Девять месяцев, или "Комедия женских положений" - Татьяна Соломатина

Выйдя из начальственного кабинета, Софья направила стопы в ординаторскую. Ей надо было с кем-то поделиться. С кем же, как не со Светкой?

Светлана Степановна Шевченко числилась у Софьи Константиновны Заруцкой в лучших подругах. Но уже только числилась. Да и этот двоичный код, уже медленно мерцая, издыхал, как на экране монитора сереет и блекнет надпись: «Вы действительно хотите выключить компьютер?»

Всё лучшее, что можно написать о женской дружбе, уже написано до меня. Поэтому я буду писать о женской дружбе всё худшее, тем более отношения Сони и Светки слишком показательны и даже, лучше сказать, хрестоматийны, потому любому уважающему себя автору просто грех упускать такой случай. Но учтите, всё, что будет сказано о Светлане Степановне нелицеприятного, на совести автора, а никак не на душе Софьи Константиновны. Потому как последняя, прямо сейчас, идя в ординаторскую, всё ещё верит в женскую дружбу. Автор тоже ни в коем случае не отрицает существование женской дружбы, как не отрицает автор, к примеру, бога и творимые им чудеса. Потому что «чудеса не противоречат природе, а лишь известной нам природе», как сказал когда-то очень давно Блаженный Августин. Автор верит в женскую дружбу, как верит он в бога и чудеса, хотя таковых в известной ему природе не наблюдал. Зато не раз и не два, а много-много раз наблюдал в отлично известной ему природе отношений между женщиной и женщиной такие вот причудливые экзистенциальные лики (если не сказать «гримасы») – тирании одной женщиной по возможности большего количества других. Мужчинам об этом мало известно, если не сказать: «ничего». Настоящие мужчины всем своим простым, как воздух, вода, огонь и земля, естеством свято верят в то, что две фемины, восседающие за столом его кухни, – жена и её подруга, действительно дружат. Иначе зачем они улыбаются друг другу и пьют бог знает какую чашку кофе? (О конкретной чашке кофе немножко подробнее чуть позже – это важно! Не забудьте напомнить рассказчику изложить публике незначительный, на первый взгляд, но очень интересный и показательный для любителей изучать женскую природу на гистологическом уровне «кофейный эпизод».) Самое большее, что помнит этот простак – настоящий мужчина, – так это притчу о черепахе и змее. И он вполне довольствуется ею как забавным анекдотом. Ни на миг не подключая свою великолепно развитую аналитическую функцию к осознанию того, что никто из этих милых дам не черепаха и не змея, и нужны они друг другу, если разобраться, как рыбе зонтик. Но он, настоящий мужчина, не желает разбираться, потому что щебечут – и ладушки. Возможно, подруги нужны женщине, потому что с глянцевым журналом всё-таки немного скучновато. Не то чтобы эти чудесные издания не умели разговаривать – напротив! Издатели и главреды сделали всё, чтобы создать прочную иллюзию живости приятных на ощупь страниц. Всё работает на это – и качество полиграфии, и адаптированный под портрет усреднённого потребителя язык. Чего уж говорить, автор и сам грешен: неоднократно писал, пишет и в будущем будет писать в толстые красочные тома типа «Психология домашнего очага» и «Гламурный особняк для глянцевой семьи». И, поверьте, не гонорара ради, поскольку не так уж они и щедры, да и что такое для успешного, востребованного на рынке автора какие-то сто-двести условных единиц, которые к тому же могут забыть начислить, а могут начислить и забыть. Не будет же, в самом деле, автор, живущий по общепринятым меркам вполне себе «лохмато», опускаться до поведения Мартина Идена, устроившего форменный разгром в редакции журнала, зажавшего какую-то и вовсе смехотворную даже по временам Джека Лондона сумму. О нет! Автор пишет в милые его женскому чувствительному сердцу глянцы лишь потому, что они и только они позволяют автору повещать в информационное пространство товарок полезные благоглупости и вечно ценные очевидности. Причём одновременно во множество нуждающихся в этом кухонь. Но. Так и не услышать в ответ сбивчивого, радостно-подтверждающего: «Да! Вот точно так же у моей соседки два года назад...» Вот! Вот чем плох даже самый распрекрасный журнал. Вот почему женщины всё равно предпочтут самому лучшему изданию пусть плохонькую, но живую языкатую подружку.

Бессмысленно рассуждать на темы, о которых все и всё знают. Женская дружба относится именно к таким, и потому лучше сосредоточиться на понимании того, что удерживало вместе Софью Константиновну Заруцкую и Светлану Степановну Шевченко уже достаточно долго.

Они разнились, как полярный день и душная южная ночь, как преданная овчарка и кровососущий овод, как абрикос и папиросы. И всё-таки они были вместе. Временами вызывая сомнения в умственных способностях не то Софьи Константиновны, не то стороннего наблюдателя. Но никак не Светланы Степановны. Выраженные сомнения вызывали морально-нравственные качества последней. Но разве автору позволено судить? Нет, разумеется. Потому что он временами чересчур пристрастен к героям и слишком многое себе позволяет. Например – пустую болтовню или излишнюю цветистость сравнений несравнимого.

Наверняка для большего понимания вопроса стоит поведать о житии Светланы Степановны. У нас, в конце концов, женский бытовой роман, а в подобном жанре важны не отвлечённые умствования о природе вещей (оставим их Аристотелю), а именно женщины и их такой нехитрый хитрый быт.

Светлана Степановна, тогда ещё не Шевченко, родилась в семье простого милиционера и ещё более простой домохозяйки. Розовое отрочество опустим – оно мало чем отличалось цветом от нашего с вами. Если вам, конечно, примерно около сорока, как и автору данного незамысловатого повествования. Если гораздо меньше – спросите у мамы. Если гораздо больше – так не мне вам рассказывать.

Светочка росла, на радость маме и папе, умницей. Но не особенной красавицей. Потому что у неё был очень длинный и большой нос. Точно такой, как у папы-милиционера. Но то, что позволено мужчине, женщине не прощается, даже если она ещё девочка. И Светочкина миловидная мама периодически сокрушалась о том, что у дочурки такой вот нос. И, что особенно нехорошо и даже глупо, – делала это вслух, полагая, что маленькая Светочка ничего не понимает. Мы так недооцениваем умственные способности своих детей, что порой создаётся впечатление, что сами мы – отъявленные глупцы! Папе-милиционеру, к чести его надо отметить, было всё равно, какой у Светочки нос, потому что он просто любил свою старшую дочь. Старшую, потому что десять лет спустя появилась на свет младшая. И вот она была красотка что надо! Особенно в смысле носа – сия наиважнейшая часть лица была у неё точь-в-точь копия маминого, канонического. И не только носом, кстати, удалась младшая сестрёнка Светы тогда ещё не Шевченко. Ещё у неё ноги были длиннее, чем у Светочки. И волосы гуще. И ушки красивее. И губки пухлее. В общем, младшая сестра была очень красивой, а старшая – не очень. И это ещё мягко сказано. Совсем уж окончательно это выяснилось не сразу, а когда младшая выросла, но уже и в самом голубом её возрасте мама радовалась (опять же вслух) тому, что трёхлетняя младшенькая уже красавица, а тринадцатилетняя Светочка умная. Пользуясь случаем, автор хочет напомнить старую добрую истину матерям разнообразных внешне дочерей: тинейджеры вообще редко способны по достоинству оценить похвалу качеству интеллекта, а уж девочки тем паче.