Проклятие Усердия. Том 2 - Евгений Нетт

Взрыв вонзившейся на добрый десяток сантиметров половинки шипа превратил его внутренние органы в кашу, и он умер мгновенно.

— Известные, сука, методы. — Проклятый оскалился, ощущая сильное жжение в спине. Он не ожидал подляны, не прикрыл тылы — и теперь за это расплачивался. — Вы сами,…ть, напросились!

Мана циркулировала куда быстрее того максимума, который Виктор установил сам для себя, и потому отчаянная попытка не просто излить ману наружу, но и сделать это хоть сколь-нибудь концентрированно увенчалась успехом. Сразу треть резерва исторнулась из пары крыльев, нацелившихся на нежить подобно лезвиям изменчивых, чудовищно смертоносных копий. Яркая вспышка быстро сменилась оглушительным шумом хлынувшей вперёд воды, природа которой позволяла резать, терзать и иссекать тела немёртвых, проникая через щели в их костяной броне.

В считанные секунды под удар попали все твари до единой, и в особенности пострадали «щитоносцы», от которых к нынешнему моменту остались лишь скорлупки, внутри которых плавал перемешанный с водой фарш крупной нарезки.

Виктору, окинувшему дело рук своих ошарашенным взглядом, оставалось только воспользоваться моментом и ринуться вперёд.

Обрубок меча взметнулся снизу вверх, с хрустом проломив вылезшие наружу рёбра одного из серпоносцев. Рывок — и лезвие вырывается на свободу, отделяя от туши одну из уродливых многосуставчатых лап. Ещё один — и в сторону летит голова, следом за которой проклятый методично отправил и все остальные запчасти лишившейся своей поворотливости твари. Определённо, в такой концентрации мана Виктора представляла для нежити серьёзную проблему, подавляя и ослабляя её.

И именно по этой причине проклятый смог менее, чем за минуту вполовину сократить популяцию немёртвых, прежде чем те собрались и сформировали некое подобие строя. Тогда же Виктор смог выгадать секунду для того, чтобы окинуть коридор взглядом, прислушаться к восприятию и понять, что он, по сути, практически одолел страшного врага, появившегося в самом сердце поместья. Всего пятёрка немёртвых стояла напротив него, впитывая в себя «гнилую» ману обезвреженных собратьев. Союзники, правда, возвращаться не спешили, но оно и понятно — идти против приказа они не станут, а скомандовать иное Виктор мог, только отступив и бросив больных и лекарей на растерзание нежити. Что было недопустимо, конечно же.

Кончиком крыла подхватив с земли тут же обработанный и лишившийся всего лишнего серп, проклятый встал в импровизированную стойку и приготовился атаковать: давать врагу время на восстановление или даже усиление было бы слишком недальновидно.

А Виктор, как ни крути, считал своим своим главным преимуществом именно разум.

Крылья послушно изогнулись и бросили хозяина вперёд, отталкиваясь от стен, пола и потолка для управления направлением движения. Единственная здоровая тварь, покачиваясь, двинулась вперёд с поднятыми руками, тем самым перекрывая центр коридора своей уродливой тушей, раздувшейся до неадекватно больших размеров. Слева и справа её прикрывала двойка серпоносцев, один из которых успел отрастить третью пару рук и «сменить оружие» на простые клинки, а позади этой группы на своих ногах болталась дальнобойная тварь, подобно матёрому охотнику выжидающая хороший момент для выстрела.

Куда интереснее дела обстояли с последним из серпоносцев. Он улёгся на трупы павших собратьев и очень, очень активно впитывал в себя ману, обещая вскоре показать защитнику поместья, что из себя представляет высшая нежить. Проклятый об этом, естественно, не знал, так как информацию о некромантии церковь скрывала со всем тщанием, но его интуиция прямо-таки вопила о необходимости прервать процесс. Ну а не доверять самому себе у проклятого причин не было, так что уже в следующую секунду он сорвался с места, намереваясь прорваться врагу в тылы.

С треском и скрежетом обломок меча чиркнул по каменной кладке, прежде чем столкнуться с одним из метнувшихся наперерез проклятому костяным лезвием. Крылья, изгибаясь под неведомыми углами и теряя свою форму, предотвратили все прочие попытки показать окружающим богатый человечий внутренний мир, а выброшенный вперёд серп, полыхнув маной, впился в предплечье ближайшей твари. Увы, но на этом успехи проклятого и закончились: парным оружием он не владел, и потому серпа лишился практически сразу, едва попытался отступить. Да, один немёртвый теперь щеголял отрубленной головой, но толку от того было чуть.

Кто бы ни управлял выжившей нежитью, делал он это мастерски и больше не пытался сохранить побольше своих марионеток «на потом».

А Виктор тем временем поудобнее перехватил меч и взял ману под прямой контроль, решив повторить то же самое, что и минутой ранее, но в меньших масштабах и с большей степенью контроля. Использовать он решил одно крыло, так как «с двух рук» удар мог оказаться слишком слабым, а тратить слишком много сил было рискованно. Мало ли, чем в итоге всё обернётся? Если не труп, накачивающий себя гнилой маной, то враг вовне, отвлёкший на себя магов рода и, похоже, даже рыцарей, может потребовать напряжения всех имеющихся сил.

Во второй уже раз предприняв ложную попытку прорыва, Виктор оттянул бронированный труп к правой стене коридора — и рванул налево, выгадав для себя лишние доли секунды. К сожалению, самые мобильные серпоносцы, один из которых серпоносцем, так-то, не являлся, всё равно успели встать на его пути, но вот гигант «подоспел» лишь частично.

На пару секунд все крылья Виктора кроме активного просто исчезли во избежание лишних трат маны, а с оставшегося в направлении занятого обедом немёртвого устремилась рокочащая струя воды, сейчас напоминающая лезвие, а не дубину. Легковесные, быстрые и смертоносные живые мертвецы развалились на половинки, ни на мгновение не задержав поток. Руку вместе с частью торса неживого щита удар преодолел с некоторыми затруднениями, но прорвался, пусть и потерял львиную долю убойной мощи. Всё шло к тому, что козырная карта чёртова некроманта канет в лету…

Но «стрелок», направляемый злой волей тёмного, бесстрашно бросился наперерез волне, напоследок исторгнув сразу несколько шипов. Какие-то разбились о стены, обдав всё вокруг импровизированной шрапнелью, а от каких-то Виктору пришлось уклоняться, пропуская их себе за спину и пытаясь защититься от осколков крыльями. Получалось, откровенно говоря, плохо: к прежним ранам прибавилось новых.

Отскочив в сторону от попытавшегося его поймать гиганта, проклятый грязно выругался: себя он чувствовал так, словно его насильно превратили в ёжика. Глаз на затылке у парня не было, но восприятие рисовало даже слишком подробную картину наличествующих повреждений. Из спины Виктора только довольно крупных осколков торчало немногим меньше десятка, а порезы и мелкие раны даже считать было бессмысленно. Бинты и повязки превратились в лохмотья, и к нынешнему моменту третий сын графа выглядел немногим лучше любого из расположившихся в коридоре «трупов» немёртвых. Разве что цельным был, а не разделанным, но это их отличие грозило исчезнуть уже в ближайшие минуты.

Ведь бронированная тварь, в последний раз обдав Виктора слабеньким потоком маны, заменяющим нежити глаза, самоликвидировалась, отдав всю гниль начавшему подниматься чудовищу.

И если раньше проклятый мысленно именовал так всю нежить, то теперь он понял, насколько сильно ошибался.

До этого ему противостояли зверьки, маленькие шавки, даже под прямым управлением не представляющие большой опасности. А теперь против него вышла тварь, объёмы маны которой могли поспорить с таковыми у сильного мага четвёртого, а то и пятого круга. На голых инстинктах Виктор, перебирая крыльями словно осьминог — щупальцами, рванул назад. Сопротивляться такой твари было попросту глупо. Даже если та не умеет пользоваться такой мощью, в чём проклятый сомневался, простой принцип «палкой, да по лбу» в случае с вирфортом-недоучкой сработает на отлично. Техничностью совладать с врагом Виктор не мог, помочь выжившим в лечебнице — тоже. Бегство оставалось единственным вариантом, к которому он в конечном счёте прибегнул.

Скрипя зубы, но поджал хвост и сбежал.

Ведь смерть не входила в его планы — несмотря ни на что…

Глава 12

Стены и перекрытия коридора в один момент сложились за спиной Виктора, и сила, разрушившая их, сама по себе не издала ни звука. Это после округа наполнилась грохотом рушащихся конструкций, которые, между прочим, были созданы чрезвычайно крепкими и магически защищёнными. Но сначала всё равно была пугающая, мёртвая тишина, олицетворяющая тварь, рождённую в самом сердце земель Бельвиосов.

В месте сосредоточения силы этой фамилии, в месте, за которое каждый истинный член