Когда палач придет домой - Александр Риттер

Успокоив себя этой мыслью, я включил компьютер, переключил работу на запасной терминал, который было сложнее отследить, на что у меня ушло почти двадцать минут, и вывел на экран только что полученную информацию, пересланную мне инспектором Джеймсом. Это было досье, объединявшее в себе информацию, полученную из различных источников, в первую очередь из полицейских архивов, а также результаты проверки Светланы Беловой различными спецслужбами и ее дело из отдела кадров ВОЗ.

Я со всем вниманием прочел все полученное. Светлане Андреевне Беловой было двадцать девять лет, она родилась и выросла в Москве, воспитывалась своей теткой после гибели родителей в автомобильной катастрофе, окончила с отличием школу, поступила в Московский государственный университет, защитилась и стала сначала кандидатом, а затем и доктором теоретической медицины, несмотря на свою молодость. Чуть более двух лет назад была завербована одним из научных центров Лондона для работы по специальности и с тех пор жила в Англии по спецразрешению, хотя по новым правилам натурализации иностранцев давно могла бы получить разрешение на получение гражданства. Ни в чем предосудительном за все двадцать девять лет своей жизни замечена не была, за исключением участия в акции протеста студентов против ужесточения правил комендантского часа, однако из университета ее не исключили ввиду чрезвычайно высокого уровня успеваемости. Впрочем, это еще ни о чем не говорит. У меня, например, тоже кристально чистое досье. Я имею в виду то, до которого могла добраться Светлана. Мое настоящее досье Лысый Дьявол хранил не хуже, чем русский Кощей Бессмертный свою смерть.

К разрешению на въезд в Великобританию была приложена цветная фотография улыбающейся Светланы. На снимке ее пшеничные волосы были гораздо длиннее и собраны в русскую национальную прическу – косу, толстую и тяжелую, спускавшуюся почти до талии, а на носу сидели очки в тяжелой черной роговой оправе, однако во всем остальном она мало изменилась за два года, прошедших с того времени, когда был сделан этот снимок.

Отложив досье, я крепко задумался. Полученная мною информация не помогла найти ответ ни на одну из загадок Светланы Беловой. Интересно, что же она все-таки делала вчера в том секторе с поддельным межзональным пропуском. Помозговав еще немного над этой проблемой, я решил позвонить Мартину, чтобы, во-первых, передать ему информацию, а во-вторых, узнать, не нашли его ребята чего новенького.

И для тебя еще вопрос,

Откуда в сердце этот страх?

Встань и беги, не глядя вспять!

Иоганн Гете. «Фауст»

Здесь нужно, чтоб душа была тверда,

Здесь страх не должен подавать совета.

Данте Алигьери. «Божественная комедия»

Мартин взял трубку телефона так быстро, словно все утро сидел и ждал, когда я ему позвоню.

– А, это ты, Бен. Ты прямо читаешь мои мысли.

Я как раз собирался тебе позвонить. Мои ребята, наблюдавшие за ее домом, сумели зацепить ее. Так что мы кое-что выяснили о ней.

– Ну, раз выяснил, рассказывай.

– Эта твоя Светлана Белова работает в ВОЗ, в отделе вирусологических исследований. Сегодня утром она вышла из дома в 8.46, прошла пешком два квартала и села на пульсар 377-го маршрута, вышла из него на остановке около здания лондонского научного центра ВОЗ, вошла в здание в 9.07 и сделала из холла два телефонных звонка. Внутри здания мои люди не смогли вести наблюдение, так как войти туда можно, только имея пропуск, однако через свои каналы я смог добыть кое-какую информацию об объекте, в частности…

«Черт, до чего же много народа вертится вокруг Светланы и задает вопросы, – мрачно подумал я. – И шансы, что эти вопросы не дойдут до ненужных ушей, быстро уменьшаются. Скоро они вообще станут равны нулю».

– …в 9.50 объект вышел в холл и сделал еще три телефонных звонка. Первые два длительностью примерно по две минуты каждый, а третий длительностью около семи минут, – продолжал отчитываться в проделанной работе Мартин.

«Так, это она разговаривала со мной, по времени совпадает. Интересно, с кем она разговаривала до того, как позвонила мне? Наверно, со своими друзьями из отдела статистики. Разговоры были короткими, значит, скорее всего, деловыми, не иначе как обо мне», – подумал я.

– …поскольку приказа на прослушивание телефонных разговоров объекта не было, то эти разговоры мы не прослушивали.

«И слава богу, а то что подумал бы Мартин, если бы узнал, что объект его слежки звонил домой человеку, по приказу которого установлена слежка, и пригласила его на вечеринку, – мелькнула у меня в голове неожиданная мысль. – Пожалуй, решил бы, что я на старости лет отправился по стопам всех старых ревнивых мужей и установил слежку за своей неверной любовницей».

– В 10.03 объект вернулся на свое рабочее место и с тех пор его не покидал. Используя свои связи, я сумел добыть досье объекта из отдела кадров ВОЗ.

– Перешли мне его по электронке, – сказал я.

– Хорошо.

– Еще что-нибудь есть?

– Нет. Вышеперечисленное – это все, что удалось добыть моим парням за сегодняшнее утро.

– Вполне достаточно. Продолжайте вести наблюдение за объектом до 18.00, а потом можешь отпустить своих парней. – Я улыбнулся, представив лицо Мартина, пытающегося переварить последнее распоряжение. – А с завтрашнего утра установите круглосуточное наблюдение за объектом с прослушиванием ее телефонных разговоров и фиксированием всех, с кем она входит в контакт.

– Понятно.

– Деньги я переведу завтра утром на твой счет. Плата, я надеюсь, по обычной таксе?

– Почти.

– Что значит почти?

– МВД вновь ужесточило наказание за незаконное прослушивание телефонных разговоров частных лиц, так что за эту услугу плата повышена на двадцать процентов. А все остальное по обычной таксе.

– Грабители, – буркнул я. – Я согласен. Только смотри, не скупись на людей, с завтрашнего дня их должно быть не менее двух. А лучше трое или даже четверо. И если они ее потеряют, пеняй на себя.

– Хорошо. До завтра, Бен.

– Пока.

Я положил трубку, закурил еще одну сигарету и задумался. Идти на вечеринку к главному свидетелю против себя я не имел права, однако я все решил еще тогда, когда отдавал приказ снять наблюдение с 18.00 со Светланы Беловой, чтобы уменьшить количество людей, которые могли бы засвидетельствовать нарушение мною правил. Хватит мне в качестве свидетелей гостей Светы. Надеюсь, их будет немного.

Телефонный звонок разорвал тишину так внезапно, что я уронил сигарету на ковер, после чего громко выругался и взял трубку. Это уже просто болезнь какая-то. Или проклятие. Никогда в жизни меня еще так не нервировали неожиданные звонки. Может, просто потому, что никогда их у меня не было столько? Или потому, что я знал, кто и зачем может мне позвонить в один прекрасный момент?