Вторжение - Генри Лайон Олди

не звонят. Даже немного обидно. Как это так: мой сын в армии, а я — нет?!

Но, видимо, сейчас в ВСУ не особо нужен лейтенант запаса 59 лет от роду без боевого опыта, с невостребованной военной специальностью и давно забывший почти все, чему его учили на военной кафедре института 38 лет назад. С одной стороны, это хорошо, что людей нашей армии хватает, и ВСУ прекрасно могут обойтись без таких, как я. С другой — жалею, что не взяли.

Ну да ладно.

ОЛЕГ:

Я для военкомата совсем неинтересен. Я был комиссован — освобожден от военной службы — еще сорок лет назад, по причине слабого зрения. За это время зрение лучше не стало. Военный билет у меня есть, но там написано: «рядовой необученный, ограниченно годный в военное время».

Военно-учетной специальности не имею: по образованию я режиссер театра. У нас в институте и военной кафедры не было. А через несколько месяцев мне исполнится — надеюсь! — шестьдесят лет, что автоматически снимает меня с военного учета.

Помогать своей стране я сейчас могу только в тылу, занимаясь волонтерской деятельностью. Что, собственно, мы с Дмитрием и делаем с самого начала войны.

А всё-таки жизнь возрождается, да, возрождается,

В любви возрождается и в милосердии, в жалости,

В насмешке над фюрером, в жимолости над воронкою,

В горючих слезах над принесенной в дом похоронкою.

А всё-таки жизнь бесконечная, да, бесконечная,

Святая и грешная, злая, беспечная, вечная,

Случайная, бренная, пьяная, даже убитая,

Гвоздем в эту землю по самую шляпку забитая.

Когда мертвечиной несёт от румяного выродка,

Я помню, как воды несёт через камни и рвы река,

Как дети играют и как приживаются саженцы,

А всё-таки жизнь продолжается, да, продолжается!

ДМИТРИЙ:

Наконец-то вышел из ступора и снова начал регулярно писать. Начинать заново было трудно, но потом — пошло-поехало! Но об этом чуть позже.

Маша, подруга Алисы и Сергея, нашла себе съемную однокомнатную квартиру на другом конце Львова и переселилась в нее. Алиса съездила в Харьков — забрать кое-какие вещи, повидаться с друзьями и коллегами и порешать разные волонтерские дела. Я оставался «на хозяйстве». Готовить я более или менее научился, так что готовил и для себя, и для через день приходящего ночевать сына. Ничего, справился.

Армейская учеба у сына закончилась, их часть передислоцируют в другую область (знаю, куда именно, но по понятным причинам не пишу). Нет, не на фронт. Но ближе к фронту. В третью линию. Алиса едва успела вернуться из поездки, чтобы попрощаться.

Списываемся и созваниваемся с Сергеем. У него, к счастью, все в порядке. И обеспечение наконец наладили — выдали все, что не успели выдать во Львове: второй комплект формы, хороший бронежилет и каску, берцы и еще всякое-разное по мелочи. Похоже, снабжение нашей армии заметно улучшилось. И не только техникой и вооружением. Что не может не радовать.

ОЛЕГ:

В самом конце весны мы с женой вернулись на восток Украины, поближе к родному Харькову. Поселились в маленьком, тысяч на семь жителей, поселке на границе соседней области. До Харькова всего полтора часа езды, рукой подать. Жена уже несколько раз приезжала в Харьков, забирала какие-то вещи, в которых возникала острая необходимость.

Высылала почтой, я встречал на новом месте.

Обстрелы города? Да, конечно. Они и не прекращались. Но это уже стало частью реальности, которую просто учитываешь. Здесь, в поселке, тоже каждую ночь два-три раза гудит сирена воздушной тревоги. И еще один-два раза — днем. К счастью, тут тихо. Тихо — это когда российская ракета прилетает в другие города и поселки области, и ты читаешь об этом в новостях.

Нам повезло — наши друзья Стас и Света пустили нас в свою свободную квартиру. Они восемь лет назад были вынуждены бежать из Донецка, который внезапно вспыхнул и превратился в серую, не признанную миром зону — зародыш будущей полномасштабной войны. Бежали Стас и Света в этот поселок, а позже перебрались в центральную Украину.

Спасибо, друзья!

Тут мы провели лето, встретили осень. Тут, вероятно, и зазимуем.

РЫНОК В ПОСЕЛКЕ

А вот и липа зацвела,

Такие, брат, дела,

Ещё вчера метель мела,

А нынче ли́пов цвет,

А вот невеста с женихом

В районный ЗАГС идут пешком,

С заметным девушка брюшком,

Любовь им да совет!

А это в небе штурмовик,

Народ не парится, привык,

Мальчишка показал язык

Вослед штурмовику,

Бесстрашный удался пацан,

Горит улыбка в пол-лица,

И ни начала, ни конца

Мальчишке на веку.

Кто чем торгует: молодой

Картошкой, салом, лебедой,

А это утренний надой

И колбаса с дымком.

Старушка гонит лисапет,

Ей восемьдесят восемь лет.

Откуда знаю? Так сосед

С наездницей знаком.

Вот громыхнул прилёт ракет,

Торговец обувью планшет

Тиранит пальцем: что ж ты, дед,

Надумал звук включить?

Затих свирепый лай войны,

Иные голоса слышны,

И в очереди: «Циркуны?

Мерефа? Дергачи?!»

А это мы идём с женой

Меж колбасою и войной,

Поселком, областью, страной

Шагаем не спеша,

И под ногами не земля,

А начиная с февраля

Боится лопнуть — вуаля! —

Земной воздушный шар.

Лето 2022:

ДМИТРИЙ:

Алиса переезжает в Киев — чтобы быть поближе к мужу, Сергею. Снова остаюсь один. Но ненадолго: вскоре из Германии наконец приезжает моя жена Бронислава. Ура! Вымыл-пропылесосил всю квартиру, перестирал одежду и постельное белье, наготовил кучу всякого вкусного.

И вот наконец Броня во Львове! Мы снова вместе! Даже не верится. Только сейчас по-настоящему осознал, насколько я соскучился по своей жене за эти тревожные месяцы.

Созваниваемся с сыном. У него все хорошо. Алисе удалось-таки к нему приехать и встретиться, даже дважды: второй раз — на пятилетие их свадьбы. Начальство вошло в положение и оба раза дало Сергею увольнительную — хотя во время войны увольнительные не особо положены. Похоже, с командиром Сергею повезло.

Теперь, когда мы с Броней снова вместе, и пишется куда лучше. Научился писать не только с утра, как раньше, но и в любое время суток, когда есть время / возможность. Рассказ, второй рассказ, повесть, еще рассказ… Давненько не писал «малую форму». В последние годы мы все больше работали над романами. Но времена меняются, война вносит свои коррективы и в творчество в том числе.

Олег тоже много пишет: у него готовы уже несколько сборников стихов военных дней. Плюс сообща делаем переводы всего написанного на украинский, а кое-чего — и на английский. Переводим сами, отдаем на редактуру хорошим редакторам и переводчикам, публикуем в сети на нашем авторском сайте — сразу на двух-трех языках. Олег еще и аудиоверсии записывает, начитывая на смартфон стихи и прозу.

С публикациями на бумаге в Украине сейчас проблемы — война, однако. А с Россией мы сейчас не работаем по понятным причинам. Кстати, с бумагой там, насколько мы знаем, сейчас тоже проблемы.

Наши друзья