Шахматы на раздевание - Дарья Калинина

– Мы навестим ее прямо сегодня.

– У меня к вам есть одна просьба.

– Какая?

– Пожалуйста, не говорите Екатерине Сергеевне о смерти Кости. Я сделаю это сам… через Лору. Так будет лучше. Не хочу, чтобы Екатерина Сергеевна услышала эту новость от чужих ей людей.

Итак, бабушка, которая могла знать о неприятностях внука. Но в речи Хаяне прозвучало еще одно имя. И Кира невольно уцепилась за него:

– Кто такая Лора?

И услышала в ответ:

– Лора – это сестра Кости. У них общий отец – сын Екатерины Сергеевны, а вот матери у них разные. Костин отец был женат первым браком на матери Лоры. Потом женился на матери Кости. Так что когда Костя разом потерял отца и мать, Лора потеряла лишь одного из своих родителей.

– Вы хорошо ее знаете?

– Да.

Больше Хаяне не пожелал ничего прибавить. Он лишь сказал, что бабушку Кости нельзя волновать. Известие о смерти внука может стать для старушки роковым.

– Еще бы, в ее-то годы. И потому, чтобы пообщаться с бабушкой, необходимо придумать какой-нибудь нейтральный повод.

– Скажите ей, что вы являетесь представителями прессы. Журналистки из какой-нибудь газеты, хотите взять интервью о личной жизни замечательного и гениального Кости Нахапкина.

Помимо его желания в последних словах мужчины все же прозвучала скрытая горечь. И подругам в очередной раз подумалось, не так уж Хаяне доволен своей участью фактически бесплатного учителя в школе, которая ему даже не принадлежит и все доходы от которой получает совсем другой человек. Вернее сказать, получал. Кому теперь достанутся доходы от «Школы Жизни», сказать сложно. Вполне возможно, что их поделят между собой отнюдь не наследники Кости, если таковые вообще имеются, а сами сотрудники школы решат взять дело в свои руки.

И как знать, не в этом ли и кроется причина убийства Кости Нахапкина? Ведь частенько куда лучших людей убивают и за куда менее значительный куш.

Бабушка Кости оказалась совсем не такой, какой представляли ее себе подруги. Они были уверены, что человек, перешагнувший определенный возрастной рубеж, просто обязан иметь скрюченную спину, погасший взор и прочие приметы необратимых разрушений, которые нанесло время его телу. Но Екатерина Сергеевна оказалась счастливым исключением из этих правил.

Взгляд у нее был ясный, речь связная и разумная. И даже легкий тремор рук проявлялся лишь в тот момент, когда пожилая женщина переставала двигаться и замирала на месте. А это, надо отдать ей должное, случалось крайне редко. Для своих лет она была очень деятельной и энергичной дамой.

Подруги немного опасались, что полиция опередит их и они застанут бабушку в слезах. Но, видимо, полиции еще хватало дел возле дома убитого Кости. Никто не сообщил старушке о смерти ее внука, поэтому Екатерина Сергеевна продолжала вести себя так, словно Костя был еще жив. Девушки благоразумно рассудили, что если ни полиция, ни Хаяне не удосужились поставить старушку в известность о случившемся, то им лезть вперед батьки в пекло тоже не стоит. Конечно, не очень-то красиво обманывать пожилую женщину, не говоря ей всей правды, но, с другой стороны, пусть страшную правду она узнает от кого-нибудь другого и… и когда-нибудь потом.

И поэтому Екатерина Сергеевна суетилась по хозяйству, собирая чай для незваных «корреспонденток», и лишь удивлялась:

– Но почему вы не обратились к самому Косте? Я не так хорошо разбираюсь в том, чем занимается сейчас мой внук. Хотя вещь эта в высшей степени интересная, но я не специалист в этих тонких энергиях. Не понимаю я их.

Как успели убедиться подруги, отношения бабушки и внука были не очень доверительными. Все-таки внук – это не совсем то же самое, что сын. И хотя бабушка нежно любила своего внука, той особой близости, какая существует между сыном и матерью, между ними не возникло. У Кости была своя собственная жизнь, в которую он бабушку не очень-то посвящал. И у бабушки тоже имелась своя жизнь, которой Костя, опять же, не очень-то интересовался.

Впрочем, старушка, кажется, не очень-то этого и ждала от своего внука. Она казалась полностью довольной, когда говорила:

– Костя бывает у меня с визитом раз в месяц, а весной, когда мы ездим вместе с ним на кладбище к его родителям, даже чаще.

– Какой молодец!

– Да, теперь я довольна им.

– А что, неужели было время, когда вы были недовольны Костей?

Екатерина Сергеевна медленно поставила на стол стопочку гостевых фарфоровых чашек и с благодарностью кивнула Лесе, которая помогла ей и проворно расставила эти чашки.

– Спасибо, деточка. Будь добра, налей нам всем чаю, мне что-то захотелось присесть.

И опустившись на стул, Екатерина Сергеевна продолжила:

– Знаете, мне не всегда бывало просто справиться с Костей. Когда после смерти обоих его родителей он остался на моем попечении, я с огорчением была вынуждена констатировать, что родители мальчика просто недопустимо халатно относились к его воспитанию. Костя частенько бывал дерзок, даже груб со мной. У нас с ним случались конфликты, особенно когда он пытался требовать от меня денег, которые остались мне в наследство от моего мужа. Это было нелегкое время. Костя буквально одолевал меня своими требованиями. Мальчик хотел всего и сразу. Ноутбук, спортивный велосипед, поездку на какой-то тропический остров с друзьями и даже, как я понимаю, девушками, что вообще было неслыхано. Я не собиралась ему потакать, и у нас возникали сцены.

Но характер самой Екатерины Сергеевны позволил ей выстоять против натиска подростковых амбиций своего внука.

– Я объяснила Косте, что в восемнадцать лет я передам ему бразды правления оставленным его отцом имуществом, но до тех пор он должен жить в моем доме и по моим правилам. И не рассчитывать получать больше, чем я выделяю ему на карманные расходы.

К счастью, за четыре года юношеские страсти в Косте несколько поутихли. И когда он получил свое наследство, то уже не стремился транжирить направо и налево.

– Хотя, говоря честно, Костя не сразу нашел себя. Даже получив диплом о высшем образовании, он не захотел работать по специальности, преподавание русской словесности было для него в тягость.

На какое-то время отношения между бабушкой и ее внуком почти совсем прервались.

– До меня доходили слухи о предпринятом моим внуком путешествии в Тибет, к ламам, с которыми он беседовал о смысле жизни, изучал различные духовные практики и всякое такое. Но по возвращении из Непала внук все же заглянул ко мне, и я была приятно изумлена произошедшей с ним переменой. Как сейчас помню тот день.

Костя явился к бабушке прямо с самолета. Голова у него была наголо обрита, одет он был в какие-то невообразимые обноски с чужого плеча, но зато глаза Кости светились ярким светом.

– Он прямо с порога заявил мне, что теперь нашел, чем будет заниматься в этой жизни.