Через преступление к мечте - Макар Дримчуков

когда придут к власти, всё изменится.

– А может, так и правда будет?

– Не будет никогда. Нужно менять людей, но не в кабинетах, а самих людей. Объяснять населению, что и как работает. Что нужна глобальная смена всей системы. Только тогда что-то изменится. А Трильмор с Джонсоном сейчас развяжут войну, которая Трильмора, Джонсона и их дружков озолотит. А простые люди упадут ещё ниже, чем они есть сейчас.

– Ты действительно думаешь, что будет полноценная война?

– Посмотри на Вармонд, там уже гибнут люди. И это только начало, поверь мне…

– Пускай так… Но ты себя слышишь? Как ты собираешься это сделать?

– Знаю, пока не могу всё рассказать, но у меня есть небольшие связи в Фонфорде.

– Откуда?

– Это неважно. Ты просто представь, что мы возьмём десять миллионов, да пускай даже не десять, а один миллион. Этого уже хватит, чтобы как минимум сбежать из этой страны, и на первое время тоже. Помнишь, о чём мы с тобой говорили, о чём мечтали?

– Помню, конечно.

– Это прямой путь к нашей мечте. – Стив взял меня за руку. – Подумай, у нас-то и варианта другого нет. Второго такого шанса не представится.

– О чём ты мне предлагаешь подумать? Я же ничего не знаю.

– Просто скажи, что ты согласна, и я всё тебе расскажу.

– Я, если честно, до сих пор не могу осознать, что ты мне это предлагаешь на полном серьёзе.

– Я не шучу, Мэгги.

– Мне сложно вот так с ходу дать ответ.

– Особо много времени на раздумья у нас нет, поэтому, как говорится, переспи с этой мыслью и завтра мне скажешь. Чтобы ты ни решила, мы всё равно останемся вместе. Если скажешь нет, будем стараться придумать что-то другое, как нам выживать в этом мире. Хорошо?

– Угу, – кивнула я в ответ.

– Ладно тогда. Пойдём погуляем?

Стив оставил на столике деньги за кофе, после чего мы вышли на улицу и отправились гулять по городу. Гуляли мы целый день, о чём-то разговаривали, шутили, смеялись, но наш утренний диалог в кафе, конечно, никак не выходил из моей головы. Я стала внимательнее к вещам, которые меня окружают. Действительно, все вокруг будто готовились к неизбежно надвигающейся войне. Некоторые кафе поставили дополнительные тяжёлые металлические ролеты на окна, в магазинах заметно опустели полки со всем самым необходимым на случай войны, на улицах было много людей с оружием, и это были не полицейские, это были либо люди в камуфляже, либо вовсе в обычной одежде – объединяли их только нашивки, которые показывали всем окружающим, что они официально входят в Сопротивление и имеют право носить оружие. До нашего сегодняшнего разговора со Стивом я на это как-то не обращала особого внимания.

Гуляли мы не как раньше, до самого позднего вечера, а как только начало темнеть, мы сразу отправились к моему дому, потому что после того, как стемнеет, на улице находиться стало небезопасно, ведь вместе со всеми митингами и прочим на улицы пришла и преступность, к которой, по сути, мне сегодня предложил присоединиться Стив.

– Давай тогда до завтра, – сказал мне Стив.

– Угу, – кивнула ему я в ответ.

– Мы договорились, подумай… Я завтра жду твоего решения. Но помни, каким бы оно ни было, я приму любое.

– Хорошо.

Он меня обнял, затем взглянул мне прямо в глаза и произнёс:

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, – ответила я.

Мы поцеловались, на несколько секунд застыли в объятиях. После чего ещё раз попрощались, и я вошла в дом. В этот раз я увидела непривычную картину перед собой. Обычно мать была одна, но сейчас в доме находился ещё какой-то мужчина. Они не сразу обратили на меня внимание, я первой решила проявить воспитание и сказала:

– Добрый вечер.

После моих слов мужчина, который всё это время сидел ко мне спиной и я могла видеть только его затылок, повернулся.

– О! – сказал он. – Я уж думал, меня твоя мать обманула.

Я увидела его лицо и застыла на месте. У меня задрожали руки и непроизвольно стали подступать слёзы.

– Где это ты так долго ходишь? Мы тебя уже заждались!

Это был Митчелл, мамин так называемый ухажёр или новый избранник, которого я ещё помню из детства. Он ни капли не изменился с момента, когда я последний раз его видела. Он был небритым и пьяным. Меня тут же бросило в воспоминания из детства, которые я всеми силами пыталась забыть раз и навсегда.

Когда Митчелл стал захаживать к матери, сначала мне это просто не нравилось, потому что я не могла принять тот факт, что мать променяла отца на него. Потом его присутствие в доме стало меня пугать. Они с матерью напивались до полностью невменяемого состояния, они могли кричать целую ночь, периодически он избивал мать так, что она потом не в состоянии была ходить.

Но её всё это, видимо, устраивало, ведь на следующий день она об этом будто забывала и они общались, как будто ничего не произошло. Выпивка всегда их мирила.

В какой-то момент Митчеллу, видимо, такое развлечение стало наскучивать, и он переключился на меня. Сначала он просто постоянно искал повод на меня накричать, хотя единственное, что я делала, это сидела в своей комнате наверху и старалась даже тише дышать, чтобы меня не было слышно. Ведь любой, даже просто неосторожный шаг, от которого скрипела половица, выводил Митчелла из себя. И он начинал на меня кричать, материть и постоянно замахиваться, желая ударить. Сейчас-то я, конечно, понимаю, что ему просто нужен был повод для вымещения агрессии. Тогда мне это казалось самым страшным, что могло со мной произойти, я и не могла подумать, что это только первый акт его нездоровой психики.

Я до сих пор в красках помню тот день, когда он пошёл дальше. Тогда я вернулась из школы, матери дома не было, был только Митчелл. Прямо с порога он начал на меня кричать, обвинять то ли в плохих оценках, то ли в том, что я слишком поздно вернулась.

Он схватил меня за руку и поволок к дивану, затем взял в руки провод от зарядки. Силой уложил меня на колени и нанёс несколько ударов, боль от которых прокатилась от ягодиц до самой головы и ударила в виски. Но, как выяснилось, это тоже было не самым страшным.

После этого сначала стал хватать руками за ноги, при этом он пыхтел и причмокивал ртом. Затем его рука начала двигаться всё выше. Тогда я ещё не понимала, что