Французская лилия. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

Мудрость, несомненно, посоветовала бы Фуке чуть приуменьшить роскошь. Но он, напротив, еще больше увеличил ее. Для королевского приема он мобилизовал все свои сокровища: шесть тысяч тарелок и пятьсот подносов из серебра, а для королевского стола – пять сотен тарелок плюс бесчисленные чашки и кубки из чистого золота. Он собрал всех своих придворных писателей и поэтов. Все они были до того неизвестными: Мольер, Лафонтен, Люлли… Повсюду были размещены самые редкие цветы, которые тут же заменяли, как только они начинали вянуть. В саду был построен новый театр, новые фонтаны.

К сожалению, все это не удостоилось даже улыбки молодого короля. Наоборот, с развитием праздника его лицо все более и более темнело. И все из-за того, что в памяти его возникали гораздо менее блестящие образы его собственного жилища: старый Лувр, сырой и ветхий, с бедной мебелью. Необитаемый дворец Тюильри, пустынный и негостеприимный замок Сен-Жермен, где во время Фронды он был вынужден скрываться, чтобы избежать гнева восставших в Париже, и где ему приходилось спать на соломе. К этому добавлялись воспоминания о дырявом белье, о слишком коротких костюмах, о королевской нищете, плохо скрываемой под мантией, о нищете на фоне того, как Мазарини сколачивал себе состояние, часть которого так неосмотрительно демонстрировал теперь Фуке.

Но Мазарини, умирая, оставил королю своего человека, поставив свою семью под защиту, а в это время ярость юного короля против расточительности, против сверкающего всеми цветами радуги дворца все росла и росла. Он знал, что рожден для того, чтобы построить новый век, он хотел, чтобы его правление было великим. И он не мог принять ту унизительную тень, в которую его отбрасывал Фуке. Кроме того, ему постоянно говорили, что государственные сундуки пусты, а посему он не мог допустить такого состояния у одного из своих слуг. Это чувство, возможно, и не столь благородно, но от этого оно не становится менее человеческим.

Кроме того, Фуке в довершение ко всему еще сделал «предложение услуг» молодой Луизе де Лавалльер, к которой, похоже, имел живую склонность сам король. Это стало последней каплей, которая переполнила сосуд королевского терпения.

Людовик XIV лишь один раз спал в роскошной комнате, приготовленной для него. На следующее утро он отбыл, не сказав слов благодарности. Три недели спустя, в Нанте, где он присоединился к королю, чтобы поучаствовать в заседании Генеральных Штатов Бретани (при этом он купил и превратил в неприступную крепость остров Белль-Иль), Фуке был арестован знаменитым капитаном мушкетеров по имени д’Артаньян. В закрытой карете тот быстро отвез заключенного в Анже.

Суд был начат в Арсенале, 4 марта 1662 года, под председательством Ламуаньона, и он продолжался до 20 декабря 1664 года. Он был одним из самых горячих и самых любопытных в истории. Наверное, было очень трудно сориентироваться в запутанных счетах Фуке, но было очевидно, что в деле большую роль сыграла всеобщая ненависть, и судьи пришли к заключению, что управляющий финансами нашел все свое состояние исключительно в государственной казне. Но не один, ибо Мазарини использовал ее гораздо больше, чем он.

Но ответственность от этого не стала менее тяжелой: приговором было пожизненное тюремное заключение в крепости Пиньероль в Пьемонте, куда д’Артаньян отвез заключенного и после этого не оставлял ни на минуту. Семья была лишена всего. На Во был наложен арест, и очень хотелось бы ради красоты истории сказать, что король не присвоил себе большую часть имущества побежденного. К счастью, состояние мадам Фуке трогать не стали, и несколько лет спустя она смогла выкупить Во. А после смерти сына она продала его маршалу де Виллару, который купил замок, даже не видя его, будучи без ума от подобного приобретения.

«Невеста слишком красива, – сказал он, – и она стоит дорого. Слишком много водопадов и фонтанов!»

Тем не менее для своей молодой и красивой жены он обставил мебелью пустой замок и развесил повсюду большие картины с изображением своих собственных побед. Возможно, чтобы произвести впечатление на молодую жену, которая ему явно изменяла. Король Людовик XV однажды приехал в Во, но он не остановил маршала. А в 1763 году наследник героя продал Во Сезару-Габриелю де Шуазель-Праслену, морскому министру, который после опалы своего двоюродного брата Шуазеля отправился туда в собственную ссылку.

Один из его потомков, герцог Теобальд, при Луи-Филиппе (замок едва избежал сноса в годы Террора) поручил Висконти восстановить квартиры. Но у него не хватило времени закончить эту работу.

Женившись на Фанни Себастьяни, дочери маршала и товарища императора, герцог произвел на свет девятерых детей. Но рождение двух последних нанесло серьезный ущерб здоровью герцогини, страдавшей ожирением и варикозным расширением вен, которые стали причиной двух флебитов. К этому добавился корсиканский характер, и все это сделало ее весьма тяжелой спутницей жизни. В результате детьми занималась гувернантка, и, возможно, никакой драмы бы и не произошло, если бы в дело не вмешалась некая Генриетта Делюзи-Депорт, 1 марта 1841 года въехавшая в роскошный особняк в предместье Сент-Оноре, бывший парижской резиденцией Прасленов.

В эту Генриетту герцог влюбился с такой страстью, что ему стало просто необходимо отделаться от своей жены. 17 августа 1847 года, после ужасной сцены, в которой Теобальд тщетно умолял свою жену, герцогиня была убита в своей комнате тридцатью ударами кинжала. Вина мужа была очевидна, и герцог был арестован, заключен в Люксембургскую тюрьму, а там 24 августа он отравился, дабы избежать гильотины. После этого в Во стало тихо, и замок был почти заброшен – до того момента, как в 1875 году Альфред Соммьер, владелец крупных сахарных заводов, купил его и придал ему, с талантом великого покровителя, тот внешний вид, что мы теперь можем увидеть.

Имение в настоящее время является собственностью графа Патриса де Вогюэ, который в 1967 году получил его в качестве свадебного подарка от своего отца, племянника Эдма Соммьера, умершего без потомства.

Есть такие замки и дворцы, чья судьба непрерывно связана с женщинами, как, например, Шенонсо или Ане. Но есть и другие, которые были построены мужчинами, и женская рука не принимала в их оформлении никакого участия. Таков, в частности, Гробуа, построенный мужчинами исключительно для мужчин, где жили только представители сильного пола. Все они без исключения оставили свой след в истории Франции.

То были королевские владения, окруженные густым лесом, где монархи обычно охотились. Только лес и ничего более. Лишь изредка там встречались места для привалов, где охотники любили попировать и восстановить свои силы. В прежние времена Иоанн II Добрый был завсегдатаем этих мест, и он охотился там на оленей и кабанов.

Лишь в конце XVI века началось строительство дворца. Дворца, которому еще далеко было до нынешних размеров: было построено лишь центральное здание, но оно понравилось Раулю Моро, который в 1580 году решил украсить его крышу.