Верни мои крылья - Татьяна Ветрова
Шрифт:
Интервал:
— Тише, Лисёнок, — отстранившись и посмотрев на меня, он собирает губами слёзы, катящиеся ручьями по моим раскрасневшимся щекам, отчего я начинаю рыдать ещё сильнее.
Он принимает меня, не отворачивается. Принимает такой, какая я сейчас есть. Изуродованная и сломанная. И это такое счастье, что не передать словами.
— Спасибо, — шепчу еле слышно в любые губы, даря легкий поцелуй.
— Я люблю тебя, Лиза, — он прижимает меня к себе сильнее и начинает качаться вместе со мной. Знает, меня это успокаивает.
— Я люблю тебя, Марк. Очень сильно люблю. Я справлюсь ради нас, справлюсь со всеми своими страхами. Обещаю, — отстранившись, беру его лицо в свои руки и многообещающе целую. Посылая все свою обиду и боль к черту.
Разорвав поцелуй и тяжело вздохнув, Марк осматривается по сторонам в поисках моей футболки. Безрезультатно. Тогда он снимает свою, обнажая потрясающее красивое тренированное тело, и натягивает ее на меня.
— Не хочу, чтоб ты замёрзла, мерзлячка моя. — Снова целует в нос, заставляя меня искренне улыбаться.
— Спасибо.
— Ты с ночёвкой? — интересуется тихо, ловя мой нежный взгляд.
Я все так же сижу на нем, он все так же гладит мою спину, бедра, чаще задерживаясь на ягодицах. Но даже сквозь джинсовую ткань я продолжаю чувствовать его горячие руки, что уж говорить про футболку, что он изредка, но задирает, проникая под нее раскаленными пальцами.
— Да. Уже давно пора было это сделать, — киваю.
— Ты была не готова. — Взгляд серьезный, заглядывающий в самую душу и выворачивающий ее наизнанку. Безжалостно.
— Я и сейчас не готова. — Не вижу смысла ему врать, всё равно он давно уже научился читать мои эмоции. И страх распознает на раз.
— Я знаю. Тебе сделать ванну? — Марк не сводит любопытного взгляда с меня, и его совсем не смущает то, что я немного удивлена его предложением. Скажем так, растеряна.
— Сделай, — снова киваю, соглашаясь.
Да, я хочу ванну с кучей пены. А она у него шикарная и с гидромассажем.
— Хорошо.
Марк аккуратно пересаживает меня на подушки, что находятся рядом на мягком ворсистом ковре, тихо встает и уходит. Я слышу, как набирается вода, как гремят шкафчики. Наверное, он ищет пену. Я улыбаюсь, смотрю на ночную Москву и понимаю, что в этом доме я надолго.
Марк
Убегаю в ванную, как трусливый заяц, потому что, сука, ничего другого не приходит в забитую под завязку дурными мыслями голову. Мне надо побыть одном, просто необходимо отвлечься от этого дерьма пока не наворотил дел.
Настраиваю воду, делая ее почти горячей, нахожу на одной из полок, расположенных по левую сторону от зеркала, пену для ванны с успокаивающим эффектом, добавляю почти половину баночки. Лисёнок как-то говорила, что она великолепно расслабляет, вот и проверим. Надеюсь, что ей поможет, а то до сих пор сидит как натянутая струна, порой страшно смотреть. Не на нее, а на ее тревожность, которую она сама не замечает.
Вцепившись намертво руками за края раковины и сжимая их так, что побелели костяшки пальцев, жмурюсь. В душе бушует ураган из ненавистных мне чувств: гнева, лютой ненависти и жалости. Самое поганое чувство — жалость, от него хочется скрыться, убежать, чтобы оно не нашло меня. Я стараюсь держаться, дышу правильно, уткнувшись взглядом в раковину. Понимаю, что, если подниму взгляд и увижу в отражении зеркала себя, убитого заживо, расхерачу его. Но даже несмотря на злость, что исходит из меня, которую я кое-как контролирую, больше мне все же хочется разбить морду того урода, что это сделал. Чёртов интерн.
Каким же надо быть психопатом, чтобы так издеваться над девушками? Убивать не только их красоту, но и душу. Уничтожать, при этом мерзопакостно улыбаясь?
Нет, у неё по-прежнему маленькая и красивая грудь, но эти чертовы шрамы от лезвия всё же заметны. Сколько боли и мучений ей пришлось перенести, находясь у психа в неволе. Чудо, что она сохранила себя душевно.
— Сука, — произношу хрипло и умываюсь холодной водой, чтобы хоть немного привести себя в человеческий вид и спрятать раздражение. Хреново как-то помогает.
Проверяю температуру воды в ванной и остаюсь доволен. Она такую любит. Расставляю по краям ванной ароматические свечи и поджигаю их, включаю неоновую подсветку нежно-фиолетового цвета. Идеальная расслабляющая атмосфера для моей жены.
Оглядевшись в последний раз, мысленно проверяю, все ли сделал для ее удобства, и возвращаюсь в гостиную, наблюдая удивительную картину. Лисёнок на подушках, куда я ее пересадил, смотрит в окно и витает в облаках с самой счастливой улыбкой на лице. Такая маленькая, такая хрупкая и моя. МОЯ!
— Лисёнок? — Она вздрагивает, резко оборачивается в мою сторону и смотрит мечтательным взглядом, всё так же улыбаясь. Протягиваю ей раскрытую ладонь, она доверительно вкладывает в нее пальчики и встаёт. Следует за мной в ванную. Моя маленькая сильная женщина.
Открыв дверь, пропускаю ее вперед, любуясь ее красотой сзади. Мне нравится смотреть на неё, такую спокойную и счастливую. Почти расслабленную. Протягиваю руку, чтобы помочь раздеться, но не касаюсь. Она смотрит, склонив голову к плечу, и, улыбнувшись, едва заметно кивает. Помогаю ей раздеться, аккуратно тяну края своей футболки вверх, пальцами нежно касаясь её живота. Она тяжело дышит, её нежная и упругая грудь поднимается и опускается. С трудом, но Лисенок поднимает руки и позволяет стянуть футболку и отбросить ее в сторону. Отступаю. Смотрю на ее грудь завороженным взглядом, замечая, что горошинки сосков затвердели, и непонятно, то ли от холода, то ли от возбуждения.
Не спеша, скольжу пальцами к джинсам, расстегиваю застежку и молнию, сажусь на корточки и спускаю их вниз, нежно проводя костяшками пальцев по бархатной коже бедер. Я не скрываю того, как хочу её. В этот момент я испытываю такой жгучий чувственный голод, что сам себе удивляюсь. Словно раньше такого никогда не было. Она улавливает мое возбуждение, я знаю. А еще знаю, что подыхаю от желания доставить ей удовольствие, сделать ей приятное.
Лисёнок, впиваясь ногтями в мои плечи, нервно переступает через джинсы. Аккуратно касаюсь её щиколоток и не спеша поднимаюсь вверх, на миг задержав дыхание. Я помню, как эти ножки в порыве страсти обвивали мой торс, чтобы не отпускать меня во время соития. Я помню, как они находились на моих плечах, а в глазах моей нимфы бушевало огненное пламя, помню, как она ласкала свою грудь и сжимала горошинки сосков. И то, как она сексуально прикусывала губки, когда кончала. Эти моменты, наполненные нежными чувствами и безграничной любовью, навсегда отпечатались в моей памяти.
Пальцами цепляю белое кружево трусиков и не спеша спускаю их вниз. Картина, что предстает перед моими глазами, вызывает ярость. Склоняю голову к груди и сильно зажмуриваюсь, сжимаю руки в кулаки от злости, до хруста. Не могу, слишком больно! Меня снова разрывает изнутри от бессилия, от гребаного бездействия. Я понимаю, что уже ничего не могу сделать, только облегчить ее страдания. Глубоко вдохнув, заставляю взять себя в руки и продолжить начатое. Но шрамы, едва заметные, однако находящие в интимной зоне, всплывают как картинки из фильма ужасов. Вот зачем, сука? Зачем он это делал там? Что ему, бл*, в этой жизни не так?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!