Юная модница и тайна старинного платья - Бьянка Турецки

Луиза молча улыбнулась. Она понятия не имела, что отвечать этой женщине.

— Да, она все еще неважно себя чувствует, не так ли, дорогая? — сказал вместо нее мистер Бакстер и до боли сжал Луизе руку.

— Да, — прошептала она.

Мистер Бакстер выдвинул для нее стул, и она села на свое место между миссис Астор и мистером Бакстером.

— Миссис Штраус! Джейкоб! Бенджамин! Исидор! До чего же приятно видеть вас всех в такой замечательный вечер! — с воодушевлением воскликнул мистер Бакстер.

Краска бросилась Луизе в лицо, когда сидевший напротив Бенджамин Гуггенхайм посмотрел на нее со вкрадчивой, заговорщицкой улыбкой. Она ждала с ним встречи весь день, а теперь не могла придумать ни единого слова. Едва слышно она пробормотала: «Привет» — и застенчиво опустила глаза к своей фарфоровой тарелке, возле которой лежали в ряд вилки и ножи. Впервые в жизни она поблагодарила мать за то, что та приучила ее есть «как положено».

— Шампанское, мадам? — спросил, выстреливая пробкой, официант в белом пиджаке.

— Нет, благодарю вас, — отказалась Луиза.

— Ей всего семнадцать, — пророкотал мистер Бакстер, отстраняя бутылку с шампанским.

— Икра? — спросил другой официант с серебряным подносом, нагруженным высоким холмиком блестящих черных рыбьих яиц.

— Нет, благодарю вас, — повторила Луиза.

— Она еще не совсем здорова, — извинился мистер Бакстер, вскидывая вверх руки, как бы сдаваясь, и с озадаченным видом обратился к Луизе: — Ты ведь любишь икру, — заметил он, сбитый с толку. — Что это с тобой?

— Больше не люблю, — ответила Луиза.

Он несколько секунд пристально смотрел ей в глаза, не понимая, что происходит, затем залпом допил шампанское.

— Мисс Бакстер, ну разве не потрясающий корабль? Брюс Исмей[30]на сей раз превзошел самого себя. Разве вы когда-нибудь видели подобную роскошь? — спросила довольно плотная женщина, сидящая напротив Луизы.

Это ее мистер Бакстер назвал Идой Штраус.

— Нет, миссис Штраус, не видела, — согласилась Луиза.

И это была истинная правда.

— А мы только что обсуждали ваш фильм, — сказала миссис Астор, обращаясь к Луизе, в то время как мужчины увлеклись разговором о делах. — Фильм замечательный. Вы просто талант, дорогая.

— Спасибо.

Как ни странно, Луиза гордилась тем, что ее все знают. Понемногу она начинала принимать все эти комплименты на свой счет.

— Вы сейчас над чем-нибудь работаете? — спросила миссис Штраус заговорщицким тоном в надежде услышать что-нибудь новенькое.

— Не знаю, — честно ответила Луиза, беря бокал с лимонной водой.

— Да, у вас нелегкое ремесло, зато хороший импресарио. Это счастье иметь в семье такого человека, — ввернула миссис Астор, кивком указывая на мистера Бакстера.

Миссис Штраус искренне улыбнулась и протянула навстречу Луизе бокал.

— Выпьем за это, дорогая.

Тут Луиза вскрикнула от удивления, почувствовав, что к ее лодыжке прикасается чья-то нога в носке. Неужели кто-то пытается с ней так заигрывать? В изумлении она обвела взглядом сидевших за столом, однако все как ни в чем не бывало продолжали беседовать об американской политике. Влажный от пота носок медленно пополз по ее ноге. Испуганная Луиза от отвращения, не задумываясь, пнула по нему каблуком, и Бенджамин Гуггенхайм, как в каком-нибудь мультике, с воплем вскочил со стула, опрокинув свое шампанское в ячневый суп миссис Астор.

— Бенджамин, что с вами? — воскликнул Джон Джейкоб Астор, пытаясь помочь жене выудить из супа хрустальный бокал.

Мистер Гуггенхайм густо покраснел. Так что в конечном счете не только Луизе пришлось сегодня смущаться.

— Ничего, прошу прощения, просто вдруг ногу судорогой свело, — извинился тот и, бросив оскорбленный взгляд на Луизу, сел на место.

— Как поживает милая Флоретт, Бенджамин? — язвительно спросил мистер Бакстер. — Досадно, что она не смогла разделить с нами это путешествие. Она больна?

— Флоретт здорова, — пробормотал Бенджамин.

«Ну и ну! У этого парня есть подружка? Или жена?

Некая Флоретт! Какой подонок!» Теперь она начала понимать, что означало это «мы».

— Пожалуйста, передайте вашей прелестной женушке наши наилучшие пожелания. Вы еще не отправили ей телеграмму? На этом корабле собраны все чудеса техники.

— Вы непременно должны зайти в наш магазин, когда мы прибудем в Нью-Йорк, — перебила его Ида. — Нам с Исидором будет очень приятно подобрать вам гардероб к следующим съемкам! — с воодушевлением сказала она, видимо почувствовав неловкость и стремясь перевести разговор в другое русло.

— Магазин? — спросила Луиза.

Ида нашла ту единственную тему, которая тотчас заставила Луизу забыть об испытанном ею потрясении.

— Ну конечно, вы же знаете, у нас есть универмаг, «Мейси», — ответила Ида так, будто Луиза не могла об этом не знать.

— «Мейси» ваш универмаг? — недоверчиво спросила Луиза, намазывая маслом теплую булочку.

— Конечно, милочка. Вы что, головой сегодня ударились? — со смехом спросила она.

— Наверное, — ответила Луиза.

Вот бы Брук позавидовала, узнай она, что Луиза обедала вместе с владельцами «Мейси»! Луизе не терпелось рассказать ей об этом. Может быть, как раз в эту минуту Брук подыскивает себе в «Мейси» новое платье для дискотеки.

После этих слов Луиза за весь обед не сказала почти ни слова. Она никак не могла прийти в себя, оттого что этот шикарный красавец, с которым она лишь несколько часов назад пошла на скучноватую, но все же романтическую прогулку, оказался двуличным негодяем. Пусть Тодд не самый красивый и не самый роскошный парень на свете, но он, по крайней мере, не ведет потихоньку двойную жизнь! Она уже начинала жалеть, что в тот день сбежала от него в коридоре. Он заслуживал лучшего отношения.

Когда все сидевшие за столом заговорили об акте Шермана[31]и о монополии «Стандард ойл», Луиза перестала следить за беседой. На уроках истории мисс Моррис еще не дошла до этой главы, и теперь у нее было такое чувство, будто она попала на обед к друзьям своих родителей.

Тогда она сосредоточилась на еде и уписывала ее за обе щеки. За весь этот день Луиза только и съела, что булочку с джемом и сэндвич с куриным салатом, когда вернулась с тренировки по плаванию. Неужели еще утром она была дома, в Коннектикуте? Казалось, с тех пор прошла целая вечность. И есть хотелось ужасно.