Мужчина апреля - Юлия Яковлева

– А что, разве коробка с говном имеет отношение к кролику?

– Я не знаю. Животное было в стрессе. Это то немногое, что не вызывает сомнений. Проверяю показания членов семьи. Лена… А что ты думаешь о пропавшей из клетки камере? Вы ее ищете?

Лена смотрела на меня внимательно и несколько отстраненно. Словно прощупывала: есть ли у вопроса второе дно.

– Зачем нам она? Наш техник сказала, что сад в кадр не попадал, только то, что внутри домика.

– Понимаешь… Зоокамера пропала с ночной записью. Зачем кому-то ночная запись, если ночью кролики спят?

Лена сухо оборвала:

– Мы этого пока не знаем. И не знаем, что было на камере.

– Но…

– Ты подменяешь установленные факты собственными домыслами.

Я осеклась. Лена была высококвалифицированным следователем. Лучше меня, чего уж там. И я видела, что ей было чуточку противно мне об этом напоминать, но очень уж хотелось.

– Ладно, побегу. А то опаздываю. – Я стала застегивать пальто.

Лена, не глядя мне в глаза, кивнула на ходу:

– Пока.

– Пока.

13.30

Я задрала голову. Здание Министерства гуманитарных ценностей и культуры на Котельнической набережной было похоже на фигуру в острой шапке, как будто человек пожал плечами: черт его знает. Да так и застыл.

В какой-то мере это выражает политическую позицию многих избирателей. Поэтому большинство голосов всякий раз получает умеренная партия социал-демократов, последние лет пять или семь ее возглавляла Грета.

Как министр она ведь ничем толком не управляла. Разве что общественным мнением. Но популярность ее росла.

Года два назад я перестала голосовать за ее партию: социал-демократы стали леветь. Я не то что была не согласна с их новой программой, я просто не люблю перемен. Мне от них неуютно.

Например, когда под давлением Греты в список личностей, не являющихся людьми, попали и насекомые, у нас сильно прибавилось геморроя. В тот день, когда меня вызвали к трупу паука – паука! – я твердо решила голосовать за другую партию. Кстати, «труп» при детальном осмотре оказался пустой хитиновой оболочкой, которую подросшее насекомое сбросило при линьке. Подобный бред быстро довел всех до ручки, и статью в отношении насекомых подкорректировали: уголовно наказуемыми признали только поступки, провоцирующие массовую гибель. Но осадок остался. У меня лично.

А в последнее время Грета ратовала за то, чтобы постепенно наделять гражданскими правами мужчин. Начиная с избирательного. Догадайтесь, за кого все мужчины тут же бросились бы голосовать!

На последних выборах я тоже голосовала за умеренных правых. То есть за партию действующего премьер-министра. Мне наша Татьяна нравится не только потому, что у нее лицо всеобщей матери. Мне кажется, она, как и я, не любит перемен.

День был теплый, но серенький, мокрый. И в зелени здания мне почудилось что-то сырое и мрачное. Сама собой пришла мысль, сколько ж там, в этих ветках, переплетенных кронах, между стволами, водится тварей: насекомых, птиц, рептилий, земноводных. Может, есть даже мелкие грызуны. Отсюда мне видна была фигурка в оранжевой униформе: на высоте четвертого этажа работала садовница. Вниз падали состриженные ветки. Я отступила. Из зелени высунулось лицо под оранжевой кепкой.

– Извините!

– Все в порядке! – Я помахала рукой – мол, жива-здорова, голова цела.

А интересно, что они делают зимой? Со всем этим своим лесом. Зимы в Москве все еще недостаточно холодные, температура выправляется медленно, но все же… Надо будет почитать как-нибудь об этом. А то ходишь вот так и не знаешь.

В высотке на Котельнической заседал парламент.

В вестибюле мне на миг показалось, будто вхожу в здание нашего Министерства экологической безопасности. Все семь высоток были построены в позапрошлом веке. Тогда было модно возводить такие вот каменные фаллические символы. Их нелепость сейчас кажется трогательной. Только очень не уверенные в себе люди могли превратить города в лес каменных членов. Хочешь показать член, сними трусы и покажи. Зачем столько шума из-за этого поднимать? (Бабушка обычно возражает: «Как это „сними да покажи“? А если член маленький?») Про эти башни много спорили, обсуждали, сносить или нет: слишком много исторических ужасов с ними связано. Но потом решили оставить. Просто переделать по уму. Восстанавливать старые здания в соответствии с представлением о природном равновесии оказалось куда выгодней, чем сносить. К тому же эти семь высоток идеально подходили для правительственных зданий: министерств экологической безопасности, здравоохранения, юстиции, экономического развития, иностранных дел, гуманитарных ценностей, гендерной интеграции – и собственно парламента. А вот то, что в былой Москве называлось Сити, снесли. Теперь там парк, где можно встретить даже косуль.

– Ариадна! – окликнула меня женщина. Голос ее гулко отдался в вестибюле.

Марту – главную партийную соратницу Греты – я сразу узнала. Успела пролистнуть по дороге парламентский сайт.

Она бросилась ко мне, на ходу выдвигая для рукопожатия крупную ладонь.

Есть такие женщины с большими руками и ногами, про которых уважительно думаешь: столпы земли. Вот Лена точно бы сказала: ну и корова, на контрольное взвешивание, наверное, давно не налетала. И была бы неправа! С индексом массы тела у таких, как эта Марта, все в порядке, это же ясно. Она была высокой. Со слоновьими ногами, которыми уверенно попирала землю. С широкими плечами. С широким лицом, усыпанным веснушками. По-моему, идеальное лицо для политика средней умеренной платформы. Родина-мать, да и только. Ее программу хотелось поддержать, не вникая.

Я пожала руку:

– Спасибо, что нашли время.

Как я и ожидала, рука мягкая, теплая. Ощутила камешки мозолей: похоже, форму Марта поддерживает греблей. Такая хлопнет ручищей по лицу – мало не покажется. Я невольно представила секс с ней – борцовский захват. Она не спешила выпустить мою ладонь – глядела в глаза.

– Интересное имя.

Я пояснила:

– Как в греческом мифе.

– А я подумала, как Ариадна Эфрон.

И только тогда разжала свои пальцы. Смотри-ка. Гребля греблей, а в истории русской литературы Марта разбирается.

– Идемте.

Она пошла вперед хозяйской походкой. Брюки обтягивали мощный зад. Не жирный – мощный.

– Долгий разговор? – улыбнулась она через плечо, ловя мой прямой взгляд. Как будто мы шли в комнату отеля, а не в офис.

Мне не понравилось, в какую сторону она меня затягивает.

– Зависит…

Марта пропустила меня в лифте вперед. Чуть прищурилась, подняла бровь:

– От чего?

– А я думала, вы ходите исключительно по лестницам.