Любовь нельзя купить - Франческа Клементис

Единственное, чего во всем этом недостает, так это возможности поделиться своими ощущениями со старыми друзьями. Тесс не рассказывала Фионе и Милли о Хитер, справедливо полагая, что они отнюдь не придут в восторг от того, что их так быстро заменили.

«Очень, очень странно», — думала Тесс, молча дискутируя сама с собой на предмет формулировки слова «предательство».

Первое совместное чаепитие с Хитер оказалось совсем не таким, как утренние часы, напрасно растраченные в «Органик».

Вместо того чтобы удобно расположиться в креслах, обитых мебельным ситцем, Тесс и Хитер пришлось подвигать стулья общественного центра, пока они не нашли два чистых сиденья.

Вместо кофе, приготовленного на цельном молоке из кофейных зерен, собранных кем-то в Бразилии за неплохое вознаграждение (Тесс и Макс решили, что это был Хуан, который поет революционные песни своей Хуаните), они заварили чай в пакетиках, наполненных каким-то пыльным мусором.

Они пили чай не под застольную беседу, веселый смешок и периодическое хныканье начинающего ходить ребенка, требующего мандарин. Хитер и Тесс старались перекричать страшный грохот отбойных молотков на улице, телевизор, включенный на полную громкость, и крепкие выражения, доносившиеся с соседней школьной площадки.

В разговоре не обсуждались разные системы чтения, учебные программы двух местных школ, где учат играть на скрипке, и цены на недвижимость на Дордоне[17]. Тесс почувствовала облегчение от того, что нашла наконец приятельницу, которая не только с наслаждением обсуждала материальные затруднения и мужей, отказывающихся ходить в церковь, но на самом деле сопереживала ее проблемам и предлагала практические пути их преодоления.

— Я, наверное, покажусь тебе ужасной, — осторожно начала Тесс.

Хитер махнула рукой:

— Вряд ли. Ну-ка, попробуй меня удивить.

У Тесс был озадаченный вид.

— Просто мне кажется, что недостаток денег пугает меня больше, чем что-либо другое. Мои родители были вполне состоятельными людьми, да и мы с Максом всегда жили довольно хорошо. И хотя я знаю, что счастье не купишь, как не купишь и рецепты выхода из затруднений, я привыкла к тому, что с деньгами можно всего добиться. А вот когда у тебя их нет, я просто не уверена в своих силах…

Хитер это настолько рассмешило, что она едва не выплюнула чай.

— Да ты шутишь! Нет денег! Ну-ка, отвечай! В этой твоей якобы крошечной квартирке телевизор будет? А видео? А ди-ви-ди-проигрыватель? Мебель, не подобранная на помойке? Тостер?

Тесс робко кивала в ответ на каждый вопрос.

— Компьютер? — продолжала Хитер.

— Разумеется, — сказала Тесс. — Но это ведь необходимость, а не роскошь.

Заметив, что Хитер оживилась, она сочла себя обязанной пояснить:

— Раньше у нас их было три.

На этот раз Хитер громко расхохоталась. Тесс смущенно улыбнулась:

— Скажу в нашу защиту, что нам нужно было иметь три компьютера, как нам казалось. У Лары был компьютер для школьных заданий, другой предназначался для работы и еще один стоял для семейного пользования в гостиной, чтобы Лара могла выходить в Интернет под нашим присмотром.

Хитер приподняла одну бровь:

— Значит, ты хочешь обойтись одним компьютером? И это называется — нет денег?

Ее глаза смотрели по-доброму, что смягчило обвинение.

— Я же говорила, что покажусь тебе ужасной! — сказала Тесс. — Вообще-то, я не дура. Да, мы не совсем бедные и в ближайшем будущем нам не придется обращаться в Армию Спасения за тарелкой супа, но…

— …но ты привыкла к тому, что все достается легко; ты никогда не задумывалась, сколько денег на твоем счете в банке, но всегда знала, что их хватит, чтобы покупать, что тебе захочется; так шло до тех пор, пока ты не уверовала в то, что достойна только самого лучшего, — завершила Хитер оправдание Тесс.

— Не такая уж я и плохая. Деньгами я вроде никогда не швырялась. Но ты права насчет того, что я о них не думала. Это лишнее волнение, а я всегда говорила мужу, что глупо волноваться.

— Со временем ты узнаешь, что еда продается и в других магазинах, а не только в универмагах «Маркс и Спенсер», — сказала Хитер, поддразнивая ее.

— Ну вот, теперь ты решила, что я глупая, — жалко проговорила Тесс и в наказание себе сделала большой глоток мутного чая. — Скоро начнешь упрекать меня в том, что из-за меня голодают миллионы. Когда я вспоминаю о том, сколько раз говорила это Ларе, то начинаю понимать, насколько мы беспомощны в попытках представить наше будущее.

Спрятав улыбку, Хитер смотрела, как Тесс глотает чай, стараясь скрыть отвращение.

— Ты не глупая. Во всяком случае, не глупее других. Я и сама была в таком же положении.

Тесс с удивлением взглянула на нее:

— Ты?

Хитер кивнула:

— Я заведовала конторой по общественным связям. У нас было все — большой дом, дети посещали частную школу, и — никому об этом не говори — четыре компьютера!

Тесс поняла, что ее изумленный вид может быть воспринят как неуважение, поэтому быстро приняла позу внимательной слушательницы. Хитер улыбнулась этой неловкой попытке соблюсти приличия.

— Не беспокойся, знаю, о чем ты думаешь, и меня это не задевает. Позволь угадать ход твоих мыслей: она одевается просто, поэтому не может быть женщиной, ограничивающей себя ради непонятных политических целей; у нее дешевая одежда, а это значит, что у нее нет денег; она не работает, но это не значит, что ей не нужны деньги; просто у нее, наверное, нет специальности, позволяющей заняться чем-то полезным; в общественном центре она чувствует себя как дома, видимо, привыкла общаться с людьми, которые не могут себе позволить клубы здоровья или театры Ист-Энда. Вывод: это героиня рабочего класса из мыльной оперы, пытающаяся найти свое место в жестоком мире, который не дает ей возможности вырваться из него или самосовершенствоваться.

Румянец, появившийся на лице Тесс, явился подтверждением того, что примерно так она и воспринимала Хитер. Еще больше ее смутило то, что во время первой встречи она оценила ее так быстро и так неточно. Приятный голос Хитер, речь образованного человека она не восприняла, но увидела перхоть на одежде, непричесанные волосы и мысленно отнесла ее к определенному типу женщин из Хивербери. Не успела она сколько-нибудь убедительно отречься от этого, как Хитер дружески коснулась ее руки:

— Не волнуйся. Как я уже сказала, я знаю, о чем ты думаешь, потому что побывала в твоем положении.

— А что с тобой произошло? — спросила Тесс, устыдившись своей едва ли не отчаянной надежды на то, что история Хитер окажется чем-то более страшным, чем то, что случилось с ней. Если эта умеющая приспосабливаться и вызывающая симпатию женщина сумела пережить разрушительную перемену обстоятельств, значит, и Тесс, вероятно, сможет сделать то же самое.