Золотые земли. Совиная башня - Ульяна Черкасова

Травы пожухли, словно побитые морозом. Верно, мышь постигла та же участь.

– Ты творишь страшные чары, – по коже пробежали мурашки, словно сама смерть поцеловала её в лоб. Дара хотела сказать, что она не желала забирать чужие жизни ради заклятий, что она не желала иметь ничего общего с Воронами, но тут же вспомнила, как ловко Чернава одолела Охотников своим колдовством.

Стжежимир учил Дару ходить, молиться, говорить, но совсем не учил колдовать. В городе, полном Охотников, у лесной ведьмы не было никакой защиты, кроме лжи.

– Научишь тому, что ты сделала в Гняздеце? И что это было? Они корчились от боли и умирали, хотя ты их даже пальцем не тронула.

Чернава осталась довольна вопросом. Подтянув одеяло, она уселась поудобнее:

– В Совиной башне у меня был прекрасный учитель, его звали Станислав Дремота. Он умел насылать морок на десятки людей и заставлял их видеть грёзы наяву. Говорят, он даже умел читать мысли. Но меня он научил проникать в человеческие души и ломать их изнутри. Это я и сделала тогда с Охотниками.

– А остальное? Ты умеешь читать мысли?

Улыбка Чернавы вышла мечтательной. Серебряная прядь волос упала на глаза, и она отвела её тонкими пальцами. Старость уже коснулась её рук и шеи, смуглого лица и чёрных волос, но и теперь она была красива. Изнеможена и печальна, но красива, как увядающий летний день.

– Станислав как-то сказал, что во мне слишком много ярости и слишком мало нежности, чтобы дарить грёзы и проникать в мысли. Он считал, что мне место на поле боя, а не среди совета Башни.

– Так ты была в бою? На Трёх Холмах? – с замиранием сердца спросила Дара. Сколько сказок складывали о том сражении, сколько небылиц придумывали о немыслимых чарах, что творили чародеи в той битве. Дара и подумать не могла, что однажды, может, встретит кого-нибудь, кто был там на самом деле и видел всё своими глазами.

– Нет, Белун не отпустил меня, – Взгляд Чернавы прояснился и сделался таким чистым, как если бы всё горе минувших лет упало с её плеч и рассыпалось в прах. – Боялся за меня. И вот я здесь, а он…

– Белун?

– Мой муж, – губы дёрнулись, и растаяла улыбка. – Он… в отличие от меня он тогда пошёл на королевский пир. Мне опять повезло. – Она горько улыбнулась. – Помню, я была так расстроена. Вся Совиная башня отправилась на праздник к королю, а я осталась помогать Станиславу…

– Ты говоришь о Хмельной ночи?

Чернава кивнула.

– Они напоили их и заперли двери, чтобы никто не сбежал. А потом зарезали всех, кто смог пережить яд… я так и не нашла Белуна. Их всех скинули в одну яму… я пыталась, искала, но…

– Ты любила его?

– Как же иначе? – горько усмехнулась Чернава. – У нас не принято было заключать договорные браки. Мы, чародейки, вольны делать что хотим и любить кого хотим. Это манило нас всех в Совиную башню, особенно девушек. Мы не желали жить как простые девки, бояться родительского слова и порицания людей. Мы были сами себе хозяйки.

Взгляд её устремился в пустоту, куда-то в тёмный угол чердака.

– Конечно, – вздох прозвучал удивительно громко в ночной тишине. – Конечно, я любила Белуна.

– А после него ты когда-нибудь любила?

Чернава взглянула на Дару в сомнении, будто заподозрив неладное.

– К чему этот разговор? – хмыкнула она. – Есть дела поважнее. Я должна тебе сказать, что Морене понравился наш дар в Гняздеце, – Дара не сразу поняла, что Чернава имела в виду убитых Охотников. – Меня научили одной хитрости, но исполнить это придётся тебе. Сходи завтра ночью на кладбище и набери могильной земли, пройдись под городской стеной от кладбища по Мёртвой улице до Рыбацких ворот, а за собой оставляй след из могильной земли. И когда с тобой заговорит первый встречный, то отдай его Морене.

Слова ведьмы пугали и путали, и Дара не сразу нашлась что сказать.

– Зачем это всё?

– Узнаешь, если сделаешь всё правильно.

– Как я должна отдать Моране человека?

– Так же, как отдала ей Охотника, – улыбнулась Чернава и потрепала Дару холодной рукой по щеке. Было мерзко, и хотелось отбросить руку прочь. – Не бойся, ведьма с мельницы.

Брови у Дары сошлись на переносице.

– Так не пойдёт, – отрезала она и поднялась, чтобы посмотреть на Чернаву сверху вниз. – Хочешь, чтобы я всё исполняла, слепо верила тебе и Здиславе, но объяснять ничего не собираешься? Я не люблю загадок и чужих приказов. Говори, зачем я должна это сделать?

Почему-то Чернава снова улыбнулась.

– Морена желает сломать защиту города, – призналась она. – Под Совином много подземных ходов, мы впустим в них духов.

У Дары перехватило дыхание. Она ушла в Совин, чтобы скрыться за его стенами от тварей Нави, а проклятые оборотни и их богиня желали всё разрушить.

– Нет, я на это не согласна.

– Нельзя спорить с Мореной, – голос у Чернавы изменился, в нём послышался страх, прежде не заметный. Даже когда их окружили Охотники, она казалась смелой, отчаянной.

– Отчего же нельзя? Лешего я до сих пор избегаю, буду избегать и вашу Морану. Ей не достать меня в Совине, – зло отрезала Дара.

– Хозяин Леса не имеет власти там, где царит камень и человек, но сила Морены в другом. Дарина, – Чернава ухватила её за руку, – Дарина, её сила в твоей крови. Если ты попробуешь сопротивляться, она убьёт тебя.

– Пусть попробует достать за стенами Совина. Скажи, зачем мне вообще теперь ей служить?

– Чтобы изгнать Охотников…

Дара старалась не думать о шраме на лице Веси, о спалённой хате в Гняздеце, обо всех жителях деревни, что погибли после.

– Стжежимир живёт в Совине много лет, и его не трогают. И он тоже хочет избавиться от Охотников, только для этого ему не нужна никакая богиня.

Чернава вцепилась ногтями в руку Дары так сильно, что та зашипела от боли.

– Стжежимир всю жизнь, словно крыса, прячется по углам, – смуглое лицо исказилось, и огромным, как клюв, показался нос. – Ты не сможешь скрываться вечно.

– Стжежимир теперь мой учитель, и я буду жить, как он, а поклоняться какой-то богине смерти не собираюсь. Да, я согласилась от отчаяния, но теперь, когда у меня есть выбор… хватит! – вскрикнула Дара и вырвала руку. – Улетай прочь и больше не показывайся. Ты ведь… ты ведь так уже однажды сделала, да?!

Из глаз Дары брызнули слёзы.

Чернава попятилась.

– Кто тебе сказал? Драган?

Дара бросила обвинение наугад, сама не веря, что попала в цель. Но теперь Чернава не смогла бы отречься от собственных слов.

– Значит, это правда?

Густым и вязким показалось молчание. Наконец, Чернава ответила: