Платье из черного бархата - Кэтрин Куксон

Хозяин сидел у огня и молча наблюдал, как она расставляет на столе кушанья.

– Приятного вам аппетита, сэр, – сказала Рия, собираясь выйти.

Он не ответил, по-прежнему молча глядя на нее, потом взгляд его переметнулся на бутылку с вином.

– Это вино. Вижу вашу заботу, Мария, но не следовало тратить на это деньги, что предназначались на хозяйство.

– Оно куплено не на эти деньги. – У Рии заметно приподнялся подбородок. – Это мой… подарок вам за доброе отношение к нашей семье.

Глаза его расширились. Он поднялся и подошел к столу и, усевшись, поднял к глазам бутылку.

– Хорошее вино, – негромко оценил он. – Сколько вы заплатили за него, можно спросить?

– Шиллинг и девять пенсов, сэр, – после минутного колебания ответила она.

– Шиллинг и девять пенсов. – Он вернул бутылку на стол, но руки с нее не убрал. – Почти половина вашего недельного жалованья. Вы очень добрая… спасибо вам, Мария. Я также хочу поблагодарить вас за работу. – Теперь он смотрел на нее прямо, не отводя глаз. – Вы навели порядок в доме. Он долгие годы находился в запустении, а теперь в нем снова стало уютно.

– Я… я рада, что вы довольны, сэр, – запинаясь, ответила Рия, чувствуя, как щеки ее зарделись.

– Да, я доволен.

Они помолчали. Рия взглянула на стол.

– Ваш обед остывает. Мне разложить еду или вы положите сами?

– Нет, спасибо… я сам. Большое спасибо.

Рия решила, что может идти. Но мужчина неожиданно заговорил:

– У вас очень милое семейство, Мария. Рия покраснела еще гуще.

– Спасибо, сэр, приятно это слышать от вас.

– Почему ваш старший сын такой светлый, а все остальные – темноволосые? – поинтересовался он, нацеливаясь на кусок крольчатины.

– Он пошел в деда, сэр, который был родом из Швеции.

– Вот в чем дело. Он красивый мальчик. И остальные тоже.

– Спасибо, сэр, – снова поблагодарила Рия и, так как хозяин молчал, поторопилась выйти из комнаты, но в холле остановилась, закинув за голову руки и сцепив пальцы. «Он переменился к детям, скоро они смогут свободно ходить по дому, и им не надо будет больше прятаться». Его прежняя неприязнь к детям начинала проходить, она явственно это чувствовала. Какое чудесное Рождество. А день еще не закончился. После обеда обещал заехать Тол – выпить с детьми чаю… Тол. Она на минуту закрыла глаза, и мечтательная улыбка появилась на ее лице, но Рия тут же ее прогнала и вздрогнула всем телом, когда внутренний голос приказал: «И думать не смей ни о чем подобном. Ты недавно похоронила Сэта, Тол моложе тебя, к тому же не забывай про своих четверых детей. Не теряй головы. Будь благоразумна. Не желай невозможного, бойся потерять все». – Нет, нет, – зашептала она. – Я не должна ничему навредить. Буду радоваться тому, что имею, и не стану думать о большем. – И она заторопилась к себе на кухню.

Зима выдалась суровой и затяжной. Однако Рии она не показалась длинной, скучать ей не приходилось. Каждая комната в доме была вымыта и вычищена от пола до потолка. Все занавески и постельные покрывала были выстираны. Порвавшуюся обивку Рия аккуратно заштопала шелковыми нитками, что нашла в комоде комнаты миссис Миллер. Эта дама много времени отдавала рукоделию: на сиденьях стульев и спинках кресел красовались ее вышивки.

Частенько Рия так уставала, что не могла сразу уснуть. Лежа без сна, она перебирала в памяти события прошедшего дня, особенно подробно вспоминая те дни и вечера, когда на урок приходил Тол. Он быстро добился заметных успехов и мог теперь не только написать свое имя и адрес, но еще знал, как пишется около пятидесяти двухсложных слов. Своими достижениями Тол был не столько обязан умению Рии и своему старанию, сколько Бидди, которая прочитала всю Библию и могла рассказывать наизусть отрывки из нее. Иногда она демонстрировала особую сообразительность, и Рии начинало казаться, что дочь слишком много рассуждает. Она одергивала Бидди, и достаточно резко. К примеру, это случалось, когда она читала заметки из издающихся в Ньюкасле еженедельников, которые Тол привозил мистеру Миллеру, а тот уже на следующий день отправлял их в мусорную корзину.

После Рождества хозяин уже не был таким замкнутым, как прежде, когда она приносила ему еду. Иногда он разговаривал с ней, расспрашивал о прежней жизни.

Накануне Рия отпросилась у хозяина, чтобы съездить в Гейтсхед Фелл. Она сказала, что ей нужно кое-что купить для детей, но не стала объяснять, что именно. А собиралась она заглянуть в лавку, где продавалась поношенная одежда, чтобы выбрать вещи, из которых могла потом переделать брюки для мальчиков и платья для девочек. К этому времени дети совсем обносились.

Рия не стала брать с собой девочек, так как справедливо предположила, что они захотят побродить, станут тянуть ее то туда, то сюда, и она потеряет много времени.

Она прошла милю до главной дороги и села в дилижанс. Когда Рия добралась до рынка, ей самой захотелось по нему пройтись, но, поборов искушение, сразу направилась к тому ряду, где продавалась одежда. Новые вещи были разложены на прилавках, а та одежда, за которой приехала она, валялась на земле, к счастью, погода стояла сухая. Не только она интересовалась поношенными вещами. У одного из прилавков у нее едва не вырвали из рук мужской фрак, но Рия вцепилась в него мертвой хваткой, потому что уже представляла, какие хорошие бриджи для Дэвида получатся из этого фрака. Дэйви стал быстро расти, и те двое бриджей, что у него были, не только протерлись сзади, но и оказались ему совсем коротки.

Покидая палатки, Рия осталась довольна покупками: в ее парусиновых мешках лежали два хлопчатобумажных платья, пышная шерстяная юбка, из которой она наметила сшить себе платье, два вельветовых пиджака на подкладке и с подкладными плечами, что было очень ценно, и, конечно же, с таким трудом отвоеванный фрак.

Прежде чем отправиться в обратный путь, Рия наградила себя миской горячего гороха. Ей пришлось подождать у дороги полтора часа, пока появился дилижанс, который и доставил ее домой. Рия так была довольна собой и удачными покупками, что в душе у нее все пело.

Она не сказала Толу, куда едет, и он не встречал ее. В последнее время Рия старалась как можно меньше обращаться к нему с просьбами. И решила, что будет лучше, если он сам предложит что-либо сделать. Она стала держаться с ним строже, уже не смеялась, как прежде. Мужчина не понимал, в чем дело. А она пыталась убедить себя, что для нее это единственный, хотя и не совсем удачный, способ защиты.

Рия разложила одежду в два мешка, но ноша все равно оставалась нелегкой. И добравшись до старого поста, где собирали пошлину и который теперь перенесли к главной дороге, она решила передохнуть и присела на низкий каменный барьер. За ним стеной стоял лес, вдоль кромки которого тянулась тропа. Здесь начинались владения Галлмингтонов, в чьих лесах Тол и служил лесничим. Отсюда до дома Тола было около полумили. Там глазу открывалась местность, имевшая название «Ложбина Фуллера».