Fxxxing caнсара - Анастасия Валерьевна Панюшкина

дома, только рядом друг с другом. Это решение никогда не обсуждалось, совместное проживание было каким-то естественным продолжением нашего общения.

После того как мы научились создавать вещи одним взглядом, наша кухня превратилась в свалку. Мы хотели жить в полном изобилии вещей и любых предметов искусства. У нас было всё, что было и чего не было в прошлой жизни: скульптура «Венеры Милосской», стены с образом Ганеши, камин и многое другое. Я начинал день с разрисовывания потолка: я рисовал звездное небо, творения Ренессанса, изображал разные цивилизации и события прошлых дней. Вначале я копировал картины точь-в-точь, но постепенно начал добавлять что-то своё, и, в итоге, писал картины не похожие ни на что. Вот теперь я чувствовал, что это моё предназначение. Меня очаровал город сокровищ, и я наконец-то обрел уверенность в себе.

*

– Вы слышали про инструменты души? – Мел начала урок с вопроса, делая вид, что ничего не произошло.

Я думал, что она хотя бы попробует объясниться, но, видимо, ей было всё равно. Что в очередной раз показывало её истинную натуру. В классе стояла тишина. Том сел поближе к ней и старался ловить каждое её слово. Я отсел к Тету в конец, а Тутти без интереса рисовала что-то в тетрадке.

Основные инструменты души – это тело и ум, – она продолжила объяснять нам. – Тело служит вам в качестве персонального транспорта. Вы дышите, а в организме тем временем срабатывает 1000 действий, при этом вы даже не замечаете их. Люди рождаются с телом и поэтому могут им пренебрегать, но со временем организм вынуждает вас заботиться о нем. Второй инструмент – ум. Не секрет, что мозг выбирает пути наименьшего сопротивления, если он может не затрачивать энергию на реализацию задачи, то он этого делать не будет.

Всё ваше поведение формируется в детстве. Например, вы ребенок, вам около 4 лет. У вас не получается нарисовать крылья у бабочки, вы зовете воспитательницу и жалуетесь ей на то, что у вас не получается. Она рисует эти крылья вместо вас. Получилось красиво, ваш мозг зафиксировал цепочку: я пожаловался – получил результат. Теперь подсознательно, каждый раз, когда у вас не будет получаться с первого раза, вы будете просить кого-то сделать за вас, а не пытаться научиться самому. Конечно, это зависит от обратной связи внешнего мира. Поэтому важно уметь держать ум пустым, не путать с тупым. Ум не должен быть захламлен мыслями, понакиданными нам из других кастрюль, – она подмигнула в мою сторону. – Для некоторых это самый важный урок в жизни. А какой самый главный урок вы извлекли в своей? – спросила Мел.

Первым ответил Том:

– Надо ценить жизнь такой, какая она есть.

– Хм… – неоднозначно отреагировала Мел.

Тутти сказала что-то вроде «продолжай делать то, что считаешь нужным, несмотря на результат», а Тет про «наслаждайся моментом, даже если это конец света». Подошел мой черед:

– Не ждать подходящего момента, воплощать идеи и мечты сразу, как только осознал их… Я черпал из книг, прислушивался к окружающим, потому что мне казалось, что опыт любого ценнее, чем мой. Поэтому я ждал, когда на меня снизойдет озарение и я начну жить как хочу. Я всё время ждал чего-то. Мне всё время казалось, что со мной должно произойти что-то особенное, и вся моя жизнь изменится мгновенно, заиграет новыми красками, ведь она была пуста. Вся моя жизнь состояла из рутинности, скуки и пустоты. Так ничего и не произошло…

– Это интересно, ты знаешь, у нас есть тут местный кинотеатр, диктор озвучивает твою жизнь, как будто бы это фильм, он специально драматизирует, чтобы добавить эффекта.

– Нет, Мел, я не хочу выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение. Я говорю на полном серьезе.

– Ты, кстати, Марк, заблуждаешься о рутинности, – добавил Том.

– Почему? – я посмотрел на него как на предателя, который не поддерживает мои идеи.

– Рутинностью можно назвать всё, что ты делаешь каждый день. Даже любимое дело превращается в рутину. Важно не то, что ты делаешь каждый день, а то как ты это делаешь, – включил нарочитый тон Том.

– Он прав, – поддержала его Мел.

«Эта парочка меня уже начинает доставать».

– Всё, что с нами происходит – это всё игра, не нужно быть таким серьезным. Мы все с вами части Творца, проявляющиеся через личности. Некоторые из нас нуждаются в определении «кто я», нам необходимы эти определения, потому что таким образом мы можем видеть себя, но одновременно это является нашим ограничением. Мой самый главный вывод заключается в том, что нужно максимально проживать свою жизнь. Относиться к жизни нужно, как к самому великому дару, как к самому красивому и захватывающему приключению. И даже то, что мы сейчас с вами находимся здесь, это – продолжение игры. Пока мы осознаем себя как личности, игра продолжается. Понимаете, мы осознанно возвращаемся в неосознанное состояние, потому что только в таком состоянии мы можем действительно полагать, что жизнь реальна. Когда же мы возвращаемся в этот мир, мы воссоздаем ощущения вкуса, ароматы, да всё, что угодно, потому что мы скучаем по этим ощущениям. Понимая, что это всё иллюзия, мы жаждем вернуться обратно. Возвращаясь в незнание и только таким образом мы можем прочувствовать истинные эмоции в нереальной действительности.

– А что мы должны сделать, чтобы переродиться?

– Никаких условий для этого нет. Достаточно вашего намерения и смелости. Всё остальное я расскажу вам завтра. До встречи.

Все, кроме Тома, начали собираться. Он, видимо, ждал, пока все выйдут, чтобы пообщаться с Мел наедине.

– Том, ты идешь?

– Да-да, Марк, сейчас. Иди подожди меня за дверью.

«Класс», – подумал я и вышел из кабинета. Когда Том догнал меня, я уже был на улице возле школы. Он пытался вести себя сдержанно, но по нему было видно, что его распирает улыбка.

– Ладно, выкладывай.

– У нас сегодня вечером свидание, – улыбаясь выдал Том.

Я взглянул на Тома, таким счастливым он бывал редко. Мне не хотелось портить вечер, как, впрочем, и врать насчет Мел. Поэтому я просто похлопал его по плечу:

– Молодец! Том, ты заслуживаешь счастья.

Мы побрели не обычной дорогой, в этот раз решили пройтись вдоль рисовых полей. Мимо нас на высокой скорости промчался мотоциклист.

– Эй, смотри куда едешь! – крикнул я ему.

– Марк, смотри, он уронил портфель, ты смог разглядеть его?

– Не, но у него был неоново-зелёный шлем, – мотоциклист поднял пыль за собой, – я даже не смог рассмотреть, куда он повернул.

Том взял в руки рюкзак и начал смотреть, что внутри.