Хозяйка дома - Инга Деккер

Он дал себе обещание поговорить с сестрой, чтобы та не испортила романтическую задумку Беатрис.

— Спасибо большое, ты очень добр, — ответила молодая женщина и улыбнулась.

Столько тепла и света было в ее улыбке, что молодому человеку пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы не броситься к ней и не обнять. Взяв себя в руки, Гийом понял, что они не одни.

Марго высунула голову из-за груды одеял и подушек, которые положила для нее Беатрис;

Малышка улыбнулась Гийому и показала огромного плюшевого кролика, очевидно новую игрушку, а потом, хихикая, спряталась обратно.

Беатрис заметила, как изменился в лице хозяин дома, и острая жалость к нему окатила ее сердце ледяной волной. Она мысленно прокляла родителей, не подаривших сыну любви. А сам он, добровольно отказавшись от этого чувства, прекрасно понимал, что может причинить боль ребенку. И если единственный способ не сделать это — остаться бездетным, он готов. Да, с таким человеком у нее не получится дружить, не говоря уж о создании семьи, рождении детей и прочем…

Сейчас Гийом осматривал утреннюю комнату, отделанную резным деревом, стараясь не глядеть ни на Беатрис, ни на малышку.

— Да ты способна творить чудеса! Я просто поражен!

Она одарила его улыбкой, которая должна была означать: расслабься, ты никому не делаешь больно — ни мне, ни Марго.

— Но комната прелестна сама по себе. Требовалось ее лишь слегка оживить.

— И ты это сделала!

— Да, забот немало, а время, к сожалению, истекает. Поэтому я убирала, полировала, чистила… и читала. В основном книги по этикету. О жизни богатых и знаменитых. Как устраивать шикарные приемы. Так что скоро я и в самом деле буду готова.

Беатрис надеялась, что ей удалось скрыть сомнения, одолевающие ее с каждым днем все сильней. Ей случалось играть разные роли, в том числе и великосветской дамы, но тут-то придется быть на сцене двадцать четыре часа в сутки! А Бланш д'Эссиньи наверняка чувствует себя в светском обществе как рыба в воде и все правила этикета впитала с молоком матери. Тем более что она выросла совсем в другой стране.

И все же Гийом верит в способности своей помощницы. А значит, она справится.

— Ты проделала колоссальную работу, Беатрис, как я и предполагал. Но это не означает, что ты должна жертвовать едой и сном.

— Ты меня видишь за обедом каждый вечер! Это была правда. За столом они вели ничего не значащие беседы, тщательно избегая некоторых тем.

— Есть-то ты ешь, но слишком много работаешь. Тебе, наверное, требуются еще помощники…

— Нет, с меня хватает и Этьена. Гийом вопросительно изогнул бровь.

— То есть я имею в виду, что, хоть он и замечательный помощник, мне приходится и на него затрачивать душевные силы. Кроме того, проблема заключается не в количестве работников… Мне хочется все сделать самой.

— Тогда сделай еще кое-что: отдохни сегодня. Пойди развлекись немного. Вырвись наконец из этого дома, сколько же можно дышать пылью!

— Не думаю, что…

— Твоей племяннице…

Оба заговорили одновременно. Беатрис замолчала, ожидая, что скажет Гийом.

— Малышке не повредит погулять на природе.

Значит, он хочет, чтобы я… чтобы мы на время убрались из дома. От этой мысли Беатрис стало грустно, поскольку она подозревала, что послужило ей причиной. Она взяла себя в руки, выпрямилась и подняла подбородок чуть выше.

— Ты хозяин, тебе и решать. Хорошо, мы с Марго съездим погулять. Гийом улыбнулся.

— И почему это у меня возникло чувство, будто я знаю, как чувствовал себя Пьер Памье, когда ты хорошенько ему двинула? — спросил он.

— Пьер заслужил это.

— Заслужил, — согласился Гийом. — И я тоже, если причинил тебе боль.

— Я все понимаю, честно-честно.

— Мне просто не хочется, чтобы ты загнала себя до смерти. Жалко же будет…

— Не загоню, — пообещала Беатрис.

— И ты с племянницей отправишься погулять, поскольку вам обеим это нужно.

— Да, я же сказала.

— Вот и отлично. Тогда возьми мою машину. У твоей что-то не в порядке с тормозами, я заметил, когда мы ездили на пикник. — И Гийом протянул ключи.

— Но… — заколебалась его помощница.

— Я доверяю тебе мою машину. А тебя ей. Она куда безопаснее твоей.

— Ты не представляешь, чем рискуешь. Ты когда-нибудь находил крошки на заднем сиденье?

Тень пробежала по лицу Гийома, но руку с ключами он не убрал.

— Нет уж, — решительно возразила Беатрис. — Отдых так отдых для всех. И вокруг дома есть отличный парк… лужайки зеленые опять же.

Марго тетина идея явно понравилась. Малышка подошла сзади и обхватила ее за ноги, так что высовывалась только голова с блестящими глазенками. Гийом взглянул на нее, затем поспешно перевел взгляд на Беатрис.

— Она не кусается, — тихонько заметила та.

— Знаю, — согласился Гийом, но больше на девочку не смотрел.

— И я тоже, — продолжила молодая женщина. — Наши с тобой дела идут просто прекрасно. Я почти забыла, что мы целовались. Мне кажется, опасность уже позади.

Он посмотрел на нее едва ли не с яростью.

— Опасность позади, говоришь? Да я с трудом держу себя в руках! Так что берегись, детка!

С этим предупреждением на устах Гийом развернулся и вышел.

— Да, человек умеет красиво уйти. Нам бы с тобой, Марго, у него поучиться, — усмехнулась Беатрис.

Но он был абсолютно прав. Ей, покидая этот дом, тоже никак нельзя будет оглядываться, чтобы не запечатлеть его владельца в своей памяти. Правда, уже поздновато… Говоря, что почти забыла, как они целовались, Беатрис солгала. Воспоминания о губах Гийома преследовали ее днем и ночью.

Значит, она забыла, что они вообще целовались. Ну и отлично! Просто прекрасно! — еще раз сказал себе Гийом, глядя в окно девятый раз за последние десять минут. Ему бы тоже не помешало забыть, но, увы… Кроме того, забудешь тут, когда она бегает у него на виду.

После их разговора прошло минут пятнадцать, и Беатрис появилась на лужайке с Марго и с воздушным змеем в руках. Последние десять минут она безуспешно пыталась запустить его. Зато восторгу девочки не было предела — ее волновал не результат, а процесс.

Глядя на малышку, хлопающую в ладоши, Гийом невольно улыбнулся. Больше всего ему хотелось бросить работу и присоединиться к ним. В детстве ему не случалось запускать змеев. Мать считала это развлечением для детей из низшего сословия, а у отца не было ни времени, ни склонности заниматься подобными пустяками. А что думал их сын, никого не волновало.