Лист на холсте, или Улиточьи рожки - Салма Кальк

— Я с вами, господа, только сумку в кабинете оставлю, — Элоиза и вправду подхватила сумку. — Брат Франциск, как смогу — сразу же вернусь. Честное слово, — улыбнулась она.

Правда, уже не так, как для Себастьяно, но монаху хватило.

— Конечно, госпожа де Шатийон. Я полагаю, все знают, чем следует сейчас заняться? — он серьёзно глянул на остальных, задержался на девчонке.

— Вполне, — ответил за всех Ренци.

Тем временем Элоиза сходила в кабинет, вернулась и встала рядом с Себастьяно.

— Я думаю, мы можем отправляться, — заключил Лодовико.

Лодовико привёл всё собрание в какое-то помещение для переговоров на территории службы безопасности. Там стоял овальный стол, за ним и разместились. Элоизе отодвинули стул рядом с Себастьеном. Верчезу усадили напротив, за его спиной стояли Марко и вчерашний мальчик — Эмилио, кажется. На стене за спиной Элоизы висел большой экран, и возле него перешептывались информационщики Ланцо и Макс.

Лодовико уже хотел было начать беседу, но Верчеза глянул нагло и начал сам:

— Я жду объяснений. Я желаю знать, почему мне не дали выполнять свои обязанности и куда-то привели силой.

— Мы тоже ждём, — заметил Лодовико. — Кажется, тоже объяснений. Некоторых ваших действий. Попробуйте, вдруг получится? Хотя лично я не верю.

— А я вам ничего не собираюсь объяснять, — заявил Верчеза.

Над его головой тем временем происходил безмолвный диалог охранников. Юный Эмилио удивился проявленной наглости, тогда как на лице Марко было написано однозначное — вот увидишь, сейчас сам всё расскажет, как миленький!

Элоиза тронула Лодовико за рукав.

— Господин Сан-Пьетро, могу я побеседовать со своим пока ещё сотрудником?

— Конечно, — буркнул тот. — Только сдается мне, недолго ему в таком статусе оставаться.

— Мне тоже так кажется. Господин Верчеза, я официально вас извещаю, что чаша моего терпения по отношению к вам переполнилась. И сейчас вам придётся рассказать обо всём, о чём мы спросим. И ещё о том, о чем спросили бы, да не знаем. Честно скажу — за эти полгода вы мне изрядно надоели, и как сотрудник, и как просто человек, и я буду очень рада вас наконец-то уволить. Без рекомендаций, естественно.

Элоиза сама не ожидала, что в ней накопилось столько злости. Но ведь и в самом деле надоело видеть в кабинете его ухмыляющуюся рожу каждый день!

— Попытайтесь, а я погляжу, — хмыкнул Верчеза.

— Начинайте глядеть, уже пора, — Элоиза сделала глубокий вдох, сощурилась, сосредоточилась.

Если будет врать — а он будет врать! — она это непременно увидит.

Она не видела обмена весёлыми взглядами за её спиной, просто ощутила тёпло. Надёжный тыл ободряет, конечно.

— Господин Верчеза, — вкрадчиво произнёс монсеньор герцог, — вот только попробуйте как-то повредить госпоже де Шатийон, и тогда уже я погляжу, что будет дальше. Доступно?

Верчеза смотрел на них с полным ощущением превосходства.

— Хорошо, начнём, — Элоиза впилась в него взглядом. — Расскажите, пожалуйста, что вы делали в моём кабинете во вторник на прошлой неделе, вечером, когда рабочий день уже закончился.

— Это было давно, я уже не помню. И вообще не припомню, чтобы я хоть раз заходил в ваш кабинет в нерабочее время, — фыркнул он было, но поперхнулся под её взглядом.

— Господин Ланцо, вы можете нам помочь? — повела Элоиза головой в сторону экрана.

— Конечно, госпожа де Шатийон, — улыбнулся Ланцо, — сейчас всё покажем.

На экране появился коридор, из которого две двери вели соответственно в приёмную и далее в кабинет Элоизы и в кабинет сотрудников аналитического отдела. Внизу высветились дата и время — те самые, нужные. По коридору шёл Верчеза и время от времени оглядывался.

Он подошёл к двери приёмной, ещё раз оглянулся. Осмотрел дверь. Потом как будто вспомнил что-то — подошёл к камере, забрался на стоящую у стены скамейку, протянул руки к объективу… и изображение пропало.

— Поясните, пожалуйста, господин Верчеза, — глянула на него Элоиза.

— Это монтаж, — пожал он плечами. — Вы все меня не любите и пытаетесь обвинить во всех возможных грехах, причём безосновательно.

Элоиза улыбнулась.

— А вы не помните нашу встречу на вилле Сан-Валентини?

— Что? — нахмурился он. — Какую встречу на вилле?

— Так, ничего. Сейчас вспомните. А пока — хватит уже врать! — впилась в него взглядом, сняла поставленный тогда блок и прижала ему на несколько секунд кончик языка, с которого так и рвались ругательства. А затем мягко и осторожно погрузилась в его мысли.

Когда она вынырнула обратно в мир, то оказалось, что пока она исследовала образ мышления своего сотрудника, прошло минут десять.

— Госпожа де Шатийон? — встревожено спросил Марни. — Вы в порядке?

— Абсолютно. Монсеньор, он ничего не знает, судя по всему, его использовали без особых объяснений. Сейчас расскажет. А если что-то забыл — я дополню, — она взглянула на Верчезу и обнаружила, что тот смотрит на неё с ужасом. — Я полагаю, вы вспомнили, господин Верчеза?

Он выглядел, как человек, который шёл себе привычной дорогой, а потом вдруг с размаху налетел на запертую стеклянную дверь. Ну, то есть, может эта дверь тут раньше и была, но её никогда не закрывали почему-то. А теперь вдруг закрыли.

— Да, — пробормотал он уже без прежней уверенности. — Значит, вы уже там всё знали?

— Нет, — усмехнулась она, — не всё. Но сейчас нас всех интересуют детали. Для начала — имя человека, который к вам обратился. А также имя человека, который вас ему рекомендовал, — и легким принуждением заставила его говорить.

— Его зовут Скаполи, Джорджио Скаполи. Мне позвонил господин Мауро ди Мариано, который в своё время рекомендовал меня его преосвященству, я не мог отказать ему.

Да-да, секретарь одного из членов понтификальной комиссии.

— О чём он вас просил? — быстро продолжила расспросы Элоиза.

— Добыть сведения для Скаполи. Сначала просто о вашей текущей работе. Ключ я взял из ящика брата Франциска днём, он такой святой, что никогда не запирает дверь, уходя из приёмной за чем-нибудь в наш кабинет. Я скопировал файлы, сообщил, что они у меня, и на следующий день передал их человеку, которого прислали. Я уже после узнал, что он не донёс флешку до цели, — и тут он с сомнением вгляделся в лицо начальницы. — Мне рассказали, что ему помешали какая-то уличная девка и облезлый вояка. Ну, солдат-то был явно ваш, у вас такого добра хватает, — он обвел глазами представителей службы безопасности, — а девку где взяли? Неужели кто-то во дворце не брезгует пользоваться такими вот девками?