Зови меня ястребом - Константин Щипачев

— То есть?

— Готовить особенных солдат привычным и, вместе с тем, ускоренным образом — с помощью специально разработанных программ, методов глубокого психологического внушения и обработки подсознания. Кажется, так.

— А какое отношение к «Зоне SS12-01» имел Бискапский?

— Точно не знаю. Предполагаю, что он занимался поиском инструкторского состава и выполнял различные поручения командования.

— Допустим, — пристально посмотрел Виноградов на Дьяконова. — Ну, а вас-то он с какой целью привез на секретный объект?

— Видите ли… в пятнадцатом году я имел честь быть причастным к созданию первой русской минно-разведывательной школы по подготовке тех, кого сейчас именуют «диверсантами».

— Интересный факт. Мне об этом ничего не известно, — подал голос полковник «СМЕРША». — Где она находилась?

— В Могилеве. Сначала по соседству со ставкой Верховного главнокомандующего, а с шестнадцатого года за Днепром. В лесистом восточном пригороде — вдали от любопытных глаз, для нее отстроили несколько добротных корпусов.

Наморщив лоб и покусывая нижнюю губу, Виноградов откинулся на спинку стула и осторожно предположил:

— Может быть, Бискапский хотел вас прощупать? Вдруг вы пожелали бы помочь немцам в подготовке этих… особенных солдат?..

— Вряд ли, — отрезал Василий Авраамович. — Во-первых, в Могилеве мне вменялось подбирать кадры, а не заниматься инструкторской работой. Во-вторых, в те времена о психологических опытах и прочих воздействиях на личность мы и не слыхивали. И, в-третьих, я не стал бы сотрудничать с врагами России.

Помолчали. Дьяконов потянулся за следующей папиросой. Образовавшейся паузой решил воспользоваться Литвин, уставший подпирать стенку возле двери — подойдя ближе, чиркнул спичкой и поднес огонек бывшему генералу. Тот пыхнул ароматным дымком, благодарно кивнул. Литвин шагнул к дивану, присел на самый краешек и… наткнулся на злобный взгляд смершевца.

Начальник разведывательного Управления фронта, повернувшись к высокому окну и постукивая огрызком карандаша по столешнице, с минуту созерцал серое мартовское небо. По всему было видно, что Виноградов не впервые услышал о секретном объекте под грифом «Зона SS12-01», однако рассказ белого генерала ясности о нем не привнес. Бросив карандаш, он встал, прошелся по комнате, посмотрел на часы и сказал:

— Хорошо. Что произошло дальше, после того как вас привезли на объект?

— Машина остановилась в центре прямоугольного двора, посреди каменных построек барачного типа. Мы с Бискапским вошли в единственное двухэтажное здание, видимо служившее штабом, поднялись на второй этаж и оказались в одном из многочисленных кабинетов. Внутри находились два старших офицера — кажется, полковники и мужчина в штатском платье. Они вежливо поздоровались, предложили присесть…

— Вы знаете немецкий язык? — бестактно перебил смершевец.

— Не только немецкий. Я свободно владею французским и польским. Английским — чуть хуже.

— Какие должности в зоне занимали эти люди?

— И этого я сказать не могу. Представляя военных, Бискапский назвал лишь звания и фамилии; гражданским оказался доктор Линке. Полагаю, фамилия вымышленная.

Генерал-майор царской армии продолжал рассказывать о первых впечатлениях пребывания в «Зоне SS12-01», а Илья Валентинович, стараясь не пропустить ни единой детали, рассматривал пожилого мужчину и силился заглянуть в его душу, понять ее… «Непохоже на ложь. Очень непохоже. При отрепетированных постановках актер почти не выказывает сомнений, а уверенности в голосе и суждениях звучит много больше. Дьяконов часто признается в своих сомнениях, сетует на память. Что ж, наверное, и я сомневался бы, окажись на его месте».

Да, распознать грамотную игру крайне сложно, мастера на этот счет водились в контрразведке. Виноградов тоже владел парочкой надежных приемов, применить которые наметил ближе к завершению беседы.

— …Пока мы находились в кабинете, Линке неестественно улыбался и произносил расплывчатые фразы. Он так и не ответил толком ни на один мой вопрос; не объяснил, для какой работы я приглашен, — закончил Василий Авраамович.

— Чего же они от вас хотели?

Неожиданно белый генерал улыбнулся. Вымученно и впервые за то время, что находился в особняке:

— Как ни странно, они задавали очень похожие вопросы. О моем участии в войнах: в Первой мировой и Гражданской; о послевоенной работе в Польше. Расспрашивали об известных генералах: Брусилове, Деникине, Врангеле, Краснове, Корнилове, Кутепове, Май-Маевском… Я понимал, что все это от лукавого — в живых из лидеров белого движения к тому времени оставались двое: атаман Краснов, с потрохами продавшийся немцам, и несгибаемый Антон Иванович Деникин, осуждающий любое сотрудничество с нацистами. Я скупо и невпопад отвечал. Пару раз поинтересовался: в чем состоит моя работа? От прямого ответа они уходили и снова сыпали вопросами. Кое-что прояснилось спустя час или полтора, когда Линке достал из огромного сейфа около сотни старых фотографий и предложил мне отыскать знакомые лица.

Офицеры насторожились.

— И вы нашли?

— Да. Нашел.

— Слушай сюда, гвардия, — очнувшись, глянул Суходольский на взошедшее солнышко. — В районе ипподрома меня встретит охрана одного товарища по фамилии Грецков. Впрочем, его фамилия вам ничего не скажет.

— Марк Антонович, поподробнее, если можно. Я все-таки отвечаю за вашу жизнь, — возразил Сергеев.

На что шеф громко рассмеялся:

— Брось, Вадим, — не тот случай. Грецков — обычный чиновник городского масштаба, страстно любящий деньги и обладающий некой интересной для моей компании информацией. Лучше всего изъясняется матом и жестикуляцией. Считает, что гаишники стоят на дорогах ради удобства его проезда на дачу, а рядовые граждане загрязняют своим дыханием окружающую атмосферу. Часиков на пять мы осядем с ним в ресторанчике под трибуной ипподрома — обговорим кое-какие проблемы, пообедаем. Все это время нас будут охранять его люди.

— Обижаете! Почему не мы? — упорствовал полковник.

— Вам пока лучше заняться покупкой нового автомобиля. Заодно введешь в курс Константина: расскажешь что и как, проинструктируешь, подберешь экипировочку… В общем, сам знаешь, не первый год руководишь службой.

— Понятно. Постричь, побрить, переодеть…

— Зачем же? — вдруг возразил босс. — Зачем плодить безликость и тоску? Пусть где-нибудь сполоснется и, если пожелает — подберите в бутиках что-нибудь в его рокерско-бандитском стиле. А вот с гитарой лучше расстаться.

— Как расстаться?! — вцепился музыкант в футляр. — Да вы знаете, что это за гитара?

— Судя по твоей реакции — ее выстрогал Страдивари, — проворчал Суходольский. — Ладно, оставь пока. И последнее, — вновь повернулся он к Сергееву: — Мне нужна связь. Я могу пользоваться своим телефоном?