Поцелуй отложенной смерти - Дарья Кожевникова

– Что, мы с ним так похожи? – не удержалась от иронии Лиза.

– Внешне нет, а вот как только начинаешь общаться, начиная со «здрасьте», так проскальзывает в вас что-то такое… обоюдное. То ли от природы данное, то ли ваша Устинья Павловна успела вам обоим что-то от себя передать… уж не знаю. Но точно, что не я один, а и она тоже это видела. Не зря же надеялась, что вы со Славкой останетесь вместе.

– Мы? Смоляков, ты, часом, белены не объелся, пока сейчас возле клумбы сидел?

– Нет, я на завтрак предпочитаю что-нибудь повкуснее. А вот ты, Лизок, не знаю, куда своими прелестными глазками смотришь. Или ты впрямь решила, что эта дама подарила тебе серьги от душевной щедрости? Из той коллекции, над которой она, судя по отзывам, тряслась не меньше, чем над родным внуком? Нет, Лизок, ты как хочешь, а я в этом вижу четкий расчет! Ярослав, вернувшись домой, должен был озадачиться тем, чтобы ценный экспонат окончательно не уплыл из семьи! А ты, чувствуя себя обязанной за такой щедрый подарок, должна была ответить Славке взаимностью, быстренько выйти за него замуж и тем самым как бы все вернуть. Логично?

– Если на твой извращенный ум, то вполне. Потому что ты Устинью Павловну вообще не знал.

– А ты, Лизок? Насколько ты хорошо ее знала?

– Так, всё! – оборвала его Лиза, начиная раздражаться. – Если ты не забыл, то сейчас на повестке дня совсем другие вопросы! Так что возвращаемся к ним, пока я тебя не послала.

– Как скажешь, – Смоляков безмятежно пожал плечами. Притормозил у зацветающей веточки сирени, с наслаждением втянув в себя ее аромат. – С тебя потребуется адрес этого типа, все остальное я беру на себя. А если хочешь, то и адрес тоже могу выведать сам, у твоих девчат.

– Ага, они прям мечтают снова увидеть тебя в отделении! – ворчливо хмыкнула Лиза. – И вообще, у меня есть идея получше. Чем болтаться по лужайкинскому району, проще нам с тобой узнать, когда и на каком кладбище его будут хоронить, и заявиться для начала туда. Ведь не исключено, что эти двое, что с ним тогда были, – его приятели. И тогда они наверняка захотят его проводить! А мы с тобой тоже придем и в стороночке постоим. Я тоже, потому что успела ухватить на этих типах отдельные детали внешности. Фотопортрет, может, и не составлю, а вот при встрече, быть может, и смогу кого-то из них узнать!

– Идея сама по себе хороша, Лизок! Но! А если мы с тобой там действительно кого-то узнаем? Выслеживать этого типа по его маршруту от кладбища мне проще было бы одному, но я же не смогу просто так тебя бросить! А вдвоем это мы уже будем слишком заметны. Особенно ты, которую им заказывали!

– Спросим у Ярослава, не сможет ли он в нужный день где-нибудь возле кладбища подежурить. И в случае удачи ты увяжешься за пациентом, а до дома тогда Ярик меня доведет.

– За пациентом… – усмехнувшись, вслед за Лизой повторил Смоляков. Но тут же одобрил: – Идет! Наверное, это будет самый оптимальный план из всех возможных. Так что останется только информацию кое-какую собрать. А потом действовать не зевая.

Действительно, зевать не следовало!

Лиза едва успела сходить за нужной информацией о дате и времени похорон, сумев также выяснить, на каком именно кладбище это будет. Участок предстоящего захоронения выведал Смоляков – этот тип мог практически любого разговорить, даже ритуальных работников.

Труднее всего пришлось Ярославу: он вынужден был всеми правдами и неправдами отпроситься с работы, чтобы в нужное время появиться на подстраховке.

Лиза со Смоляковым, загодя занявшие наблюдательный пост на нужном участке кладбища, до последнего ждали его звонка с сообщением, сможет он подъехать или нет. И только дождались – Ярик сообщил, что будет, но с опозданием – как вдали показался автобус похоронной компании.

– Ну, Лизок, теперь глаз да глаз, – напутствовал ее Смоляков, увлекая за собой к чьей-то могилке поблизости. – Чтобы не стоять истуканами, отсюда понаблюдаем, как будто навещать пришли. Делай вид, что порядок тут наводишь, вертись, нагибайся. И платок чтобы с головы не сползал, – он поправил на Лизе черный шелковый шарфик.

Сам он сегодня был похож не на морского пирата, как обычно, а на сухопутного разбойника, в темных очках и в бандане. На Лизин взгляд, узнать его было трудно, зато заметить можно было даже издали.

Впрочем, он, собирающийся вести слежку, заверил ее, что у него все продумано. И в этом Лиза ему поверила – успела узнать его практичность и жизненную приспособляемость, еще когда он, поднявшись с кровати после операции, начал помогать другим больным, которые с ним лежали в одной палате. Ведь с его стороны это была не просто помощь более слабым, чем он, а четко продуманная схема действий, поскольку состояние самого Смолякова тоже тогда оставляло желать гораздо лучшего. Соседи по палате были уверены, что Смолякову не дает спокойно лежать на койке его доброта, Лиза – что шило во вполне определенном месте тела. Но вот его грамотный подход к непростым жизненным обстоятельствам признали все.

– Ты знаешь, – тихо произнесла Лиза, очень внимательно наблюдая за скорбной процедурой похорон, – мне кажется, что один из лужайкинских напарников точно здесь. Тот, что третий справа, в сером свитере. В парке его лицо пару раз передо мной мелькнуло, и вот… Щеки у него запоминающиеся и подбородок.

– Я тоже на него внимание обратил. А еще один стоит через человека от твоего, в спортивной куртке. По одной лишь внешности я б его, наверное, не узнал, некогда мне его было разглядывать, но на нем фингал точно моего производства. И поскольку я больше ни с кем не цапался в последнее время…

– Делать что будем? – спросила Лиза, прерывая его.

– Надо их сфоткать на телефон. И этих, и остальных на всякий случай, потому что у них у всех неблагонадежные рожи, вдруг где-нибудь да всплывут. Ты прикрой меня, вроде как на моем плече плачешь. Так мы с тобой и ракурс выберем, и телефона будет не видно. Наделаем снимков как на целую выставку. Ты, главное, только из роли не выходи! Помни, что это нужно для дела.

– Ой, Смоляков, – раздраженно выдохнула Лиза.

Но все же надо было помогать, и она, как будто в порыве горя, кинулась этому пирату на шею. И безропотно позволила ему вертеть собой – ведь сейчас они, возможно, фотографировали не только лужайкинских сообщников, но и кого-то из его убийц: кто его знает, как оно там все пошло после того, как Лужайкин с дружками ушел из парка?

– Так ты все или нет? – тихо рыкнула она, стойко выдержав не один раунд этой фотосессии и ощутив, как уже обеими руками Смоляков нежно обвивает ее, якобы в попытке утешить. Слишком уж нежно для актера!

– Продолжаем играть, – шепнул ей этот наглец прямо на ушко, якобы утешая горюющую подружку. – Я не шучу, Лизок, тут один фрукт что-то часто косит в нашу сторону. Его личность я тоже постараюсь со временем установить, потому что мне он не нравится. Кадры есть! Теперь даже если все эти чуваки после похорон сразу разбегутся в разные стороны, это будет не так печально. Кого-то одного сразу возьму в оборот, остальными позже займусь. Имея фотки, про них теперь даже во дворах можно будет поспрашивать у людей.