На одном дыхании. Сборник мини-рассказов - Дмитрий Олегович Никитченко

у Палыча уже гостил Юра- профессиональный охотник, восемь месяцев в году проводивший в лесах Ленинградской области и Карелии. Зиму он проводил в Питере с женой, а как сходил снег — в лесах. А жена (по разумению Юры) по 8 месяцев в году сидела у окошка и ждала любимого. Жил он то в землянках, то — по хуторам, наподобие этого. Добывал разного пушного зверя, сам выделывал шкуры и сдавал скорнякам. Такой вот Следопыт — Зоркий Глаз. Было ему хорошо за 40, по виду — сильно пьющий, так что у Мишки сразу возникли сомнения по поводу зоркого глаза и твердой руки. Основания подозревать Юру в пристрастии к спиртному подкреплялись и тем, что к их приезду Юра с Палычем были уже сильно навеселе и радостно встретили новых потенциальных спонсоров и собутыльников. Мишка сотоварищи после дальней дороги немедленно присоединились, и пьянка получила новый мощный импульс.

Как известно, пьянка на природе заканчивается только вместе с водкой. Возможны лишь перерывы. И в один такой перерыв веселая компания решила пострелять по пустым бутылкам, которых к тому моменту уже накопилось достаточно. Мишка неплохо стрелял в тире, даже выступал за свой факультет на институтских соревнованиях, да и был потрезвее остальных, и оказался самым метким стрелком, включая и Следопыта. Тогда и затеялся этот разговор про тир да охоту. И Мишка вместе с приятелем Димой Семеновым напросился сходить наутро на охоту вместе с Юрой. У Семенова и ружье с собой было. У Мишки ружья не было, да и на охоте он не был ни разу и ему это было интересно. Он был готов был сходить простым наблюдателем.

— Хорошо, пойдем. Но только, чур — не ныть, а то знаю я вас городских.

— Не бойся, не заноем — сказал Мишка. Он был в хорошей физической форме, спиртным не злоупотреблял, не курил и был к тому же на добрый десяток моложе Следопыта и его задело пренебрежение, с которым тот отзывался о нем и его приятелях.

— Смотри, сам первый заноешь — пробурчал про себя Мишка.

Итак, на следующее утро, три охотника, невзирая на сильные остаточные явления после вчерашнего, оставив дрыхнуть собутыльников, сели на семеновскую шестерку и отправились за несколько километров до ближайшего болота, где Юра планировал найти уток.

— Идите за мной, след — в — след, по сторонам не шарахайтесь, болото, как- никак — сказал Юра и медленно пошел вперед, тыкая время от времени перед собой шестом. Семенов с Мишкой гуськом двинулись следом. Идти было тяжело, ноги увязали в тине, бурая жижа доходила до колен, то и дело нога наступала на склизкие коряги, невидимые под водой. Так прошли около километра. Из живности встречалась лишь мошка, зато в избытке. Видя перед собой только широкую спину Семенова и внимательно глядя под ноги, Мишка скоро потерял представление куда они идут и в какой стороне осталась машина. Но Юра видать хорошо знал эти места и, вскоре, изрядно запыхавшись, они, сделав круг, вернулись точно к машине.

— Ну, что охотнички, продолжим? — ехидно спросил Юра, когда они немного передохнули у машины.

— Я что-то ногу натер, больше не могу ходить — малодушно ухмыльнулся Семенов, скосив глаз на упаковку пива на заднем сидении — а вы — пожалуйста, охотьтесь дальше, я вас тут подожду.

— Что и требовалось доказать — саркастически процедил Юра. Мишка тоже порядком устал, но сдаваться решительно не собирался.

— Ну, раз натер, то отдыхай, а мы еще походим — сказал он Семенову и забрал у него ружье — Заряжено, хоть?

— Обижаешь! Вот еще на — патронов возьми.

Юра только хмыкнул и два оставшихся охотника вернулись в болото. Теперь Юра повел в другую сторону. Идти стало тяжелее. Пройдя несколько сот метров сперва Юра, а потом и Мишка провалились почти по пояс в какие- то ямы.

— Бобровые норы — сказал Юра.

Сапоги сразу набрали воды, и идти стало еще труднее. Теперь тяжелое ружье приходилось нести на поднятых руках над головой, чтобы не замочить при очередном падении. Таких нор им встретилось потом не мало. А уток — не встретилось. Вообще нихрена не встретилось! Ни- лягушки ни ужа, ни ежа. Ни-че-го!

Так они и брели, тяжело дыша, с трудом переставляя ноги, то и дело теряя равновесие. Мошкара лезла в глаза, рот и уши, вода хлюпала в сапогах, липкий похмельный пот стекал по лицу и спине, жутко хотелось пить. Мишке было уже наплевать на дичь, он брел, тупо глядя под ноги. Через час Юра обернулся:

— Ну, что наохотился? Похоже не найдем мы сегодня уток. Закругляемся?

— Ой, как наохотился, пошли уже, нахрен, обратно — может, на пиво еще успеем — хотелось сказать Мишке, но это значило сдаться.

— Сам решай — ты у нас тут охотник — с деланым равнодушием проговорил он — можем еще поискать.

— Хм, ну давай еще поищем — с оттенком уважения проговорил сам уже порядком уставший Юра.

Когда еще через час, еле волоча ноги, отдуваясь и отплевываясь, все измазанные в тине, так и не встретив ни одной твари, они добрели до машины, Семенов раскинув руки-ноги, безмятежно спал прямо на земле, оглашая округу могучим храпом. Вокруг валялись пустые пивные банки.

— Вот поросенок! — несмотря на отсутствие добычи, настроение у Мишки было превосходное — он не сдался, не ударил в грязь лицом. Не ударил — в переносном смысле, потому, что в прямом — еще как ударил, и- не раз!

— Ща, мы тебя разбудим — прошептал Мишка и тихонько подойдя вплотную к храпящему Семенову поднял вверх ружье прямо у того над ухом и нажал на курок.

— Щелк — раздался звук. Ружье не выстрелило. Он снова взвел курок — результат был тот же.

То — ли патроны оказались старыми, то — ли ружье с дефектом.

Может, оно и к лучшему оказалось, что никакая дичь не повстречалась.

УЛОВ

Раннее утро. Посередине неширокой речки тихо плывет лодка. Я — на веслах, Димка, стоя на носу со спиннингом, забрасывает блесну. Целится поближе к берегу, перед камышами, где по его разумению должна стоять щука. Очередной заброс и блесна, пролетая дальше, застревает в прибрежном кустарнике, еще скрытом утренним туманом. Димка короткими резкими движениями, поддергивая удилище на себя, пытается ее вызволить. Спиннинг изгибается, блесна зацепилась прочно. Я притормаживаю и начинаю отгребать назад, чтобы не порвать леску. Димка, начинает действовать энергичней, но все безрезультатно.

— Эх! Прощай блесна — восклицает он и