Крестоносцы пустоты - Илья Шумей

Он снова посмотрел на меня, пристально всматриваясь в мое разукрашенное синяками лицо.

– Ну что, Олег, поведай нам свою печальную историю.

– Тоже мне, история, – при воспоминании о собственной глупости я невольно поморщился, – Завернул не в ту подворотню, и всего делов-то.

– Нет-нет! – замахал руками Овод, – Нас интересует самое начало твоей эпопеи! Давай-ка с того момента, когда в твоей голове впервые зародилась идея купить себе новые кроссовки…

Мой сбивчивый и сумбурный рассказ занял почти полчаса. Меня никто не торопил, более того, некоторые эпизоды Овод просил рассказать подробней, требуя максимально детально воспроизводить ход моих мыслей и описывая все испытываемые чувства. Не могу сказать, что такого рода эмоциональный эксгибиционизм доставлял мне большое удовольствие, изливать душу незнакомым людям – сомнительная радость. Но Овода я знал давно и хорошо, а он старался не усердствовать, подталкивая мой рассказ максимально тактично и мягко, так что я не стал особо упрямиться и выложил все начистоту.

В то же время в процессе повествования у меня все чаше возникало странное ощущение, что я пересказываю какой-то дурной сон – настолько нелепыми и алогичными казались мне мои же собственные недавние рассуждения и поступки. Как будто я вспоминал свои похождения после знатной пьянки, когда рассказываешь – и сам же себе дивишься.

Дойдя собственно до драки в переулке, я не выдержал и умолк, поскольку моя тупость к этому моменту стала настолько очевидной, что я просто не мог заставить себя рассказывать дальше. Как я мог быть настолько беспечным, настолько инфантильным и самонадеянным?!

– Хорошо. Достаточно, – Овод кивнул полицейскому, и тот остановил запись.

– Неплохо, неплохо! – коп выглядел странно довольным, – Хорошая фактура, явно выраженная симптоматика. Пойду, приобщу к делу.

– Да, Вы правы, – согласился Овод, – картина вполне типичная.

– Ну да, – вздохнул я, дождавшись, когда за полицейским закроется дверь, – задираться с уличной бандой – картина не просто типичная, а клиническая.

– Речь о другом, – поднявшись, Овод обошел стол и остановился рядом со мной, – Это тебе больше не нужно?

Он снова коснулся моей руки, и я, разжав кулак, недоуменно уставился на скомканную бумажку. Пока я соображал, что к чему, Овод забрал у меня обрывок пакета и выбросил его в мусорное ведро, после чего сел обратно.

– Видишь, тебе уже заметно лучше.

Меня вновь захлестнуло ощущение опустошенности, но теперь оно заметно отличалось от того, что я испытывал еще час назад. Меня более не снедали иссушающее отчаяние или обреченная безнадежность. Если раньше я напоминал себе безжалостно выпотрошенную куриную тушку, то сейчас я воспринимал себя, скорее, как чистую пустую ванну, из которой слили всю воду и откачали все эмоции. И эта новая пустота настойчиво требовала заполнения.

– Так, подожди, – я хотел помассировать еще пылающее от стыда лицо, но тут же чертыхнулся, задев свежий синяк под левым глазом, – Что здесь, вообще, происходит? Что за пилюлю ты мне скормил? И каким образом мой рассказ поможет поймать тех хулиганов?

– Если начинать с конца, – Овод довольно ухмыльнулся, из его взгляда ушла та недавняя озабоченность, с которой он на меня смотрел, – то все твои обидчики нам прекрасно известны, и уже сегодня-завтра мы их упакуем. Хотя штрафы и очередная отсидка вряд ли их исправят. Если хочешь, можем их немного помять при задержании, но они привычные…

– А пилюлька? Я после нее ощущаю себя как пустая бочка.

– «Эмоблок-Р», подавляющий эмоциональную реакцию мозга. Помогает вернуть заведенного человека в более-менее трезвомыслящее состояние.

– «Заведенного»? Кем и куда?

– Ответ на данный вопрос мы как раз и пытаемся отыскать, – Овод ткнул в меня пальцем, – Ты подвергся внешней эмоциональной накачке, заставившей тебя, позабыв обо всем, полностью сосредоточиться на идее покупки новых кроссовок. Если прозевать самый начальный этап, когда в мозгу ни с того ни с сего рождается некая навязчивая мысль, то после, когда она уже полностью завладела всеми твоими думами, сопротивляться ей практически невозможно. Если человек завелся, то остановить его способен только «Эмоблок», но для этого рядом должен находиться кто-то, кто заметит произошедшие в тебе перемены и верно их интерпретирует.

– Медиаторы?! – вытаращился я, – Здесь, за Стеной?!

Я мысленно вернулся во времена эпопеи со «Светлым Городом» и с удивлением отметил, что тогда, попав под воздействие Киры, вел себя примерно так же – сопли, слезы, отчаяние… Даже удивительно, почему соответствующие параллели не пришли мне в голову раньше. Потом Александр Саттар немного меня натаскал и обучил некоторым фокусам, позволяющим сопротивляться медиаторским атакам, но я никак не ожидал, что столкнусь с ними вновь здесь, за тысячи километров. И оказался совершенно не готов, уступив им позорным нокаутом в первом же раунде.

– После той масштабной чистки, что прокатилась по их рядам, многие оказались отправлены в отставку, – Овод крутанулся в кресле и включил кофеварку, – Позже еще пошли разговоры о возможных судебных разбирательствах и крупных исках, отчего немалое количество последовательниц Киры, так и не смирившихся со своим поражением, предпочли от греха подальше съехать сюда, за Стену.

– И вот тут-то они смогли развернуться в полную силу, да?

– Пуганая ворона, как известно, и куста боится, поэтому в первое время они вели себя тихо. Тут ведь нравы несколько отличаются от тамошней цивилизации, – он ткнул большим пальцем в потолок, – Чрезмерная активность обязательно привлечет внимание. И еще хорошо, если тобой заинтересуется только полиция. А то совсем другие люди могут тебя в такой оборот взять, что ты о тюремной камере мечтать будешь.

– Чем же они тогда здесь промышляют? Чем себе на хлеб зарабатывают?

– Прикидываются психотерапевтами. Лечат людям расшатавшиеся нервы, восстанавливают рушащиеся семьи, утешают в случае утраты, помогают обрести уверенность в себе и так далее – оказывают всем желающим вполне безобидные и реально полезные услуги. Репутацию себе заработали вполне достойную, в клиентах недостатка не испытывают. Никаких вопросов к ним у нас до сего дня не возникало.

– Что же тогда изменилось? – я постучал себя по лбу, – Мой случай как-то не очень походит на психотерапию.

– Мы и сами в недоумении, – Овод подхватил две дымящиеся чашки кофе, протянув одну мне, а другую поставив перед собой на стол, – С некоторых пор начали происходить такие вот инциденты, когда человека накоротко замыкало на какой-то навязчивой идее, причем настолько крепко, что его поведение начинало носить явные признаки фанатичного религиозного поклонения.

Он сделал паузу, чтобы отпить кофе и собраться с мыслями. Я последовал его примеру.

– Ты, можно сказать, еще легко отделался, – продолжил Овод, с явным сожалением отставив чашку. Наслаждаться благородным напитком куда приятней, чем погружаться в бездну человеческого безумия, – Людей ведь клинит на что угодно – модные шмотки, дорогие машины, роскошные особняки. Твои чудачества – сущий пустяк в сравнении с теми проблемами, которые обрушивались на головы других пострадавших. Даже до суицидов доходило.