Постовой - Роман Феликсович Путилов

чем я остановился? А, на деле. При осмотре место происшествия его установить не удалось, правда, эксперта заставили изъять засранный мешок, который Сапог между гаражей нашел. Следователь написал отдельное поручение, чтобы наши эксперты, среди следов какашек, нашли потожировые отделения, мои или Сапога. О, надо еще потребовать проведение следственного эксперимента, чтобы Сапог показал, как ему на голову этот мешок натягивали.

— Ну, ты жестокий. А это точно не тот мешок?

— Дима, ЭТОТ мешок я в руки не брал, а если ты хочешь знать еще подробности, то…

— Да, да, я помню. Если ты мне скажешь, ты должен будешь меня убить… Дело то прекратили?

— Нет, конечно, его минимум два месяца будут расследовать, потом попробуют прекратить по какому-нибудь стремному основанию.

— В смысле?

— Ну, по не реабилитирующему основанию, тьфу, еле выговорил. Не отсутствие состава или события преступления, а что-то типа амнистии, примирения сторон, взятия на поруки.

— А разница есть, главное, что дело то прекратят?

— Дима, первые два случая означают, что тебя оклеветали или дело завели без оснований, а остальные — что ты виноват, но тебя простили. И вообще, если у тебя возникнет подобная ситуация, ты прежде, чем что-то подписывать, найди своего старого друга пашу, чтобы он тебе посоветовал что-то дельное.

А то обманут не задорого.

— Слушай, мне кажется…

— Бля, Дима, ты просто поверь и все, я не хочу тебе ничего доказывать. Если хочешь поспорить, хотя бы уголовно-процессуальный кодекс в части прекращение уголовного дела прочитай, а что сейчас спорить.

— И что будешь делать?

— Обжаловать, писать во все инстанции, мне такое пятно в биографии не нужно.

— Не, мне кажется, что ты уже перебарщиваешь (Дима не знал, и надеюсь, что не узнает, что вовремя Медведевского перекрашивания милиции в полицию, чтобы не платить деньги сокращаемым, всех серых братьев прогнали по всевозможным учетам, и погнали из органов всех, кого двадцать лет назад был осужден за мелкое хищении или попался пьяным за рулем. Хоть это абсолютно незаконно, но Минфин требовал сокращения расходов).

— Ладно, мне только не понятно, почему сразу дело возбудили при отсутствии доказательств, а не оставили материалами, могли бы десять дней меня мурыжить. Неужели, кто-то посчитал, что я в чем-то, признаюсь. Ладно, куда пойдем?

— Слушай, Паш, мне Ленка просила пораньше зайти, она что-то приготовила, давай я сейчас пойду, а через полтора часа, где-нибудь, встретимся. Мне куда подойти?

Ты только там за полтора часа не объешься, давай, к арке на Диктатуры подходи.

— Здравия желаю, милиционер рота ППС Дорожного района рядовой милиции Громов. Куда вы направляетесь, товарищ?

Мужчина, на вид лет сорока пяти, в хорошо сидящим на нём сером костюме, с голубым галстуком и светлой рубашкой в тон, чуть покачиваясь, смотрел на меня с доброжелательным любопытством.

— Я домой иду, товарищ милиционер, на работе немножко устал, вот сейчас к семье иду.

— Где вы живёте?

— А вон мой дом, улица Убитого чекиста, дом шестнадцать.

— Вас проводить?

— Не стоит беспокоиться. Я сам прекрасно дойду — мужчина сделал пару шагов, его повело в сторону, но к нашему счастью, на пути его встретил тополь, и они замерли, тесно прижавшись друг другу.

— Ой, что-то мне не хорошо…

— Вас как зовут?

— Борис Александрович.

— Борис Александрович, давайте я вас провожу домой. Либо есть второй вариант — я вызываю машину вытрезвителя, и они забирают вас с собой, потому что, я вижу, самостоятельно домой вы не дойдёте.

— Нет, пожалуйста, не надо вытрезвитель. Если хотите, пойдёмте вместе!

Я подхватил Бориса под локоток и поволок к дому шестнадцать, верхние этажи которого возвышались над старыми «сталинками». Преисполнившись ко мне самыми лучшими чувствами, Борис Александрович решил помочь мне с выбором жизненного пути:

— Вот ты знаешь, кем я работаю?

— Ну откуда мне знать, Борис Александрович, я же у вас документы не проверял.

— О, а я, брат, работаю в главном управлении Госбанка, и не абы кем, а главным ревизором, а ты вот пьяных на улице подбираешь!

— Борис Александрович, вам сколько лет?

— Выглядите хорошо, я думал, что сорок три. Я не пьяных подбираю, а провожаю главных ревизоров банка.

Борис Александрович сделал серьёзное лицо:

— Во, главных ревизоров!

— А через двадцать пять лет, Борис Александрович, когда я достигну вашего возраста, я не планирую подбирать пьяных на улице, я займусь чем-нибудь более интересным.

— Молодец!

— А у вас интересная работа?

Банкир задумался:

— Ты знаешь, вот сейчас мы готовим материал по растрате. Работница кассиром работает в магазине «Ученик», знаешь, наверное, он там, на углу находиться. Молодая деваха, после института, а такую глупость делает. У меня под началом двадцать человек кассиров, они выручку, которую привозят инкассаторы из торговых точек, пересчитывают, снова упаковывают, и под своей подписью, сдают в хранилище. Денег много, вручную такие суммы пересчитывать тяжело, работа сложная и ответственная, легко ошибиться. И вот пошли жалобы, что в пачках из хранилища, которые поступают на предприятия, одной-двух купюр не хватает. Выяснили, что кассир один и тот же, перепроверили её работу. Оказалось, что она халатно пересчитывает деньги, сошлось-не сошлось, ставит, что в упаковке сто штук банкнот и расписывается. Когда мы ее вызвали, она плакала, обещала, что больше так не будет, но мы расстались. В таком месте держать нельзя ненадежного работника. Потом стали проверять, откуда неполные пачки поступают, выявили пачку из «Ученика», с недостачей двадцати пяти рублёвой купюры. Теперь надо ещё два раза при понятых это зафиксировать, и можно будет материал в ОБХСС отправлять для возбуждения уголовного дела. Ну, как, интересная работа?

— Не знаю, Борис Александрович — я задумался: — наверное, интересно. Да только, очень муторная.

— Вот тут ты прав он — по-дружески хлопнул меня по плечу: — ну всё, мы пришли. Спасибо, дальше меня провожать не надо, а то жена расстроиться. — Как скажете Борис Александрович. Надеюсь, в подъезде с вами ничего не случится. А можно к вам с просьбой небольшой обратится?

— Ну, давай свою просьбу небольшую.

— Вы всё равно материал в ОБХСС передавать будете?

— Ну.

— А вы не против, если я вашей информацией воспользуюсь, да «раскручу» вашу кассиршу, себе «палку» сделаю. И вам будет проще, если она во всём признаётся, не надо пачки при понятых пересчитывать.

— Забавно будет, если у тебя это получится. Ты вряд ли понимаешь нашу специфику работы с финансами.

— Так вы ничего не теряете. Если у меня получится, то материалы всё равно к вам придут для подтверждения. Вот вы и узнаете, справился я или нет. Как вы сказали фамилия кассирши этой?

Александр Борисович заржал:

— А