Ричард Длинные Руки - маркиз - Гай Юлий Орловский

В недоумении, еще не врубившись, я перевернул сразу страниц сто, впился взглядом в текст и узнал, что мушки делают из черного бархата, муара, тафты, их вырезают не только в виде кружочков, сердечек или звездочек, но даже как фигурки птиц, зверей, цветы и красивых дворцов.

Хрень какая-то, мелькнула растерянная мысль. Единственная книга, которую увидел за все время, и такое вот… ценное. Конечно, я тоже знавал страну, где журналы по косметике выходят миллионными тиражами на прекрасной бумаге и с фотографиями, какими не удостаивались картины Эрмитажа, и где на искусственные мушки тратят денег побольше, чем на программу освоения космоса, но почему-то казалось, что там дураки, а здесь все умные…

Эйсейбио не только поправил парик, но заново попудрил лицо, снял родинку со щеки и передвинул ее на лоб, я запоздало сообразил, что у внука герцога, оказывается, не настоящая.

Он оглянулся, в глазах вспыхнули веселые огоньки, подошел, в голосе прозвучало хвастовство:

– Дед говорит, это работа самого Деделя…

– Кая Симплиуса, – поправил я автоматически, тут же извинился, – простите, так написано, хотя, конечно, это могла быть более поздняя копия. Конечно же, у столь родовитого хозяина может быть только настоящий антиквариат!

Он не ответил, мне почудилось неладное, я резко обернулся, продолжая держать улыбку всем довольного человека. Он смотрел на меня с вытянувшимся лицом, в глазах страх боролся с отвращением.

– Маркиз, – пробормотал он, запинаясь, – мне почудилось… пожалуйста, разуверьте меня…

– В чем? – спросил я легко, уже догадываясь и спешно придумывая, как вывернуться.

– Мне почудилось, что вы… гм… простите за выражение… грамотны!

Я хохотнул с неловкостью, виновато развел руками.

– Да так уж получилось, сэр Эйсейбио… Я был очень деятельным ребенком, а мои родители баловали меня и недостаточно загружали настоящей работой благородного человека, упражнениями и конными скачками. Вот от избытка сил и, не зная чем себя занять, я и выучился читать и даже писать у… одного из молодых магов, что служили моему отцу.

– Как странно, – пробормотал он, лицо его стало как раскрашенная глиняная маска. С него сдуло все дружелюбие и теплоту. Теперь я видел, что граф не притворялся, когда выказывал мне расположение и дружеское участие. – Как странно… Маг на службе вашего отца?.. А кто ваш отец?

Я снова хохотнул.

– Да обычный вельможа на краю света!.. Заурядный. Можно сказать, анахорет. Не любит показываться в высший свет, старомоден…

Он остро взглянул на меня, опустил взор, подумал, я уж думал, что позовет стражу и велит меня повязать, вид был такой, но он перевел дыхание и проговорил с колебанием в голосе:

– На краю света… Анахорет? Может быть, маг был из тех, кого изгнали за прегрешения?.. А он настолько пал, что принял помощь вашего отца?.. Гм, странные обычаи в вашем маркизате…

Я сказал поспешно:

– Вы совершенно правы, сэр Эйсейбио!.. У меня голова кругом пошла, когда я убежал из этого затхлого медвежьего угла и пошел странствовать по свету!.. Мир настолько великолепен, настолько своеобычен, ярок и дерзок, что я даже не знаю!..

Он тут же подобрел, изсамодовольнился и заговорил жирным, как сорокапроцентная сметана, голосом:

– Маркиз, здесь увидите все великолепие жизни. От рождения и до конца – в довольстве и беспечной праздности! Разве это не мечта всех и каждого?

– Да, – ответил я искренне, – да. И если бы Творец не изгнал человека из рая, так бы и было.

Он чуть посерьезнел, словно я снова приблизился к некой опасной грани, за которую переступать нельзя, произнес торжественно:

– К счастью, в последней Великой битве силы восставших ангелов одержали победу. Теперь снабжают человечество всем необходимым… а также сверх того, что необходимо! Слава великому Самаэлю!

– Слава, – пробормотал я.

– Пойдемте, – сказал он отечески. – Впереди пир, а завтра обещан бал, костюмированный праздник. Вы знаете, что такое бал?

– С трудом, – ответил я. – Это тыква, хрустальные туфельки, Сильва, ты меня не любишь, три карты… уж полночь близится, а Германа все нет…

– Ничего подобного, – заверил он. – Никто вас тыкву есть не заставит, вы все перепутали. Пойдемте!

Он открыл дверь, музыка стала громче, я шагнул вслед за Эйсейбио, но музыка почему-то оборвалась на глухой басовитой ноте. Дирижер застыл со вскинутой рукой, танцующие пары замерли, а со скользящей близко к нашей комнате леди Габриэллы слетел платок и повис в воздухе.

Я настороженно осматривался, а из воздуха материализовался элегантно одетый господин в пестром костюме и при бантах, моментально сорвал с головы шляпу с перьями, иронично-учтиво взмахнул ею в преувеличенно-церемонном поклоне.

– Приветствую, сэр Ричард, – сказал он весело. – Как находите Юг?

– Спасибо, сэр Самаэль, – ответил я. – Классная шляпа.

– Вы находите? – спросил он довольно. – Это я, кстати, ввел ее в моду. Люди такие, силой заставить трудно, а вот так показал и скрылся – уже на другой день появились эти штуки с перьями… Удивительный вы народ!

– Мы еще и не так удивим, – пообещал я. – А вообще-то мельчаете, сэр Самаэль. Когда-то с самим Творцом дрались!.. Вселенная содрогалась…

– Мы и сейчас деремся, – сообщил он угрюмо. – Только методы изменились.

– Ну да, – согласился я, – кроме горячей войны, бывают разновидности холодной: информационная, компроматная, ресурсная, демпинговая…

Он внимательно слушал, в черных живых глазах разгорался интерес.

– Кстати, – произнес он приятным голосом, – хочу поздравить с очень изящным и смелым ходом.

– Это о моем маркизстве?

– Да. Мне понравилось. Как находите Юг?

– Я его еще не нашел, – буркнул я. – Выводы делать рано. Одно могу сказать наверняка, я бы не назвал здешнее общество счастливым. Оно беспечно, как бабочки, но… что-то мне нравится не совсем, не совсем…

Он нахмурился, сказал уязвленно:

– Я и не утверждал, что все счастливы. Счастливой жизни вообще не бывает, бывают только счастливые дни. А то и часы. Но одно бесспорно, здесь живут богаче и зажиточнее.

– За счет чего? – спросил я напрямик.

Он поморщился.

– Я потому и зазывал так усиленно на Юг, что здесь сможете как разобраться лучше, чем все местные маги, так и что-то исправить!

Я покачал головой.

– Боюсь, это проблематично.

– Почему?

– На севере работают потому, – сказал я, – что если не трудиться – умрут с голода. В поте лица своего добывают хлеб, как и было сказано… благодаря вашей милости. А здесь, насколько я понял, почти все на халяву? Или хотя бы основное: продукты, металл… Сэр Самаэль, халявщика принудить трудиться сложно. Думаю, вообще невозможно. Одного бы еще так-сяк, но целые народы… Философия халявщиков удобна для человека и смертельна для общества.