Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз

Ранд по-прежнему улыбался, не сводя с нее глаз. Наконец, обращаясь к зайчонку, сказал:

— Достаточно с тебя, малыш.

Опустив зверька на траву, он слегка подтолкнул его пальцем. Зайчонок стремглав бросился прочь, а Ранд отложил в сторону арфу и поднялся.

Ноги Лианны словно вросли в землю. Незнакомое прежде чувство билось в ней, как крылья жаворонка, одновременно волнуя и пугая девушку. Глядя на прекрасное безмятежное лицо Ранда, Лианна подумала, что не должна находиться здесь. Вероломство Лазаря и интриги дяди, герцога Бургундского, запятнали ее. Ранд — божество из дивного сада, в котором ей нет места.

«Но то ведь Беллиан», — напомнил внутренний голос. Для Ранда она была Лианной, храброй и чистой.

Словно прочитав эти мысли, Ранд шагнул к девушке и погладил пальцами ее холодные щеки.

Его нежное прикосновение растопило лед в душе Лианны. На глаза навернулись слезы, а одна, самая крупная слеза повисла на реснице и скатилась по щеке. Ранд провел по ее следу пальцем, а вторую поймал губами. В ту же секунду целый поток горячих слез полился из глаз девушки, обильно орошая тунику на его широкой груди.

Немало озадаченный горем Лианны и не понимая его причины, Ранд осторожно прижал к себе хрупкую, вздрагивающую от плача девушку. Он ожидал всего — робкого взгляда, смущенного приветствия, — но только не слез.

Какое-то время Ранд лишь молча гладил напряженную спину, вздрагивающие плечи, касался губами прохладного шелка волос Лианны.

— Успокойся, милая, — наконец прошептал он. — Пожалуйста, не нужно больше плакать.

Ранд понимал, что ему нельзя было приходить сюда, нельзя было поддаваться своим чувствам. Ведь он предназначен для покровительницы Лианны и скоро сам станет ее господином. Всю дорогу его мучили сомнения в правильности совершаемых им поступков. Но сейчас, обнимая рыдающую девушку, Ранд чувствовал, что она нуждается в его участии, и не мог удержаться, чтобы не утешить ее.

Он стиснул зубы, боясь проронить еще хоть слово, опасаясь выдать свои чувства, которые не имел права испытывать. Ранд молча прижимал Лианну к себе, пытаясь подавить горячую волну внезапно охватившего его желания.

Постепенно слезы девушки иссякли, но она по-прежнему не отрывала лица от туники юноши. Несмотря на сопротивление Лианны, он настойчиво приподнял ее подбородок и теперь внимательно всматривался в удивительные серебристые глаза.

В их глубине была такая боль, что Ранду показалось, будто ледяная рука сжала его сердце.

— Расскажи мне все, Лианна, — умоляюще прошептал он.

— Я не могу, — сокрушенно покачала она головой.

Кончиком пальца Ранд снял с ее щеки сверкающую слезинку и поднес к своим губам; от нее остался солоноватый привкус горя.

— Я готов сломать в сражении сотню копий, если только это поможет стереть с твоих глаз печаль.

Лианна слабо улыбнулась.

— Я вряд ли похожа на девушку из рыцарских баллад и не нуждаюсь, чтобы ради меня сражались с драконами.

— Чего же тебе не хватает, Лианна?

— Мне нужен друг, — едва слышно ответила она, как бы стыдясь признаться в такой простой человеческой потребности.

Ранд осторожно прикоснулся губами к виску девушки, с наслаждением вдыхая ее легкий аромат. Сохранятся ли между ними такие же доверчивые отношения, когда она узнает его настоящее имя и поймет, зачем он здесь?

— Я буду твоим другом, милая девушка.

Лианна высвободилась из объятий Ранда и, показав на арфу, попросила:

— Спой мне.

Он улыбнулся.

— А я только приготовился ломать для тебя копья!

Ранд подвел Лианну к кресту и, усадив на траву, взял арфу. Девушка, словно завороженпая, смотрела, как осторожно держат его сильные крепкие руки отполированную изогнутую рамку из ясеневого дерева, а длинные пальцы нежно поглаживают туго натянутые струны.

Чудесные звуки арфы сливались с дуновением весеннего ветерка, создавая у Лианны ощущение странной близости с Рандом, казалось, что он нашептывает ей нежные слова. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, она замерла, боясь пошевелиться.

Ранд пел старинную балладу трубадуров о неразделенной любви. Его исполнение было свежим и оригинальным. Лианна впервые слышала такой голос — вибрирующий, чистый как дождь и сильный как ветер, поющий среди скал.

Каждое слово произносилось подобно молитве, а переливы его голоса отдавались в сердце девушки, действуя на него как бальзам. Лианна словно покачивалась на волнах этой плавной певучей мелодии, витая где-то в облаках своих грез, и вернулась на землю только с последними звуками арфы.

Ветер остудил ее щеки, и она поняла, что опять плачет, но это были слезы облегчения, освобождения от боли, как будто Ранд своим пением выдернул острый шип из груди Лианны.

Она судорожно сглотнула и внезапно охрипшим голосом произнесла:

— Как тебе удается так петь?

— Как — так? — удивился он.

Лианна медлила с ответом, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы описать все очарование его исполнения.

— Словно… словно на твою душу оказал воздействие сам Бог!

Ранд негромко рассмеялся, явно польщенный этим.

— Не Бог, а ты.

По теле девушки пробежала сладкая дрожь. Она вспомнила слова, сказанные Рандом в прошлый раз: «Мне кажется, что я люблю тебя…» Лианна думала об этом все время, постоянно спрашивая себя: насколько он искренен и достойна ли она его любви.

Еще ни один мужчина не говорил ей таких слов, ни один мужчина не испытывал к ней подобных чувств. Действительно ли, Ранд любил ее, или это было только минутное увлечение?

Лианна боялась прямо спросить его об этом, но то, что она читала в его прекрасных изумрудных глазах, словами любви отзывалось в ее сердце.

Ранд отложил арфу и подошел к лошади Лианны.

— Я догадываюсь, — сказал он, поглаживая атласную шею кобылы, — что ты выкрала лошадь и убежала.

— Ошибаешься, — поспешила заверить его девушка. — У меня достаточно привилегий в замке. Кроме того, мне позволены кое-какие вольности.

Она торопливо вскочила на ноги и подошла к Ранду. Господи, какие чистые и проницательные у него глаза. Догадывается ли он, что Лианна лжет? Девушка и сама чувствовала себя виноватой, обманывая его, но оправдывала это тем, что странствующий рыцарь никогда бы не стал другом мадемуазель де Буа-Лонг; никто никогда не стал бы ее другом…

Ранд потрепал лошадь по холке, затем поднял переднюю ногу и осмотрел железную подкову.

— Лошадь хорошо ухожена, — с удовлетворением заметил он.

— Разумеется, — передернула плечами Лианна, но поймав любопытный взгляд Ранда, тут же добавила: — Главный конюх — очень требовательный.