Все твои совершенства - Колин Гувер

Мята.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу этого даже больше, чем хотела, чтобы меня перестал целовать Джейсон. А это о многом говорит. Но я чувствую, что, если между нами с Грэмом что-то произойдет, это должно начаться с полной прозрачности.

– Я поцеловала Джейсона. Раньше. До того, как ты пришел.

Мое признание, похоже, его не смущает.

– Я так и думал.

Я кладу руки ему на грудь.

– Я просто… Я тоже хочу поцеловать тебя. Но это странно после того, как я поцеловала кого-то другого. Хочу сначала почистить зубы.

Грэм смеется. Как же мне нравится его смех. Он наклоняется и прижимается лбом к моему виску, заставляя меня плотно сжать колени.

– Поторопись. Пожалуйста, – шепчет он, задевая губами мое ухо.

Я проскальзываю мимо него и спешу в ванную. Выдвигаю ящик и хватаю зубную щетку и пасту так, словно хочу обогнать время. Дрожащими руками выдавливаю пасту на щетку. Пускаю воду и начинаю яростно чистить зубы. Вычищая язык, я смотрю в зеркало и вижу, как Грэм входит в ванную. Смех, да и только. Я уже полгода ни с кем не целовалась. А теперь избавляюсь от микробов одного парня, пока следующий ждет своей очереди.

Грэм, кажется, наслаждается нелепостью момента так же, как и я. Прислонившись к раковине, он наблюдает, как я выплевываю пасту. Ополоснув щетку, я отбрасываю ее в сторону и хватаю пустой стакан. Наполняю его водой, набираю ее в рот и полощу, пока не убеждаюсь, что во рту у меня почти стерильно. Сплевываю, набираю еще воды. Но на этот раз просто глотаю ее, потому что Грэм забирает у меня стакан и ставит рядом с раковиной. Он вытаскивает изо рта жвачку, бросает в мусорное ведро, а другой рукой обхватывает мою голову, даже не спрашивая, готова ли я. Он приближает свой рот к моему уверенно и нетерпеливо, словно последняя минута приготовлений была для него сплошной пыткой. Наши губы соприкасаются, тот уголек, который медленно тлел шесть долгих месяцев, наконец вспыхивает пламенем.

Он даже не утруждает себя вступительным, медленным поцелуем.

Его язык у меня во рту, как будто он уже был там много раз и точно знает, что делать. Он поворачивает меня, пока я не упираюсь спиной в раковину, а затем поднимает и сажает на тумбочку. Он устраивается между моих ног, хватает меня обеими руками за ягодицы и притягивает к себе. Я обхватываю его руками и ногами. Я в жизни не подозревала, что бывают такие поцелуи, хотя сейчас изо всех сил пытаюсь убедить себя, что это неправда. То, что его губы проделывают с моими, заставляет меня усомниться в навыках всех прежних парней.

Он начинает ослаблять давление, и я ловлю себя на том, что прижимаю его к себе, не желая, чтобы он останавливался. Но он останавливается. Постепенно. Он легонько чмокает меня в уголок рта и отстраняется. «Вот это да», – шепчу я. Открываю глаза и встречаю его взгляд. Но он не смотрит на меня с таким же восхищением, как я на него. Его лицо выражает явное уныние. Он медленно качает головой и прищуривается.

– Как же случилось, что ты так и не позвонила? Мы ведь могли так целоваться уже много месяцев.

Его замечание сбивает меня с толку. Настолько, что, пытаясь ответить, я начинаю заикаться.

– Я просто… Думаю… Думала, что твое присутствие будет слишком сильно напоминать мне об Итане. Обо всем, что случилось той ночью.

Он кивает, как будто все понимает.

– И сколько раз ты подумала об Итане с тех пор, как увидела меня сегодня в ресторане?

– Один, – признаюсь я. – Только что.

– Вот и хорошо. Потому что я не Итан. – Он поднимает меня на руки и несет к кровати. Укладывает меня, отступает и снимает рубашку. Я никогда еще не прикасалась к такой гладкой, упругой, красивой и загорелой коже. Без рубашки Грэм близок к совершенству.

– Мне нравится твое… – Я кладу палец на его грудь и вожу по ней кругами. – Твое тело. Очень красиво.

Он смеется, ставит колено на матрас и ложится рядом со мной.

– Спасибо, – говорит он. – Но оно не достанется тебе так сразу. – Он поправляет подушку под головой, устраиваясь поудобнее. Я приподнимаюсь на локте и сердито смотрю на него.

– Почему это?

– А куда спешить? У нас впереди ночь.

Конечно, он шутит. Учитывая тот поцелуй…

– Ну, и что мы будем делать, пока ждем? Разговаривать?

Он смеется.

– Ты говоришь так, будто разговор со мной – худшее, что можно придумать.

– Если мы будем слишком много разговаривать до того, как займемся сексом, я могу узнать о тебе что-нибудь, что мне не понравится. Тогда секс будет не таким интересным.

Он протягивает руку и с усмешкой заправляет мои волосы за ухо.

– А может быть, выяснится, что мы родственные души, и тогда секс будет умопомрачительным.

В чем-то он прав.

Я скрещиваю руки на подушке, кладу на них голову и перекатываюсь на живот.

– Тогда давай поговорим. Ты первый.

Грэм проводит рукой по моей руке и нащупывает шрам на локте.

– Откуда у тебя этот шрам?

– Мне было четырнадцать, и мы со старшей сестрой носились по дому. Я не знала, что раздвижная стеклянная дверь закрыта, и попыталась в нее выбежать. Разбила стекло и порезалась примерно в десяти местах. Но шрам остался только один.

– Вот ведь, черт побери.

– А у тебя есть шрамы?

Грэм немного приподнимается и указывает на свою ключицу. Там примерно четырехдюймовый шрам, и похоже, что травма, после которой он появился, была основательной.

– Автомобильная авария.

Он придвигается ближе и обхватывает обе мои ноги своими.

– Какой твой любимый фильм?

– Все, что снимали братья Коэн. А самый любимый – «О, где же ты, брат?».

Он смотрит на меня так, словно понятия не имеет, о каком фильме я говорю. А потом произносит: «Мы просто думали… что жаба… это ты».

Я смеюсь.

– «Черт возьми! Попали мы в переделку».

– «Иисус спасает, Джордж Нельсон удаляется!»

Теперь мы оба смеемся. Мой смех заканчивается вздохом, а Грэм с довольным видом улыбается мне.

– Вот видишь? Нам нравится один и тот же фильм. Наш секс будет потрясающим.

Я улыбаюсь.

– Следующий вопрос.

– А что ты больше всего ненавидишь?

– Неверность и почти все овощи.

– Питаешься куриными наггетсами и чипсами? – смеется Грэм.

– Я люблю фрукты. И помидоры. Но на самом деле я не в восторге от всякой травы. Я пыталась полюбить овощи, но в прошлом году наконец решила смириться с тем, что ненавижу их, и вести здоровый образ жизни другими способами.