Давно забытая планета. Дракон замка Конгов - Павел Шумил

Киберы завершают юстировку аппаратуры, докладывают, и один за другим покидают аппаратную. Можно начинать. Включаю запись. Теперь все, что происходит в аппаратной и камере, фиксируется в моем компьютере и главном компьютере Замка, если мой прикажет долго жить. На душе как–то тягуче–тоскливо. Мучают нехорошие предчувствия. Кору неделю не видел. Уголек утром исчезла, не попрощавшись. Хватит тянуть. Жму на кнопку.

За кристаллитовой плитой вместо дальней металлической стены голубеет небо. Самое обычное безоблачное небо. Если я сяду в лифт, поднимусь на полтора километра и выйду на поверхность, увижу точно такое же.

Берусь за джойстик и меняю угол обзора. На горизонте — море. Внизу подо мной зеленая долина и речка. Вид с высоты двух–трех километров. Так и должно быть. Финиш–позиция сдвинута относительно старт–позиции на четыре километра вверх по нашим трем и на один километр по четвертому, не нашему измерению. То, что я вижу — параллельный мир.

Уменьшаю высоту. Датчики показывают рост атмосферного давления и уменьшение потребления энергии. Так и должно быть. Ведь длина канала уменьшается.

На высоте около ста метров замечаю нечто необычное. То, что я принимал за лес, больше напоминает облако густого зеленого тумана. Не видно ни стволов, ни ветвей. Трава тоже выглядит странно. Будто землю облили краской. Поверхность речки гладкая, ни волн ни бликов. Не могу рассмотреть берега. Какие–то они размытые, расплывчатые. Опускаю финиш–позицию к самой поверхности. Впечатление, словно спускаюсь на вертолете. Теперь и трава кажется прослойкой зеленого дыма над землей. Сбрасываю нуль–маяк. Как по волшебству, картина преображается. Трава — это трава, лес — это лес. Микрофоны ловят чуть слышное журчание речки. Крупная белая бабочка ударяется с той стороны в кристаллит. Я понял. Пока я не сбросил нуль–маяк, конец 12–мерного вектора сдвига дрожал, и я видел сразу множество миров. Видимо, соседние миры черезвычайно похожи друг на друга. Надо будет в этом разобраться. Как только заработал маяк, конец вектора зафиксировался.

Запускаю программу исследования этого мира. Эфир забит. Сразу бросаются в глаза каналы радио и телепередач. Телевидение, кстати, цифровое, с уплотнением. Так что сразу и не раскодируешь картинку. Вообще, в эфире огромные потоки цифровой информации. Если сравнивать с моим родным миром, похоже на вторую половину двадцать первого века. Но с экологией дело обстоит лучше. Воздух чище, почва чище, радиационный фон ниже. Болезнетворных организмов тоже намного меньше. Хотя мне они не страшны. Не родился еще такой микроб, который одолел бы дракона.

Одеваю на всякий случай защитные очки, нацепляю пояс десантника (сотня килограммов инструментов, электроники и оружия), взваливаю на плечо то, что не поместилось на поясе и иду в шлюз. Новый мир ждет меня.

Язык заполнил весь рот, распух. Губы тоже распухли, потрескались, болели. Каждый вздох — тяжелый труд. Глаза режет, словно под веками песок.

— Пить…

— Смотрите, бабы, очнулась.

На губах вкус молока. Один глоток, второй, третий.

— Стой, Коза, ей сразу много нельзя.

— Бабы, я Скара позову.

— Сдурела? Тебя что, давно не били? Пусть спит.

Голоса женские, незнакомые. Сандра открыла глаза. Небо за окном только начало светлеть. В комнате шесть или семь женщин. Лица изможденные, усталые.

— Глаза открыла. Все, бабы, живем.

— Что со мной? — выдавила Сандра.

— Песчанку ты подхватила. А мы тебя третьи сутки откачиваем. Твой сказал, не откачаем, убьет всех.

— Как это — откачивали?

— Как — как! Дышали тебе в рот. Ты что, не знаешь, как болеют песчанкой?

Сандра покачала головой.

— И впрямь с неба свалилась. Болезнь это такая. Ее песчаные блохи разносят. Если заболеешь, дышать не сможешь, оттого и помрешь. А если рядом кто есть, могут и откачать, вот как мы тебя. Мы тебе нос пальцами зажимали и воздух в рот вдували. Господи, обычно, если кто за пять–шесть часов не начал дышать, то и умирает. А ты — три дня ни туда, ни сюда. Не дышишь и не умираешь. А Скар злится, нас бьет, говорит, мы плохо тебя откачиваем. Тебя вот откачали, а Лужу потеряли.

— Как потеряли? Она заболела?

— Нет, песчанкой два раза не болеют. Ты на нее зла не держи, она страшную смерть примет. Отчаялась она, решила, если ты помрешь — всем легче будет. И перестала в тебя воздух вдувать. А Скар уследил. Лужу связал, погибель ей выдумывает, а нам всем сказал, что если тебя не откачаем, никому не жить.

— Так она жива? — Сандра попыталась подняться. — Не могу, бабы, помогите, ведите меня к Скару. Если жива — спасем.

— Будет он тебя слушать, во как глаз заклеил, — но подхватили под руки, повели к двери.

В коридоре лежала связанная женщина.

— Это она? — спросила Сандра. — Развяжите. Несите на кровать.

— Ты что? Узнают — пальцы отрубят.

— Скажете, я развязала.

Лужа оказалась совсем молодой девушкой, моложе Сандры. Она лежала на кровати, смотрела испуганными глазами на Сандру и дрожала. Сандра сжала ей руку и попросила молока. Попив, откинулась на подушку и уснула.

За дверью загрохотали шаги. Лужа сжалась в комок и тихонько заскулила. Сандра проснулась.

Вошел Скар. Выглядел он не лучше женщин — усталый, заросший, осунувшийся, круги под глазами. Сандра собрала все силы и села на кровати.

Нападение — лучший метод обороны — так Анна говорила, — подумала девушка. — Только бы он в разговор ввязался, а там — все как учили. Психологический контакт. Я тебе припомню юродивую. Или это Крот назвал?

— Скар, ты не тронешь Лужу.

— Ну наконец–то. И уже сидишь. Это же надо — два дня и три ночи! Я думал, мы тебя потеряли.

— Скар, ты меня слышишь, ты не тронешь Лужу, — повторила Сандра.

Тут Скар заметил вторую девушку на кровати. Мышцы напряглись, глаза яростно сверкнули.

— Кто развязал?!

— Я! — Сандра попыталась так же сверкнуть глазами. — Если хоть один волос упадет с ее головы, я убью сначала тебя, потом себя. Слово даю. Мое слово твердо, ты знаешь.

Женщины испуганно вжались в углы комнаты. Лужа до боли сжала руку Сандры. Скар удивился.

— Она же тебе смерти хотела. Почему ты ее защищаешь?

— Она единственная хотела спасти меня от позора.

— К черту Лужу. Ты знаешь, что я должен с тобой сделать за такие слова?

— Убить? Я этого и добиваюсь. Я сейчас так ослабла, со мной любая собака справится. Ты меня не бойся, я тебе даже сопротивляться не буду.

— Тебя в детстве лошак в голову лягнул? Я тебя не для того столько времени откачивал, чтоб тут же убивать.

— Я верю. А что лучше — умереть в бою, или во сне? А что дороже — честь или жизнь? А кем лучше родиться — мужчиной или женщиной? А ты хотел бы стать бессмертным? Ответь на этот вопрос.