Все под контролем - Энди Макнаб

Наконец мы достигли выломанной секции, втоптанной в грязь. Я услышал за спиной шум мотора, но оглядываться не стал. Просто пригнулся еще больше и побежал размашистыми шагами.

Пробравшись в дыру, мы оказались в тылу офисных зданий. Я не видел проулка, которым мы прошли тут раньше, направляясь к отелю. Я свернул налево, высматривая какой-нибудь другой путь к магистрали. Его не могло не быть.

Теперь, на асфальте, я развил неплохую скорость, но Келли стала сползать.

— Держись! — крикнул я, стискивая ее ноги. — Крепче, Келли, крепче!

Это не сработало. Левой рукой ухватившись за ее запястья, я потянул их вниз. Теперь стало намного удобнее, Келли прочно устроилась на мне, и я мог использовать правую руку, загребая ею словно веслом. Самое главное для меня было не сбавлять скорость. Погоня будет, в этом я не сомневался. Ну как же пробраться к магистрали?

Не привыкшие убегать люди ведут себя неправильно. Подсознательно они стараются увеличить расстояние между собой и преследователями и, будь то в городе или «на природе», думают, что это означает бежать по прямой. На самом же деле тебе нужно как можно больше петлять, особенно если речь идет о городе, большом или малом. Если ты добегаешь до перекрестка, где перед тобой четыре пути на выбор, задача преследователей усложняется; им надо понять, куда ты повернул, и разделять силы. Заяц, которого догоняют в чистом поле, никогда не побежит по прямой; он помчится большими скачками, перебежками, будет вилять и таким образом ускользнет — преследователи наращивают преимущество на прямой, и вдруг им приходится менять направление, что означает сбавить темп, переоценить ситуацию. Я собирался стать таким зайцем. Как только я доберусь до конца проулка, то сверну направо или налево, пока я еще не знал куда, и побегу изо всех сил, пока не возникнут другие варианты.

Наконец я отыскал проулок. Времени думать, правильное ли решение я принял, не оставалось, надо было просто принять любое. Сзади — возможно метрах в ста — ста пятидесяти — неслись выкрики. Но они относились не ко мне. Эти парни были профессионалами. Они понимали, что это не произведет никакого эффекта. Я услышал, как машины разворачиваются. Значит, они попытаются перерезать мне путь. Я продолжал бежать.

Из-за ноши на спине я стал задыхаться. Во рту пересохло, я обливался потом. Голова Келли то и дело ударялась о мой затылок, и я держал ее так крепко, что ее подбородок впивался в мою шею; ей стало больно, и она расплакалась.

— Стой, стой, Ник!

Я не реагировал. Добежав до конца проулка, я ринулся дальше.

Передо мной была неширокая дорога, протянувшаяся вдоль офисных зданий, а по другую сторону ее — поросшая травой полоса земли, спускающаяся к магистрали. За ней располагались автостоянки и торговые ряды. Шум транспорта заглушил крики и плач Келли. Машины стремительным потоком мчались в обоих направлениях, несмотря на мокрый асфальт. У большинства из них были включены фары и работали «дворники». Я остановился.

Нас надо было видеть: мужчина с босой девочкой на спине, отдуваясь, спускается по травянистому склону; девочка стонет всякий раз, как ее голова ударяется о его затылок. Я перелез через дорожное ограждение, и мы затеяли игру в «кошки-мышки» с вашингтонским движением. Машины сигналили или резко тормозили, чтобы не сбить нас. Не знаю, как нужно было себя называть: раздолбаем или придурком. Я не терял времени на благодарности, не любезничая даже с теми, кто спас нам жизни, резко затормозив. Я просто продолжал бежать.

Келли пронзительно кричала. Машины пугали ее не меньше, чем наше бегство. В свои юные годы она, должно быть, не раз слышала предупреждения о том, чтобы не играть рядом с дорогой, а тут она сидела на спине у взрослого мужчины, в то время как легковые машины и грузовики так и сновали вокруг.

Перебравшись через ограждение на другой стороне, я тоже стал сдавать. Келли тормозила меня, а до безопасного места было еще далековато. То и дело пригибаясь, перебежками, я пересек парковку, прячась за мини-фургонами.

В дальнем правом конце молла располагался компьютерный супермаркет, туда-то я и направлялся. Всегда есть неплохие шансы на то, что в большом угловом магазине несколько входов и выходов. Я рассчитывал, что в другом конце супермаркета имеется еще одна дверь, и, даже если они увидят, как мы вошли, у них будут проблемы.

Я знал, что в магазине им придется нелегко, потому что сам проделывал подобные штучки в Северной Ирландии. Если объект забегал в торговый центр, мы посылали вслед за ним только одного человека, а сами бросались блокировать все выходы. Это было непросто, даже когда мы знали объект, не говоря уже о тех случаях, когда его приходилось отыскивать и опознавать. Если он был сведущ в трюках против слежки, он мог подняться на лифте, выйти через одну дверь, войти через другую двумя этажами выше, спуститься на один этаж, добраться до стоянки и — прощай! Если эти парни начеку, они станут перекрывать выходы, как только увидят, куда я зашел. Надо было поторапливаться.

Мы вошли через широкие автоматические двери. Это был огромный магазин вычислительной техники с бесконечным рядом прилавков, за которыми продавались компьютеры, комплектующие и офисное оборудование. Я прошел мимо кассовых аппаратов, без тележки, по-прежнему с Келли на спине. Народу было хоть отбавляй. Я стоял в толпе, пот катил с меня градом, грудь тяжело вздымалась и опадала, а Келли плакала. Люди стали на нас посматривать.

— Не держи меня, я хочу спуститься! — простонала Келли.

— Нет, просто давай выбираться отсюда.

Оглянувшись, я увидел двух мужчин, пересекающих стоянку. В своих костюмах они очень напоминали полицейских в штатском и целенаправленно бежали к магазину; они явно собирались перекрыть выходы. Мне снова пришлось петлять, чтобы запутать их.

Я пробежал мимо нескольких рядов, заваленных компьютерными играми, свернул направо и понесся вдоль стены, ища глазами выход. Черт, ни одного! Я не мог выйти через ту же дверь, через которую мы вошли, и если не найду другого выхода, то мне придется всю оставшуюся жизнь кругами бегать по магазину.

Один из молодых помощников продавцов посмотрел на меня и рысцой припустил вдоль рядов, явно высматривая заведующего или охранника. Через несколько секунд к нам подошли двое мужчин в рубашках с короткими рукавами и приколотыми к ним табличками с их именами.

— Простите, вам чем-нибудь помочь?

В очень вежливой форме это означало: «Какого черта вы делаете в нашем магазине?»

Времени отвечать не было. Я метнулся в заднюю часть супермаркета, глазами отыскивая разгрузочные, запасные, аварийные выходы, открытые окна — что угодно. Наконец я увидел надпись, которую надеялся увидеть: «Пожарный выход». Я подбежал к нему, распахнул дверь, и тут же включилась сирена.

Я выскочил на разгрузочную платформу, спустился по металлической лестнице и ступил на землю. Ринувшись влево, я крикнул Келли, чтобы держалась покрепче.

Позади магазина было безлюдно. Там простиралось пространство, заставленное мусорными контейнерами, ведрами и даже отсоединенным от грузовика контейнером, который использовали как стационарное хранилище. Виднелись груды картонных коробок и доверху набитые мусором корзины — отходы трудового дня. За полосой асфальта протянулась проволочная изгородь, окружавшая всю площадь. Дальше росли деревья и кусты, а еще дальше, по моим предположениям, должны были снова начаться стоянки и магазины.