Япония. История страны - Ричард Теймс

ОСНОВЫВАЯ ДИНАСТИЮ

Победа Иэясу привела к конфискации у побежденных восьмидесяти семи провинций и перераспределении их среди сторонников нового лидера. Иэясу также взял под контроль Киото и вместе с ним подчинил императора. В 1603 году он провозгласил себя сегуном. Крестьянское происхождение Хидэеси было объявлено причиной того, что тот недостоин такого титула, а Иэясу назвал себя потомком Минамото — основателей сегуната Камакура. Замок Нидзе был превращен в номинальную столицу и роскошную резиденцию, откуда представители сегуна могли следить за императором и его двором. Тем временем в восточной Японии быстро укреплялся Эдо — цитадель клана Токугава.

В 1605 году, для обеспечения преемственности новой династии, Иэясу отрекся от титула сегуна в пользу своего третьего сына, Хитэдата. В типичном японском духе, старый тиран оставался реальным правителем страны, хотя большей частью проживал в уединении. Иэясу знал, что безопасность режима не может быть гарантирована, пока Хидэери и его обозленные соратники остаются в живых. Финальное противостояние двух сторон вылилось в длительную осаду (1614-1615), которая окончилась сдачей огромного замка Осака и самоубийством Хидэери посреди битвы. (Случайной жертвой этого ада пало множество художественных произведений Кано Эйнтоку.) В наши дни мы видим точную копию замка Осака. Последним политическим деянием Иэясу было налаживание управления феодальными доменами и имперским двором. После смерти Иэясу был погребен в столь потрясающем мавзолее, что даже родилась поговорка: «Никогда не говори слово “великолепный”, пока не увидишь Никко». Возведенный в статус синтоистского коми, Иэясу также был назван именем «Тосе Дайгонгэн» — одного из воплощений Будды в образе целителя.

Впервые европейцы оказались в Японии случайно, когда китайская лодка, перевозившая португальцев, пристала к берегам острова Танэгасима. Пока команда чинила судно, португальцы гуляли и стреляли уток из ружей. До этого японцы никогда не видели ружей, но уже через шесть месяцев они научились их делать. Так с самого начала контактов между Японией и Западом началась передача технологий.

Япония и ее народ в ходе последовавших контактов двух культур произвели на европейцев значительное впечатление. Один из самых ранних (ок. 1565 года) англоязычных источников любопытным образом сочетает в себе осуждение японцев и уважение к ним:

Крайняя часть известного нам мира величается островом Япония... Это страна гористая и снежная, а потому ни такая теплая, ни богатая, как Португалия... растительным и сливочным маслом, сыром, молоком, яйцами, сахаром, медом, уксусом... Тем не менее на острове растут различные фрукты, многие из них не похожи на плоды Испании; здесь также есть богатые запасы серебряных руд. Народ послушен, образован, остроумен, учтив, правдив, обладает достоинством, честен в разговоре и превосходит в этом все нации, открытые когда-либо позднее, и так дорожит своей репутацией, что это делает честь их верховному правителю. Они презирают беспорядок и споры, рабство и убийства... Живут они, в основном, ловлей рыбы, сбором растений и плодов, поэтому отличаются здоровьем и умирают очень старыми... Здесь ни одного человека не стыдят бедностью... они придают значение происхождению намного больше, чем богатству. Предметом их самого сильного восхищения является оружие... Они питаются скромно, но невоздержанны в питье.

Первый англичанин, который узнал японцев, обобщил их характер более лаконично: «Народ острова Япония добр но природе, обходителен в манерах и отважен в сражении...» «ЮЖНЫЕ ВАРВАРЫ»

За привезшими ружья торговцами вскоре последовали священники, которые принесли с собой евангелия. Японцы называли этих чужестранцев «намбан» — «южные варвары», — поскольку те обычно прибывали с юга, приставая к берегам Кюсю. Яркие рисунки, изображавшие чужаков в пестрых одеждах, мешковатых штанах и с большими носами, впоследствии дали такое же название (намбан) новому стилю живописи.

На протяжении полувека монополия в миссионерском деле оставалась за иезуитами. Их лидер, святой Франциск Ксаверий восхищался японцами как «самым лучшим из открытых доныне народов» и называл их «восторгом своего сердца». Миссионеры подошли к своей задаче основательно и с осторожностью. Остро чувствуя культурные различия между христианскими и японскими традициями, они с методической дотошностью анализировали ситуацию. Итальянский викарий и главный настоятель миссии иезуитов Алессандро Валиньяно полагал, что «Япония — это мир, который является обратной стороной Европы». Его коллега испанец Луис Фройс, автор первой написанной европейцем работы «История Японии», скрупулезно перечислил все непривычные европейцам вещи, с которыми те сталкивались:

У нас редкость, чтобы женщины умели писать; знатные японские дамы считают же неприличным быть неграмотными.

В Европе портными трудятся мужчины, в Японии — женщины.

Святой Франциск Ксаверий. Японская копия западного оригинала

Мы верим в будущую славу или наказание и в бессмертие души; дзэнские бонзы (монахи) отрицают все это и говорят, что не существует ничего, кроме рождения и смерти.

Мы погребаем своих мертвых в земле, а японцы, в большинстве случаев, кремируют их.

Люди в Европе любят есть рыбу жареной или вареной, японцы чаще предпочитают есть ее сырой.

Мы садимся на лошадь с левой ноги, японцы — с правой.

Наша бумага бывает четырех-пяти типов, в Японии насчитывается более пятидесяти разновидностей.

Мы ценим драгоценные камни и украшения из золота и серебра, а японцы — старые чайники, древний и разбитый фарфор...

Невзирая на замешательство, иезуиты составили португало-японский словарь и оделись в шафрановые наряды наподобие буддийских священнослужителей. Состоящий из 480 страниц трактат отца Жоао Родригеса «Искусство японского языка» стал первой попыткой дать систематизированный анализ сложной японской грамматики, которую иные из его братьев считали изобретением дьявола для того, чтобы воспрепятствовать распространению евангелий. Кроме того, иезуиты прибегали к помощи печатного дела: в большинстве своем издавались религиозные книжки, однако также были выпущены упрощенные версии басней Эзопа и «Хэйкэ Моногатари». (По совпадению ли, но метод печатного набора был заимствован у Кореи, где он впервые появился в то же самое время.)

ВЫГОДА И ГОНЕНИЯ

В отсутствие какого-либо сильного централизованного правительства иезуиты относительно свободно могли распространять свою доктрину при активной поддержке той части японской знати, которая видела в христианстве безболезненный путь к высокодоходной торговле с португальской торговой базой в Макао, на южном побережье Китая. Помимо этого, японцы ценили возможность покупать у Запада ружья, различные виды вооружений и пушки.

С 1570 года в Нагасаки, на западном побережье Кюсю, под эгидой иезуитов возник крупный порт. Нобунага приветствовал христиан как противовес влиянию военизированных буддийских сект, ко времени его смерти в стране в христианство обратились порядка 150 000 японцев. Это был весьма впечатляющий успех, учитывая, что тогда в Японии находилось не более двадцати европейских священников, которым помогали примерно тридцать местных. Два года спустя первые посланники Японии прибыли в Европу, в Лиссабон: это были четверо мальчиков-хри-стиан тринадцати-четырнадцати лет, выбранных тремя крестившимися лидерами Кюсю. В Мадриде их с почестями принял Филипп II, а в Риме — сам папа Григорий XIII. В ходе своей одиссеи мальчики вели себя весьма достойно, и спустя восемь лет вынужденный продолжительный вояж завершился благополучным возвращением домой.