Расстояние между нами - Кейси Уэст

Ксандер громко вздыхает:

– Мне это было необходимо после недели, проведенной с отцом.

– Он давит на тебя?

– Он давит на всех.

– Сожалею.

– Не стоит. Я с ним справляюсь.

Видела я, как Ксандер «с ним справляется» – закрывается, становится черствым, отстраненным. Но если ему это помогает, то кто я такая, чтобы спорить? Сама не всегда правильно веду себя с мамой.

У меня тянет спину, но земля облегчает боль. Я закрываю глаза. Здесь довольно мирно, в окружении стен из земли тишина будто давит на меня. Может, здесь я смогу забыть все свои проблемы. Забыть, что я семнадцатилетняя девушка, которая живет жизнью сорокалетней женщины. Мысли об этом приносят ощущение, что кто-то неожиданно вывалил мне на грудь две тонны земли.

– Что случилось?

Я открываю глаза и вижу, что Ксандер смотрит на меня.

– Ничего.

– Мне так не кажется. Ты сегодня не ведешь свою игру.

– Какую игру?

– В которой используешь любую возможность посмеяться надо мной. – Он смотрит на свою руку. – Об этом ты бы уже миллион шуток отпустила. – Он снова показывает мне волдырь.

– Знаю. Мне следовало пройтись по твоим нежным и не знающим труда рукам.

– Именно. – Он счищает землю с моей щеки. – Так что случилось?

– Просто иногда я ощущаю себя старше своих лет, вот и всё.

– Я тоже. Но поэтому мы этим и занимаемся, не так ли? Чтобы повеселиться, перестать беспокоиться о том, чего от нас ожидают, и попытаться выяснить, чего хотим мы.

Я киваю.

– Отец взбесился бы, если б увидел меня здесь.

– Наверное, стоило его пригласить?

Он смеется:

– Его сюда и мертвым не затащишь.

– Ну, вот как раз мертвым его сюда и затащат.

Он снова смеется:

– Ты отличаешься, Кайман.

– От кого?

– От всех других моих знакомых девушек.

Если учесть, что у всех других его знакомых девушек денег в пятьдесят раз больше, чем у меня, то это не такой уж и большой подвиг. От этой мысли у меня щиплет глаза.

– Это освежает. Благодаря тебе я чувствую себя обычным.

– Ага. Лучше поработать над этим, а то тебя трудно назвать обычным.

Улыбнувшись, он игриво толкает меня в плечо, и мое сердце начинает бешено колотиться.

– Кайман.

Я беру еще земли и размазываю ее по его шее, а затем быстро пытаюсь сбежать. Он хватает меня сзади, и когда я уже вижу, как к моему лицу приближается его полная земли рука, раздаются гудки трактора.

– Тебя спасли могильщики, – заявляет он.

Ксандер вскакивает и помогает мне подняться. Мы выкидываем из ямы лопаты, а затем он подсаживает меня и вылезает сам.

Пока мы идем к похоронному бюро, Ксандер несет на плече лопаты и говорит:

– Так, значит, здесь живет твоя лучшая подруга?

Я киваю, и он хохочет:

– Ты живешь над магазином фарфоровых кукол, твоя лучшая подруга – на кладбище. Ты практически выросла в окружении ужаса. Ты хоть чего-нибудь боишься?

Тебя.

Он смотрит на меня так, будто прочел мои мысли или, может, они написаны у меня на лице.

Я прочищаю горло.

– Собак.

– Тебя кусала собака?

– Нет. Но одной мысли об укусе достаточно.

– Интересно.

– Ох, пожалуйста, не анализируй мое высказывание. У собак острые зубы. Они кусают людей.

Он смеется.

– Что насчет тебя? Какой твой самый большой страх?

Ксандер задумчиво крутит лопату на плече. Либо он не хочет мне говорить, либо ничего не боится, потому что для ответа ему требуется время.

– Страх провала. Неудачи.

– В чем?

– Во всем. Иногда мне сложно что-то начать, потому что я предпочел бы вообще не пробовать, чем потом потерпеть неудачу.

– Но ничего хорошего не произойдет, если ты не будешь рисковать.

– Я это знаю. И все же…

Мы подходим к задней двери похоронного бюро, и он прислоняет лопаты к стене. Я встряхиваю волосами, и он делает то же самое, затем поворачивает меня и очищает мне спину.

– И все же что? – спрашиваю я, когда понимаю, что он уже не продолжит.

– И все же не могу преодолеть этот страх. – Его руки задерживаются на моей спине, и я закрываю глаза.

– Может, стоит позволить себе потерпеть неудачу в чем-то? В чем-то серьезном. Тогда ты больше не будешь бояться.

– Мне сходить за собаками сейчас или позже?…

– Ладно, ладно, я поняла.

Он прав. Я не могу заставлять его столкнуться лицом к лицу со своим страхом, если сама не могу этого сделать. И я не имею в виду боязнь собак.

– А ты боишься только больших собак или маленькие тебя тоже пугают?

– У тебя есть собаки, не так ли? Такие, которых носят в сумочке?

– Нет, – усмехается он. – Конечно нет.

– Их размер не имеет значения. Иногда маленькие даже хуже. Они могут откусить палец.

– И это говорит девушка, которую никогда не кусали.

– Одна мысль, Ксандер. Одна мысль.

Он хохочет, а затем похлопывает меня по плечам, будто говоря, что спина теперь чистая.

– Готова ехать?

– Да. Нет, подожди. Давай сначала обработаем твою руку. У мистера Локвуда есть все необходимое. – Я стучусь и приоткрываю дверь: – Мистер Локвуд? – Захожу внутрь. – Иди за мной. Если я правильно помню, то аптечка там.

Мы идем по длинному коридору, и я открываю последнюю дверь справа и замираю – перед мистером Локвудом на столе лежит мертвое тело.

– Извините, – тушуюсь я.

У мужчины на груди огромный разрез, который скреплен большими скобами. Очевидно, ему делали вскрытие. У него впалое лицо, это свидетельствует о том, что труп не свежий, а, вероятно, полежал у патологоанатома несколько дней.

– Все нормально, заходите.

В комнате холодно, и меня пробирает озноб.

– Мне просто нужна аптечка. Может, бинт и антисептик.

Он показывает на небольшую ванную, которая приобщена к комнате:

– Все там. – Мистер Локвуд накладывает какой-то тональный крем на лицо мужчины.

Сложно игнорировать запах в комнате – он не ужасный, просто кажется, будто что-то законсервировали.