Правила Золушки - Донна Кауфман

Дарби пригладила свой костюм из небеленого льна и пошла открывать дверь, повторяя про себя, что нервничать смешно. Она уже и так далеко зашла. Но ее рука на стеклянной ручке двери была влажной.

– Привет, – сказала Беверли, – все готово, можно ехать.

Дарби расцвела.

– Ты выглядишь великолепно! – Беверли оглядела ее. – Отличное сочетание.

– У Мелани хороший вкус. Беверли поджала губы.

– Ну-ну, твоя заслуга в этом тоже есть. Мы же вчера об этом говорили.

Дарби стиснула зубы, но попыталась это скрыть.

– Да, конечно говорили.

Они вчера вечером целый час обсуждали ее действия и вещи. У Дарби сложилось впечатление, что можно было уложиться в пять минут. Она не знала, как они ее оценили, но заметила, что Беверли оставила нетронутыми многие графы в бланках. Дарби было интересно, сколько клиентов возвращались сюда опять. Или она была единственной гостьей «Хрустальной туфельки», которой надлежало пройти повторный курс. И никому не говорить пока, что она здесь была. Чтобы не отпугнуть потенциальных клиентов.

– О, я буду скучать по тебе, – проговорила Вивьен. Она взглянула на Беверли. – Я провожу нашу гостью, дорогая.

Та улыбнулась и кивнула Дарби:

– Удачи.

«Она знает, что мне пригодится», – только и подумала Дарби, потом кивнула в ответ и сказала:

– Спасибо тебе.

Сделав глубокий вдох, она повернулась к Вивьен, которая наморщила ярко накрашенные губы и, внимательно осмотрев Дарби, взглянула ей прямо в глаза.

– Ты чувствуешь, что наша наука поможет тебе в делах?

Вопрос застал Дарби врасплох. И самое ужасное, что Вивьен права. Все эти необычные вещи, о которых ей говорили, могли понадобиться. Она не хотела задаваться вопросом, что же тогда представляет собой вашингтонское общество.

– Полагаю, вы все предусмотрели, – ответила она рассудительно.

– Дипломатичный ответ, – отметила Вивьен.

– Я получила то, за чем сюда пришла.

– Но не то, что тебе нужно на самом деле. – Вивьен продолжала, не дав Дарби ответить: – Шейн очень увлечен тобой.

Девушка не знала, что и сказать.

– Он интересный человек, – наконец проговорила она, – совершенно очаровательный.

Вивьен фыркнула.

– Он же без царя в голове, и все это знают, в том числе сам Шейн. Он вел довольно пеструю жизнь, знаешь ли. Везде пожил, все переделал. Такой проказник, – проговорила она с легкой улыбкой и подмигнула Дарби.

Первой реакцией была паническая мысль: «Боже, она знает о примерочной», потом: «Да, я хочу его увидеть опять. Лучше всего обнаженным и там, где нам никто не помешает».

– Вы еще планируете встретиться, пока ты здесь? Дарби судорожно сглотнула, опасаясь, что выражение лица ее выдаст.

– Я... я не уверена. Если время позволит. В основном я буду занята.

– Не возражаешь, если я спрошу, где именно ты будешь появляться? Мы, как правило, следим за клиентами и можем помочь, если что.

Беспокойство Дарби было теперь, видимо, слишком явным, так как Вивьен добавила:

– Туз в рукаве еще никому не мешал, милочка. Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться помощь.

– Спасибо. Это... это очень щедрое предложение. Они дошли до полукруглой подъездной аллеи, и никогда еще в жизни Дарби не была так рада видеть открытую дверь машины. Видимо, ее багаж уже погружен, ибо водитель ждал ее, придерживая ту самую дверь. Она обернулась к своей провожатой.

– Я действительно ценю то, что вы и ваши сотрудники сделали для меня.

Вивьен пожала ей руку.

– Это удовольствие для нас, дорогая.

Дарби вздохнула с облегчением, когда забралась наконец в лимузин и водитель закрыл за ней дверь.

Вивьен достала длинный золотой портсигар и постучала им в окошко, которое Дарби неохотно опустила.

– Ты будешь на Бельмонтской вечеринке в Фо-Стоунс на выходных? – невинно спросила та.

Слишком невинно, подумала девушка, но какая, к черту, разница.

– Собственно, да, мы будем там.

Вивьен покрутила портсигар в руке, и Дарби поймала себя на мысли, что эта женщина скорее похожа на певичку из фильмов сороковых годов, чем на сказочную фею.

– Мы? – переспросила она.

– Я сопровождаю делового партнера своего отца – Стефана Бьорнсена. Скоро я должна встречать его в аэропорту.

– Ах, – ответила Вивьен, улыбаясь как обычно, но глаза ее были серьезны. – Тогда тебе лучше отправиться в путь. Кто знает, может быть, мы встретимся в Фо-Стоунс.

Она похлопала своей «волшебной палочкой» по крыше, и машина тронулась. Дарби кивнула и с улыбкой помахала на прощание.

– Так, – пробормотала девушка, – вот это уже нечто.

Она повернула голову и заметила, что рядом с ней лежит коробка с хрустальной туфелькой. Дарби вытащила ее и повернула к солнцу так, чтобы она заиграла в лучах.

– Что ж, Золушка, поехали на бал.

Правило № 6

Нельзя недооценивать возможности сексуальной привлекательности.

Я не о том, что ты легко можешь соблазнить начальника или клиента.

Однако было бы смешно не использовать свои длинные ноги для влияния на кого-нибудь.

Мужчины и женщины отличаются друг от друга, как небо и земля. Да здравствуют различия!

Вивьен

Подъезжая по дубовой аллее к особняку, Шейн не знал, чего ожидать. Он не был в Фо-Стоунс тринадцать лет. Оживленная деятельность вокруг дома удивила его. На секунду Шейн подумал, что вся прислуга пакует вещи и переезжает, вместо того чтобы встречать нового хозяина, но потом увидел – многочисленные рабочие в белой униформе не выносили вещи из дома, а вносили их внутрь.

Бог ты мой. Как раз то, что нужно. Еще больше хлама, от которого нужно избавиться.

Он выбрался из взятого напрокат маленького сверкающего «ягуара» – в этой толпе должен найтись кто-нибудь, кто о нем позаботится, —пригладил волосы и уставился на дом, в котором провел детские годы. Если Шейн и возвращался потом в окрестности Вашингтона, то навещал лишь Мерседес и остальных. Несмотря на все угрозы и увещевания Большой Алекс, его нога не ступала на земли Фо-Стоунс.

Дом стоял высоко над рекой Потомак со стороны Вирджинии, рядом с Грейт-Фоллс. Зимой, когда на деревьях не было листьев, отсюда открывался потрясающий вид. Своим названием поместье было обязано четырем огромным глыбам известняка. Два камня располагались позади особняка, там, где крутой обрыв, поросший соснами, спускался к реке. Два других были перед домом, а между ними тянулась низкая каменная стена, уложенная в период между революцией и Гражданской войной.