Агент звездного корпуса - Леонид Кудрявцев

– А-а-а… понял, – протянул Луан.

Похоже, большого облегчения он не почувствовал.

– Ну вот и хорошо, – сказал Михаил. – А теперь положи на место то, что держишь в правой руке. Кстати, что это?

– Монтировка.

– Ага, я так и думал. Клади, не бойся. Выполнив приказ Брадо, таксист осторожно спросил:

– Послушай, приятель, конечно, я зря так сразу схватился за монтировку но… гм… ты ведь на основании этого не попытаешься проверить, как там стреляет твой лучемет?

Михаил усмехнулся. Этот Луан нравился ему все больше. Парень явно был не промах.

– Не имею ни малейшего желания, – успокоил его Михаил. – Но если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, это желание может появиться. Луан облегченно вздохнул.

– Ну вот и хорошо, – сказал он. – А теперь… что мне делать теперь?

– Поехали, – приказал Михаил. – Кстати, адрес не забыл?

– Нет.

– Ну вот и отлично. Давай, трогай.

Подгонять таксиста не было надобности. Похоже, ему настолько не терпелось избавиться от опасного пассажира, что он старался ехать на максимально возможной скорости.

Минут через пять он совсем пришел в себя и вкрадчиво сказал:

– Кстати, приятель, а ты случайно не интересуешься…

– Нет, – перебил его Михаил. – Мочалками и ширевом я сейчас не интересуюсь.

Таксист переваривал это известие еще пару минут. Наконец осторожно спросил:

– А откуда ты меня знаешь?

– Вовсе я тебя не знаю. Зачем мне тебя знать? – пожал плечами Михаил.

– А-а-а… понятно, – протянул Луан.

Конечно, ничего ему не было понятно, но от следующих вопросов он все-таки воздержался. Надо думать, из чувства самосохранения.

Михаил мысленно себя обругал.

Конечно, теперь у него другое лицо, но одежда-то осталась прежней. Если таксист обладает толикой наблюдательности и зачатками фантазии, он сможет сделать кое-какие выводы. Наблюдательности у него наверняка, как и у каждого таксиста, вполне достаточно, а вот фантазии… Оставалось лишь надеяться, что с фантазией у Луана туговато.

Наконец они приехали.

Михаил взглянул на часы.

Пока все шло по плану. Наверняка те, кто отправились к дому-убежищу, в котором он только что так славно повеселился, уже прибыли на место. Пока они убедятся, что клетка опустела, и он не прячется где-нибудь поблизости, пройдет не менее пятнадцати минут. Этого времени ему вполне хватит.

– Что теперь будет? – тихо спросил Луан. Голос его слегка дрожал. Еще бы. По всем законам Михаил должен был сейчас либо пришить его, либо садануть что есть силы по голове рукояткой лучемета.

– Вот что, – сказал Брадо. – Судя по всему, парень ты умный.

Луан энергично кивнул.

Кажется, у него появилась надежда, что убивать его не будут. Может, даже удастся сделать так, чтобы не получить по голове.

– Поэтому я сейчас выйду, а ты тихо-мирно отправишься по своим делам. О том, что подвозил меня, – забудь.

Луан кивнул еще энергичнее и сказал:

– Забуду. Клянусь.

– Ну вот и хорошо. А если вдруг тебе придет в голову, что я из породы шутников…

– Ни за что.

В подтверждение своих слов Луан ударил в грудь кулаком. Кстати, достаточно сильно.

– Кажется, ты все понял, – сказал Михаил. Он вытащил из кармана пачку денег, отделил от нее три бумажки и сунул их таксисту. Тот посмотрел на деньги так, словно они были смазаны ядом, но все-таки поспешно их спрятал.

После этого Михаил вылез из мобиля. Луан ждал ровно две секунды. По истечении этого срока его машина сорвалась с места и сразу набрала бешеную скорость.

Когда задние габариты мобиля растворились в ночной темноте, Михаил двинулся к штаб-квартире рагнитов.

Она располагалась на третьем этаже дома, увенчанного чем-то наподобие маленькой башенки. Крыша башенки была конусообразной, а общий вид дома породил у Михаила довольно забавные ассоциации. Впрочем, сейчас у него не было времени размышлять о причудах местных архитекторов.

Прежде всего надо было решить, менять свое лицо или нет. Конечно, имело смысл на случай какой-нибудь неожиданности превратиться обратно в абаузианца-деревенщину.

Вот только Михаилу не хотелось терять четыре минуты, которые потребуются на изменение лица. Времени у него и так было в обрез.

Кроме того, чем позже рагниты узнают, что он обладает пластисимбиотом, тем лучше. Пока они уверены, что он с этой планеты никуда не денется, что он попался. Ну и пусть будут уверены в этом дальше. Ему это выгодно.

Он остановился в двух шагах от нужного дома и, прежде чем войти, еще раз оглянулся.

Тишина, покой и… еще что-то. Было еще что-то в окружавшей тишине, в соседних домах, во всем квартале, во всем городе. Некое тайное чувство, в котором не сознался бы ни один из его жителей. Тем не менее оно было. И сейчас Михаилу каким-то образом удалось его уловить, почувствовать, выделить из окружающей темноты и тишины, так, что оно стало почти осязаемым.

Чувство настороженного ожидания.

Может, оно свойственно всем нейтральным мирам? Может быть, оно, это чувство, приходит вместе с понятием нейтралитета, непричастности к происходящим в

Галактике событиям? Настороженность, ожидание и страх. Неизменные спутники нейтралитета. Они не видны, их не так легко заметить. Но они есть всегда, и никуда от них не денешься.

«В конце концов, – подумал Михаил, – меня-то это как касается? Абауза сама выбрала такой путь. Да и могла ли она поступить иначе? Окажись она под властью рагнитов, все было бы гораздо хуже. К несчастью, она расположена гораздо ближе к планетам, находящимся под владычеством рагнитов, чем к тем, которые являются союзниками землян. Может, именно поэтому эмиссары рагнитов чувствуют себя на Абаузе более вольготно, чем представители Земли».

Он посмотрел на дверь, возле которой стоял.

Оставалось лишь толкнуть ее, подняться по лестнице и каким-то образом проникнуть в штаб-квартиру рагнитов.

Михаил не сомневался, что там он столкнется не более чем с парой противников. Остальные выехали к дому-убежищу. Один из оставшихся в штабе наверняка наемник, а вот второй должен быть рагнитом.

Именно он и был нужен Михаилу. Агенту звездного корпуса хотелось задать ему несколько вопросов. Конечно, он должен убить этого рагнита. Но сначала – вопросы. Михаил чувствовал: что-то, из-за чего убили Хаку, гораздо важнее, чем жизнь какого-то рагнита или даже его собственная. Может, важнее жизни всех обитателей планеты Абауз.

Он сделал оставшиеся два шага, толкнул дверь и вошел в подъезд. И сразу увидел консьержа.