Лыжник - Александр Санфиров

Он не знал, что после его ухода Татьяна Григорьевна сказала своему мужу:

– Ты знаешь, Миша, непростой парень этот Сашка Петров. Не зря я дочку попросила его к нам в гости позвать. С ним разговариваешь как со взрослым, да и он совсем не тушуется, слышал сам, как анекдоты за столом травил. Поэтому и Ленка не смогла ему отворот дать, заговорил он ее, как есть заговорил. Чует мое сердце, далеко паршивец пойдет. Хорошо бы с Ленкой. Та за ним как за каменной стеной будет.

Муж удивленно вытаращил глаза.

– Таня, ты что несешь, Ленка у нас красавица, на нее взрослые мужики заглядываются. А тут притащила мальчишку, молоко на губах не обсохло. О нем говорить время только терять. Тем более, он еще хулиганить начал не по-детски. Валерку Устинова изуродовал. Вчера видел парня, страшно смотреть, какой носяра у него теперь, – возмущенно выдал он.

– Послушай, Миша, ты хоть и участковый, а ничего не понимаешь, – начала злиться Татьяна Григорьевна. – Кто там из взрослых на Лену заглядывается? Да они все алкаши конченые, а твой Валера разве лучше, да по нему тюрьма давно плачет. Подумаешь, Лена на два года старше. Ты видел, как парень на нее смотрит? Эх, ты так на меня никогда не смотрел!

– Да ну вас, баб, – муж устало махнул рукой. – Вечно вы о своем долдоните. Только и слышишь от вас: кто на ком женился да кто с кем развелся. Пацану в этом году только пятнадцать стукнет, а ты уже его женить собралась. Угомонись, старая! Ленке и ему еще учиться и учиться. А я завтра с Санычем переговорю, чтобы с сыном беседу провел, а то мало ли что. Думаем, малой, малой, а инструмент, может, у него уже будь здоров. Нам самим еще надо детей поднимать.

– Тьфу на тебя, старый дурак, – сказала Татьяна Григорьевна и ушла с кухни в общую комнату.

В фойе кинотеатра толпился народ. Петров с Леной пришли одними из первых и сейчас сидели на диване и оживленно болтали. Неожиданно на его плечо опустилась тяжелая рука. Подняв глаза, Саша увидел плотного, небритого мужчину, неприязненно смотревшего на него.

– Пацан, тебе не в падлу сидеть, когда взрослые стоят? – сказал тот, распространяя аромат перегара. Сказав это, он легко сдернул Сашу с дивана, и тот плюхнулся на пол.

Стоявшие рядом люди сделали вид, что ничего не произошло. Подумаешь, взрослый поучил мальчишку вежливости. Ленка вжалась в спинку дивана и с ужасом смотрела на мужика. Тот в это время предлагал сесть на освободившееся место своей спутнице, улыбавшейся ему беззубым ртом.

Петров легко вскочил на ноги и пробурчал:

– Можно было просто вежливо попросить, я бы и так уступил место.

– Хулиганьё! – заорал мужчина. – Ты еще грубишь, нажрался винища и взрослым грубишь. Ну, сейчас ты у меня получишь!

Он широко размахнулся и в этот момент получил короткий удар в лицо.

Сашка стоял, шипя от боли. Он здорово ушиб костяшки о скулу алкаша. Сейчас тот лежал на полу, а его поддатая подруга дико орала, пытаясь привести приятеля в чувство. Но как только рядом появился милиционер, она резко замолчала.

Кабинет директора кинотеатра не впечатлял. Обшарпанные стены, старый письменный стол с пишущей машинкой и несколько стульев. За столом сидел сейчас молодой сержант милиции и строго взирал на стоящих перед ним драчунов. По виду алкаша, затеявшего ссору, было понятно, что тот уже горько сожалеет о своем поступке. Зато его подруга материлась от души, не давая никому вставить слово.

– Гражданка Панова! – крикнул наконец милиционер. – Прекратите ругаться, или сядете на пятнадцать суток.

Панова особо не испугалась, но громкость крика убавила.

– Так, так, – задумчиво продолжил мент, крутя в руках потрепанную бумажку. – Значит, гражданин Булыгин Николай Владимирович, вы всего неделю как вышли из мест лишения свободы и уже нарушаете общественный порядок. Нехорошо.

– Так это, начальник, понимаешь, шкет меня разозлил, – начал неуклюже оправдываться собеседник. – Взрослые люди рядом стоят, женщина в возрасте, – показал он рукой на свою спутницу. – А этот даже глазом не ведет, вместо того чтобы ей место уступить, со своей кралей воркует.

– Ты это кого старухой обозвал? – неожиданно завелась его подруга. – Да мне всего двадцать пять недавно исполнилось. Ах ты сучок! Курва тюремная! – с этими словами она вцепилась ногтями ему в лицо.

Лена вместе с Сашкой, стоявшим рядом, шарахнулись от сладкой парочки в сторону.

– Прекратить, – закричал милиционер, но остановить оскорбленную до глубины души Зинку Панову было затруднительно.

Когда ее все же отодрали от Булыгина, лицо у того было исполосовано кровавыми следами от ногтей.

«Не повезло мужику, – неожиданно шевельнулось сочувствие в душе у Саши. – Сначала в челюсть получил, а сейчас еще рожу ободрали».

Успокоив взрослых, вспотевший милиционер обратил свое внимание на подростков.

– Ну, а вы что скажете, школьники? – укоризненно произнес он. – С такого возраста руки распускать – не стыдно? Вроде из пионерского возраста еще не вышли?

– Лев Эдуардович, Саша не виноват, эти пьяницы первые начали, – с жаром принялась объяснять Лена.

– Миронова, помолчи, – ответил милиционер. – Я твоего приятеля спрашиваю.

Сержант Сидоров после армии работал в милиции первый год. Но даже этого опыта ему хватало, чтобы понять, мальчишка, нокаутировавший Булыгина, ведет себя необычно. Вот и сейчас насмешливо улыбается, нисколько не беспокоясь, что попал в неприятную историю. Другой школьник на его месте рыдал бы горючими слезами и признавался во всех своих шалостях.

– Товарищ сержант, понимаете, мужчина хотел меня ударить, поэтому пришлось сделать это первым, – спокойно объяснил парень. – Иначе я бы сейчас был в больнице, а не здесь. Вы гляньте, какие у него кулаки.

Булыгин, слушавший эти слова, тоже глянул на свои пудовые кулаки в наколках и удовлетворенно улыбнулся, на секунду забыв о своих травмах. Лев Эдуардович покосился на него и в который раз удивился, как тощий нескладный подросток смог с одного удара отправить на пол известного всей милиции города драчуна и дебошира, отсидевшего два года в колонии.

«Действительно, повезло пацану, если бы Колька первым ударил, трындец ему бы пришел», – констатировал в уме сержант.

Петров же продолжил говорить:

– Товарищ милиционер, может, отпустите нас, через пару минут фильм начнется, а то билеты зря пропадут.

– Ладно, идите, – буркнул Сидоров. – И ты, Петров, смотри, это уже второй звоночек, третий если будет, мы тебя на учет в комнату милиции поставим как драчуна. А с вами я разговор не закончил, – повернулся он к почти протрезвевшей парочке.

На свои места Петров с Леной попали, когда уже заканчивался киножурнал «Фитиль».

Лена с момента, как они вышли из кабинета, не сказала ни слова. Но Саша чувствовал, что ее все еще трясет от переживаний. Он успокаивающе взял ее руку и осторожно пожал ледяные пальчики. Девочка неожиданно всхлипнула.