Четыре ветра - Кристин Ханна

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 109
Перейти на страницу:

– Энт, похоже, плакал.

– Он испугался.

– Я рада, что он был вместе со старшей сестрой.

Как только мама может улыбаться в такой момент? Это раздражало.

– Ты знаешь, что у тебя зубы все коричневые от грязи? – спросила Лореда.

Улыбка исчезла. Лореда обидела маму. Опять.

Лореде вдруг захотелось плакать. Чтобы мама этого не увидела, девочка забралась в фургон.

– Ты можешь сесть спереди вместе с нами, места хватит, – сказала мама.

– Глядеть на то, куда мы едем, не более лучше, чем глядеть на то, откуда уезжаем. Везде одно и то же. Ничего не меняется.

– Не намного лучше, – машинально поправила мама.

– Точно, – сказала Лореда. – Главное – это образование.

По дороге домой Лореда смотрела на плоскую, плоскую землю. Все деревья вокруг умирали. Из-за последних засушливых лет они болели уже давно, стволы сделались серые, листья стали ломкие – почерневшие конфетти, которые уносил ветер. Уцелело лишь три дерева. Вдоль дороги громоздились песочные насыпи. Ничего не росло на бесплодных полях. Ни одной зеленой травинки. Никаких растений, кроме колючих перекати-поле и юкки. Чье-то тельце – наверное, зайца – гнило в куче песка, рядом скакали вороны.

Мама остановила фургон во дворе. Мило принялся рыть твердую землю копытом.

– Лореда, отведи Мило в конюшню. Я достану консервированные лимоны и сделаю лимонад, – сказала мама.

– Хорошо, – мрачно буркнула Лореда.

Она вылезла из фургона, взяла вожжи и повела коня к амбару.

Бедняга Мило шел так медленно, что Лореда не могла не пожалеть этого гнедого мерина, который когда-то был ее лучшим другом на всем свете.

– Что поделаешь, Мило. Нам всем плохо.

Она потрепала его по бархатной морде, вспоминая день, когда папа научил ее ездить верхом. На небе не было ни облачка, со всех сторон их окружали золотые пшеничные поля. Ей было страшно. Очень страшно забираться на взрослое седло.

Папа помог ей сесть, шепнул «Не бойся» и встал рядом с мамой, которая, похоже, нервничала не меньше Лореды.

Лореда ни разу не упала. Папа сказал, что она прирожденная наездница, а за ужином повторил, что никогда не видел, чтобы девочки так умело обращались с лошадьми.

Лореда впитала его похвалу и решила, что будет такой, какой ее описал отец. После этого они с Мило много лет были неразлучны. Лореда даже уроки при малейшей возможности делала в конюшне, и они на пару хрустели морковкой, которую она надергала в огороде.

– Я скучала по тебе, мальчик, – сказала Лореда, поглаживая морду мерина.

Тот фыркнул, обрызгав голую руку девочки. «Фу», – сказала она и открыла двойные двери амбара, которыми так гордился дедушка.

В широком центральном проходе стояли трактор и грузовик, с обеих сторон располагались по два стойла, выходивших в загоны. Два для лошадей и два для коров. Сеновал, когда-то до краев забитый сеном, быстро пустел. Все знали, что здесь любил прятаться папа – сидел наверху, курил, пил самогон и мечтал. Он проводил здесь все больше и больше времени.

Лореда распрягла мерина. Запах разогретых резиновых шин с металлическим привкусом мотора мешался с успокаивающими запахами сладкого сена и навоза. В смежном стойле другой мерин, Бруно, тихонько фыркнул и ткнулся носом в калитку.

– Сейчас я принесу вам водички, – сказала Лореда, вынимая липкие удила изо рта Мило, и завела его в стойло, откуда можно было выйти в загон.

Запирая загон, она услышала какой-то звук.

Что это?

Она вышла из амбара наружу и огляделась по сторонам.

Вот опять. Низкий рокот. Не гром. На небе не было ни облачка.

Земля дрожала под ее ногами, издавая громкий треск, будто что-то разламывалось.

В земле открылась трещина, гигантский зигзаг, извивающийся, как змея.

Бум.

Пыль гейзером взвилась в воздух, грязь посыпалась в возникшую расщелину. В дыру упала часть забора из колючей проволоки. От основной трещины расползались новые, словно ветки от ствола дерева.

Во дворе зигзагом вился разлом глубиною футов в пять. Мертвые корни, словно руки скелета, тянулись к Лореде с осыпающихся склонов.

Лореда с ужасом смотрела на расщелину. Она слышала истории о земле, трескающейся от засухи, но думала, что это легенды…

Значит, не только животные и люди иссыхали. Сама земля умирала.

Лореда сидела с отцом в своем любимом месте, на площадке под гигантскими лопастями ветряной мельницы. В последние мгновения перед закатом небо стало красным, Лореда видела известный ей мир до самых его границ и представляла, что там, за ними.

– Я хочу увидеть океан, – сказала она.

Они играли в эту игру, воображая другие жизни, которыми они когда-нибудь будут жить. Лореда не помнила, когда началась эта игра, знала лишь, что сейчас она стала очень важной, потому что никогда прежде папа не был таким печальным. По крайней мере, так ей казалось. Иногда она спрашивала себя: может, он всегда был печальным, только сейчас она выросла и наконец заметила это?

– Ты увидишь его, Лоло.

Обычно он отвечал: «Мы увидим».

Отец сидел, склонившись вперед, опершись руками на бедра. Густые черные волосы непокорными волнами падали на широкий лоб, на висках они были коротко подстрижены, но мама торопилась, и края получились неровными.

– Ты хочешь увидеть Бруклинский мост, помнишь? – сказала Лореда. Ее пугала отцовская печаль. Они теперь проводили вместе совсем мало времени, а она любила папу больше всех на свете, благодаря ему она чувствовала себя необыкновенной девочкой с большим будущим.

Отец научил ее мечтать. Он противоположность мамы – угрюмой рабочей лошадки, которая медленно плетется по дороге, вечно занятая делами, не знающая, что такое веселье. Лореда даже внешне вся в отца. Все так говорят. Те же густые черные волосы, тонкие черты лица, полные губы. Единственное, что Лореде досталось от мамы, – это голубые глаза, но даже глазами мамы Лореда смотрела на мир так, как смотрел на него папа.

– Конечно, Лоло. Как такое забудешь? Мы с тобой когда-нибудь увидим мир. Постоим на вершине Эмпайр-стейт-билдинг, сходим на премьеру фильма на Голливудском бульваре. Черт, может быть, мы даже…

– Раф!

Мама стояла у ветряной мельницы, задрав голову. В коричневом платке, платье из мешковины и чулках, спускающихся гармошкой, она выглядела почти такой же старой, как бабушка. И, как всегда, держалась прямо, будто кол проглотила. Она довела до совершенства эту непреклонную позу: плечи назад, спина прямая, подбородок вперед. Из-под платка выбивались прядки светлых и тонких, как кукурузные рыльца, волос.

– Привет, Элса. Ты нас нашла, – сказал папа, заговорщицки улыбнувшись Лореде.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?