Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров

— Девка пыталась заигрывать с нечистой силой, но проиграла. С утра придётся ставить вопросы на рёбра всей семье.

— Ага, — дружно откликнулись стражники и продолжили игру. Я сел к окну, отодвинул мешок с сеном, сделал вид, будто наблюдаю за лесом, и попытался переварить тот факт, что сейчас столкнулся с бесом и остался жив. Факт не переваривался.

Только через пару часов включилась соображалка и задала вопрос, а чего собственно пытались добиться нечистые с помощью этой девушки? Любовь по-взрослому с зачатием в любом случае была исключена. Или не исключена, и она хотела получить ребёнка с суперспособностями? Так всё село знало, что у меня нет суперспособностей. Это был первый вопрос, который нам задавал каждый встречный. Не из страха, а просто из любопытства. Мы снисходили к человеческому любопытству и всегда честно отвечали. Если не рождение ребёнка, то тогда какова была цель приворота? Приучить меня к разврату? Так с этим благополучно справятся мои мамочка и специально тренированные девчонки из замка. Или они надеялись влюбить меня в селяночку и позволить ей влиять на мои дела и решения? Так я не барон и никогда правителем не буду, влиять не на что. А может, девчонка была заражена какой-нибудь нехорошей болезнью? Сейчас она бы засунула себе мой мужской орган себе в рот до корня, а я бы потом сгнил изнутри за несколько лет. Но какая от меня кому польза, даже если я останусь жить? Одни вопросы…

За ночь ничего не произошло. Поутру семью хозяина избы найти не удалось. Они погрузили что могли на повозку и дали дёру. Все фигурки и зеркало они забрали с собой.

Пришлось сказать селянам, что семейка, похоже, баловалась связями с нечистыми. Соседи с удовольствием разобрали скотину и всё, что беглецы не смогли увезти с собой.

Вернувшись в замок, продиктовал Сигуре письмо графу о беглых селянах, и завалился спать. Не спать целую ночь — это всё-таки непросто.

* * *

Через три недели пожаловал наш папенька в сопровождении почти всех наших стражников. Спросил, что за художества мы тут придумали с лесопилкой. Мы показали почти готовое здание, обтянутые тканью лопасти. Отец удивился, сказал, что ветряные мельницы он видел, но для лесопилки силы ветра может не хватить. Посмотрел штабели досок и брусьев, которые мужики напилили вручную, похвалил. С лесопилкой сказал не заморачиваться. С тем и уехал.

А лесопилка заработала неожиданно хорошо и быстро. Вместо двух пил мы даже поставили блок из четырёх пил, скорость работы почти не уменьшилась. Через неделю перетёрся железный коленвал, приводивший качающиеся пилы в движение. Мы за три дня сделали новый, поставили поверх железа деревянный подшипник на сале. Проблемы с перетиранием исчезли. И скрипеть лесопилка перестала. Мужики увидели, что ветряк заменяет их всех, и были очень рады тому, что тяжёлая работа по распиловке закончилась.

В один из первых весенних дней из села прискакал мальчишка, сказал, что староста просит приехать. Одна семья рассорилась настолько, что супруги дерутся до убийства, староста боится, что не сможет их помирить. Консанс был занят и сказал мне съездить одному. Я отказался, куда мне мальчишке взрослых мирить?

— Тогда возьми святого отца с собой, — решил Консанс.

Пришлось идти и радовать святого отца новостью о том, что ему лежит дорога дальняя и дело казённое. Святой отец совсем не обрадовался, но возражать не рискнул.

Когда мы подъехали, драка уже затихала. Вокруг дома ссорящихся стояла толпа людей, староста тоже был тут. Супруги были какие-то подозрительно молодые, едва старше меня.

Я постарался как можно более грозным тоном спросить у супругов, в чём тут дело и почему их господин должен всё бросать и ехать в село. Грозный тон не получился, но я был в стальных доспехах и с мечом. Этого хватило.

Парень с девушкой принялись наперебой рассказывать мне о разных обидах. В основном обвинения касалось несделанных домашних дел и бытовых грубостей. С моей точки зрения, мелочи. Детский сад, чтоб им хорошо было…

Тут меня посетила одна мысль. Если эти мелкие обиды были единственной причиной конфликта, значит, им теперь нужен только повод помириться. Значит, надо сказать что-нибудь из общих слов и откланяться.

— Вы не просто парень с девушкой, которые могут нравиться друг другу или разбежаться, если не нравятся. Вы супруги в одной упряжке. По учению нашего Бога-из-Огня, человеку должно отказываться от своей гордости ради того, чтобы любовно служить другим. У вас есть вы, служите друг другу. Заботьтесь друг о друге. Правильно я говорю, святой отец?

Наш святой отец недовольно символизировал рядом, даже не кивнул, зараза. Но символизации хватило. Молодые люди притихли. Что бы я делал, если бы не было религии?

Люди, стоявшие вокруг, зашептали:

— Молодой господин такой набожный, так гладко говорит…

Совсем меня засмущали.

На обратном пути святой отец неожиданно обратился ко мне из своей повозки:

— Прежний барон никогда не брал меня в село. Я обращался к людям в церкви в замке, когда они приходили на службу, но барон считал, что эти люди живут на уровне животных и в любом случае ничего не поймут, кроме обрядов. А вы считаете, что можно учить их закону и благодати?

Я с удивлением посмотрел на пожилого человека. В каком ящике он вырос, чтобы настолько ничего не знать о жизни?

— Нужно. Они по разумности от нас ничем не отличаются. Они только в бою тормозят, либо действуют слишком ожесточённо, либо каменеют, да и то не все. Вон, наши стражники после обучения более-менее шевелятся. А по жизни и в торговых делах они иногда куда как шустрее.

* * *

Доход от продажи наших пиленых досок оказался неожиданно большим. В отличие от обычных досок, которые получали методом раскалывания брёвен, наши доски были ровными. К моменту, когда надо было сеять, мы скопили в несколько раз больше денег, чем было нужно для того, чтобы купить семян на всё село.

И тут громом с ясного неба пришло известие о том, что наш граф ага Аркнейн не утвердил переход владения Пфальфен в собственность нашего отца. Он признал победу нашего отца, признал правильность действий и переход детей в приёмные дети, но владение Пфальфен передавал одному из своих безземельных баронов. Отцу в качестве отступного граф предложил земли за рекой, огромное владение, превышающее баронство Пфальфен в несколько раз… Но это были совершенно пустые земли, открытые со стороны Дикого Поля. Людей для них надо было покупать где-то на стороне, с большой вероятностью того, что их