Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валид. Крушение империй - А. И. Акрам

Следующим нарушителем клятвы стали бану надйр, и произошло это вскоре после битвы при Ухуде. Это племя постигло то же наказание со стороны мусульман. Некоторые его представители переселились в Сирию, а другие обосновались в окрестностях Хайбара, к северу от Медины. В операциях против обоих племен 'Абдаллах ибн Убайй, вождь лицемеров, сначала выступал на стороне иудеев, тайно подстрекая их к вооруженному выступлению против Пророка и обещая им активное содействие своих последователей. Позднее, когда он видел, что военный успех оказывался на стороне мусульман, он предоставлял иудеев их участи.

Третье племя иудеев, бану курайза, продолжало мирно жить в Медине. Его отношения с мусульманами были нормальными и исключительно мирными, причем каждая из сторон уважала и соблюдала статьи договора. Однако иудеи из бану надир, обосновавшиеся в Хайбаре, не простили мусульманам своего изгнания. После Ухуда они узнали о том, что мусульмане и курайшиты будут еще раз сражаться, и терпеливо выжидали, надеясь, что эта битва станет для мусульман последней. Однако когда по прошествии года они узнали, что нового сражения не будет, они решили предпринять прямые действия для того, чтобы вызвать нападение на мусульман.

В конце лета 626 г. в Мекку отправилась депутация хайбарских иудеев. Ее возглавлял Хуйайй ибн Ахтаб, бывший в Медине предводителем бану надир. По прибытии в Мекку делегация переговорила с Абу Суфйаном и приступила к организации похода против Пророка. Ибн Ахтабу пришлось сыграть на страхах и чувствах курайшитов, и он начал рассказывать о том, какая опасность угрожала курайшитам из-за распространения Ислама. Если бы мусульмане достигли Иамамы, то ведущие в Ирак и Бахрейн торговые пути курайшитов оказались бы перекрытыми.

«Скажи мне, о Сын Ахтаба, — спросил Абу Суфйан, — ты из людей Писания? Считаешь ли ты, что религия Мухаммада лучше, чем наша?» Глазом не моргнув, Ибн Ахтаб ответил: «Как человек, знающий Писание, могу заверить тебя, что ваша религия лучше, чем религия Мухаммада. Правда на твоей стороне». Это страшно понравилось курайшитам, и они согласились дать бой Мухаммаду, если к ним присоединятся другие арабские племена.

Иудейская делегация направилась к племенам гатафан и бану асад, с которыми состоялись аналогичные переговоры, увенчавшиеся такими же результатами. Эти и многие другие племена дружно согласились принять участие в крупном походе с целью дать бой Мухаммаду и разгромить мусульман.

После Ухуда курайшиты смирились с потерей торговли с Сирией как с неизбежностью. Поскольку мусульмане сохраняли власть в Медине, жители Мекки не могли пользоваться прибрежной дорогой в Сирию. Поэтому мекканцы увеличили торговлю с Ираком, Бахрейном и Йеменом, тем самым более или менее компенсировав потери, которые они понесли за счет прекращения торговли с Сирией. Между тем, в результате переговоров с иудейской делегацией Абу Суфйан стал лучше осознавать ту опасность, которую представляло для мекканской торговли дальнейшее распространение Ислама. Если бы Мухаммад достиг Йамамы, курайшитам пришлось бы ограничиться торговлей с одним только Йеменом, так как в этом случае торговые пути в Ирак и Бахрейн оказались бы в руках мусульман. А это новое ограничение в торговле стало бы для курайшитов экономическим ударом, который они не смогли бы вынести. Кроме того, Сафван ибн Умаййа постоянно подначивал Абу Суфйана из-за того, что у того не хватило мужества во время последнего военного похода. Оба эти фактора сошлись, чтобы вынудить Абу Суфйана решиться и загореться желанием предпринять еще один военный поход на Медину.

Начались приготовления к походу. Племена начали присылать свои отряды в начале февраля 627 г. Самый крупный отряд был снаряжен курайшитами. В нем было 4000 человек, 300 лошадей и 1500 верблюдов. Далее следовал двухтысячный отряд гатафанитов под командованием 'Уйайны ибн Хисна, а бану сулайм выставили 700 воинов. Прислали свой отряд и бану асад; его численность не установлена, но командовал им Тулайха ибн Хувайлид. Пока курайшиты и некоторые более мелкие племена собирались в Мекке, бану гатафан, бану асад и бану сулайм сосредоточивались в их родовых поселениях к северу, северо-востоку и востоку от Медины, соответственно, откуда они могли выступить непосредственно на Медину. Общая численность войска, включая более мелкие племена, не упомянутые выше, составляла 10 000 человек, и общее командование походом возложил на себя Абу Суфйан. Это событие вошло в историю как сбор племен. Не имея в распоряжении лучшего слова, назовем воинов «союзниками».

В понедельник 24 февраля 627 г. (1 шаввала, 5 г. хиджры) союзники, стекавшиеся из отдельных племенных вотчин, собрались и разбили лагеря под Мединой. Курайшиты разбили лагерь у слияния ручьев к югу от леса, западнее горы Ухуд, где находился их лагерь во время одноименной битвы. Гатафаниты и другие племена встали лагерем в Занаб Накме, примерно в 2 милях к востоку от горы Ухуд. Разбив лагеря, союзники двинулись на Медину.

* * *

Как только началась концентрация сил союзников, лазутчики передали сведения об этом в Медину. Чем больше собиралось вооруженных отрядов из разных племен, тем тревожнее становились донесения. Наконец Пророк получил информацию о том, что на Медину идут 10 000 воинов, намеренных уничтожить мусульман. Мусульмане были встревожены и подавлены этими неприятными разведданными. Разумеется, мусульмане и прежде всегда находились в меньшинстве по отношению к своим врагам. Соотношение сил при Бадре и Ухуде составляло один к трем и один к четырем, соответственно, и хотя к этому времени число мусульман в Медине возросло до 3000 дееспособных мужчин, многие сотни из них были лицемерами, на которых нельзя было положиться. Но 10 000 казалось чудовищной цифрой. Никогда прежде история Хиджаза не знала случая, когда бы на битву шло столь огромное войско.

Затем пришло озарение, которому способствовало предложение Салмана ал-Фарисй. Он объяснил, что когда персидской армии приходилось вести оборонительные бои с врагом, обладающим значительным численным перевесом, она выкапывала на пути врага ров, достаточно широкий и глубокий, чтобы его можно было преодолеть. Для арабов этот способ ведения военных действий был незнакомым, но они осознали его достоинство, и предложение было принято.

Пророк приказал копать ров. Многие арабы, которые не могли постигнуть подобную тактику, явно не были в восторге от того, что им придется заниматься тяжелыми земляными работами, и лицемеры, по своему обыкновению, начали разубеждать людей, уговаривая их не обременять себя лишними трудами. Однако Пророк лично приступил к выкапыванию рва, и после этого ни один из уважающих себя мусульман не смог уклониться от этого дела. Были намечены границы рва, и по длине он был поделен между мусульманами из расчета по 40 локтей на группу из 10 человек. Пока мусульмане, обливаясь потом, выполняли эту тяжелейшую задачу, Хассан ибн Сабит расхаживал между ними, декламируя свои стихи и вселяя в мусульман новые силы. Хассан был поэтом, возможно, величайшим поэтом своего времени. Он мог импровизировать на любую тему и по любому поводу, и стихи выходили такими прекрасными, что его слушатели едва могли поверить, что они являются экспромтами. Хассан умел пробуждать в людях бурю эмоций. Однако если Хассан и был величайшим из поэтов своего времени, то этим его таланты ограничивались. Хассан вовсе не любил таких мужественных занятий, как битвы, и в дальнейшем мы убедимся в этом.