогнете, а может, отшатнетесь или даже вскочите со стула. Вторая — на короткое время вы оцепенеете. Среди мужчин чаще встречается первый тип реакции, среди женщин — второй. И он гораздо предпочтительней для авиации. В небе резкие движения вообще противопоказаны. И большинство аварий происходят не оттого, что пилот не успел что-то сделать, а наоборот — успел, но неправильно. Есть даже правило: не знаешь, что делать, — не делай ничего.

— Это меняет дело, — согласился Константин. — Я подумаю, кому и какими словами преподнести ваши сведения. Какие-нибудь уточнения еще есть?

— Конкретно по этому делу вроде все, возникнут вопросы — обращайтесь в любое время. Есть одно уточнение общего плана. Вы, наверное, задумались — почему перед вами сейчас ставится именно эта задача, далеко не самая важная?

— Вы меня извините, господин Найденов, но о чем тут задумываться? Должны же вы посмотреть, на что способно информбюро, прежде чем привлекать его к действительно серьезным делам.

— Отлично. И еще вам нужно организовать пресс-центр в Георгиевске. Сюда косяком едут всякие интересующиеся, от известных ученых, репортеров до просто зевак, если не хуже. В работе поддерживайте контакты с шестым отделом СБ, я дам им соответствующие указания (вообще-то в СБ пока было только три отдела: первый — охрана персон, второй — охрана объектов и шестой — все не очень афишируемые дела).

Следующим на очереди был планируемый на ближайшие дни спектакль для комиссии Главного штаба — это ведомство решило ознакомиться с новым видом войск, для чего к нам уже выехала группа офицеров. Возведение кораблеобразной мишени из досок было уже закончено, и теперь в стороне от Георгиевска наши жестяные бомбы набивались черным порохом. Маша с казачонком репетировали особый трюк — атаку корабля с двух бортов одновременно, остальные должны были тупо заходить с кормы. Один самолет оборудовали планшетом и карандашами в зажимах, для летчика-наблюдателя, этот экземпляр будет изображать из себя разведчика. Подумав, я добавил туда пару маленьких тубусов с привязанными ленточками, чтобы летчик-наблюдатель, зарисовав во вражеском тылу что нужно, мог сбросить это своим войскам. Еще я предложил Гоше начать красить траву в зеленый цвет, но он не понял юмора.

И вот комиссия прибыла на аэродром. Да-а, я ожидал толпу генералов и адмиралов, а приехали один полковник, один каперанг и несколько чинов помельче.

— Как, самолетом будет управлять ребенок? — удивился полковник при виде ефрейтора Мишки.

— Этот, как вы изволили выразиться, «ребенок» является лучшим курсантом Георгиевской летной школы, — уточнил Гоша, — и за выдающиеся успехи он уже был награжден. Такая у авиации специфика, чем раньше начать учиться летать, тем лучше будут результаты.

Про Машу члены комиссии не спрашивали, уже знали, кто она такая.

Самолеты взлетели. Гости взяли бинокли и приготовились к зрелищу. Оно не заставило себя ждать — первый аэроплан подлетел к цели, задрал нос, раскорячился над ней и бросил бомбу — ну прямо картина маслом «голубь, обгаживающий памятник». Ухнуло, клубы дыма почти скрыли мишень. Вот и второй ста… то есть, тьфу, Гошин сокол налетел и бросил. Блин! Промазал, прицел оторву у гада! Слава богу, третий попал.

И наконец — последняя пара артистов. Комиссия ахнула, всем казалось, что сейчас этажерки столкнутся, но Маша не зря гоняла казачонка. Два взрыва, дым — полетели доски. Самолеты гуськом потянулись на посадку.

— Мне кажется, что современному военному кораблю такая атака большого вреда не нанесет, — заметил каперанг.

— Бронированному — разумеется. А вот эсминцу или транспорту не поздоровится. И потом, сейчас же атаковали только пять самолетов. Стоит самолет пятнадцать тысяч рублей, то есть вместо одного броненосца можно построить тысячу «Святогоров». Вы только представьте себе эту картину!

Не знаю, что представил себе каперанг, а у меня перед глазами встало фантастическое зрелище. С унылым тарахтеньем, затмевая горизонт, крылом к крылу по небу ползут тысячи этажерок. Вот первые из них догнали несчастный броненосец… расчеты «Гатлингов»[4]сходят с ума, потому что аэропланы пилотируют сплошь женщины и дети, но промахнуться все равно невозможно. Сбитые сотнями падают на палубу, загромождая ее досками и окровавленными останками. Экипаж шизеет. Наконец под грузом валящегося сверху барахла корабль переворачивается…

Каперанг начал что-то быстро писать в своем блокноте.

Потом я посадил одного штабс-капитана пассажиром и попытался провести с ним демонстрацию разведывательного полета. Поначалу не вышло — сразу после отрыва от земли штабс побледнел, потом позеленел и начал методично заблевывать центроплан. Пришлось срочно садиться. Его место занял какой-то морской офицер с двумя звездочками. Этот держался хорошо, но по приземлении единственное «разведанное» им звучало так: «Здорово!» Он даже не мог сказать, куда мы летали.

По окончании показательных полетов комиссия была приглашена в Гошину резиденцию для дальнейшего обсуждения. Причем состоялось там именно оно, а вовсе не буйная пьянка в бане, как могли бы подумать служившие в Советской армии. Вместо того чтоб лапать горничных или, на худой конец, просто уснуть мордой в салате, господа офицеры чинно интересовались дальностью, скоростью и высотой полетов, максимальной грузоподъемностью, требованиями к аэродрому. Гоша поднял вопрос о подготовке наблюдателей. Лучше, если ими станут офицеры тех родов войск, для которых будет вестись разведка, а просто так кого попало в самолет сажать не стоит, комиссия в этом убедилась. Он добавил, что мы готовы открыть при нашей школе дополнительное отделение подготовки летнабов, но нужны предварительные заявки от армии и флота. Флотские поинтересовались возможностью взлета с корабля для ведения разведки. Я сказал, что взлететь не проблема, а вот для посадки нужна площадка не менее пятидесяти метров в длину и десяти в ширину. Сможете организовать такую у себя на пароходе — будет вам авиаразведка. Флотские записали.