Тайна замка Карры - Ева Ибботсон

Мистер Хопгуд объявил, что шотландский бал назначен на четырнадцатое декабря. Он пригласил весь высший свет городка и не забыл о простых людях. Приглашение получили заправщик с бензоколонки и продавщица из магазинчика на углу, которая продавала миллионеру мятные конфетки двойной свежести, чтобы облегчить страдания его желудка, и многие, многие другие хорошие и приветливые жители городка. Даже те, кто не получил приглашения, могли пройти вокруг крепостных стен, полюбоваться замком, залитым волшебным светом, и послушать волынщиков перед началом бала.

К первым числам декабря любой турист решил бы, что оказался в самом сердце Шотландии. Владелец мотеля «Звездный путь» убрал из столовой портрет президента и повесил картину королевской охоты. Шеф-повар «Веселого бургера» изобрел макбаффбургер из копченой сельди и овсяного хлеба. Управляющий кинотеатра «Королевский» решил всю ночь во время бала крутить только шотландские фильмы, нарядить билетерш в клетчатые платья и подавать в буфете сладости в виде маленьких лакричных волынок и ирисоч-ных сумочек-спорранов.

Призраки тем временем держали совет.

– Значит, решено? – сказал Крок.

Мисс Спинкс, только что вынырнув из питьевого фонтанчика, печально кивнула, обдав Сирила дождем брызг. Пес укоризненно поднял на нее глаза-блюдца.

– Не так уж это и страшно, правда? – вздохнул дядюшка Лоус. – Не кишат же прерии вождями Большое Колено и Мудрый Мизинец. Может, нам встретятся обычные духи, Синтия или Фред.

– Или призраки индейских детишек. Флосси будет с кем дружить, – сказала мисс Спинкс.

Флосси, шоколадкой рисовавшая на стуле портрет Хозяина Глубин, издала пронзительный индейский клич.

Призраки решили покинуть кинотеатр и лететь на Дикий Запад. Слишком тяжела была боль. Замок вздымался в небо во всем великолепии, а они не могли туда даже заглянуть. Весточка от Алекса могла бы все изменить; чтобы хоть раз увидеть Алекса, духи готовы были томиться в кинотеатре чоть целую вечность. Рука написала превосходное письмо и смелыми скачками побежала в ночи на главную улицу– опустить конверт в ящик. Но ответ так и не пришел. (Рука безвылазно провела под землей сто лет и не подозревала, как изменился мир. Она долго на ощупь искала ящик с узкой щелью и опустила письмо… в мусорный бак.)

– Дождемся бала, – решил Крок. – Когда часы пробьют полночь, мы улетим на запад, в прерии, и, быть может, духи Тьмы и Забвения сжалятся над нами и подарят нам покой и пристанище.

Но как расстаться с Рукой?

Они пригласили ее на совет. Рука внимательно слушала, карабкаясь вверх-вниз, чтобы читать по губам, и не жалуясь на одышку.

Дядюшка Лоус предложил:

– Что скажешь, дружище? Летим с нами. У меня в кресле найдется место и для тебя, и для Флосси.

Призраки заговорили наперебой, умоляя Руку выбраться из зловещей темноты подземелья и лететь с ними. Да ей и самой хотелось этого больше всего на свете: ладонь вспотела от одной мысли о том, что они будут вместе. Но она взяла карандаш, перекочевавший сюда из стола управляющего, листок бумаги и поведала дрожащим, неровным почерком свои самые глубокие и сокровенные мысли:

«Я говорила вам, какое счастье было принадлежать Артуру Бретту, человеку порядочному и образованному. За тридцать восемь лет я не слышала от него ни единого упрека. Я рассказала, что должна отомстить убийце, жестокому Эрику Эриксону, хоть и не представляю, как это сделать. Но кое-что я от вас утаила…»

Рука замерла, и призраки испугались, что она передумала открывать им свою тайну. Но она вновь взяла карандаш и продолжила:

«Есть особые Руки. Не просто отрубленные и призрачные, но еще и волшебные. Стоит такой Руке расправить пальцы – и все вокруг застывает в оцепенении, не в силах ни говорить, ни дышать, пока не позволит Рука. Такие Руки зовутся Руками Славы, и стать одной из них я мечтаю больше всего на свете. Каждый день я тружусь и работаю над собой в темноте шахты. Это очень сложные упражнения, не для индейских прерий, где уклад жизни совсем иной».

Призраки не посмели продолжать уговоры. Нельзя сбивать друга с пути. Конечно, они загрустили. Удивительно, как много стала для них значить маленькая Рука.

Десятого декабря на башенке у ворот водрузили флагшток. Строительство было завершено.

Замок был великолепен. Мистер Хопгуд попросил разрешения укрепить над ним штандарт Макбаффов, золотого орла на красно-черном поле, и Алекс с радостью согласился. Мебель, которую тоже привезли на «Королеве Анне», подремонтировали и отполировали, а мистер Хопгуд докупил прочих украшений, вроде старинных картин, где боролись самцы оленей, и гобеленов, изображавших казнь святого Себастьяна. Мистер Хопгуд решил, что мужчина, пронзенный стрелами, только добавит замку колорита.

«Сирли-и-Роулок» не подвели. В замок прибыли ящики с пауками, тараканами и летучими мышами, а рабочие подставили лестницы и живописно украсили стены птичьим пометом и плесенью.

– Какая красота, Алекс! – восклицала Хелен, у которой голова кружилась от восторга. Мистер Хопгуд вел их через все покои замка. – Как жаль, что ты не можешь остаться и жить тут с нами!

Алекс не мог, и Хелен это понимала. Он остался на бал и обещал провести с ними Рождество, но после этого он должен был вернуться домой. Тетя Джеральдина была в Торки одна-одинешенька, и Алекс хотел встретить с ней Новый год. К тому же он и так пропустил целый семестр в школе. Но сильнее всего его гнала домой тоска по призракам. Последней каплей было отсутствие вестей из Данлун-холла.

За два дня до бала в замок приехали распорядители банкета, цветочницы и охранники. Последние должны были следить, чтобы никто не покушался на сокровища миллионера и просто не забрел без приглашения.

Наконец, по главной улице городка, пестря клетчатыми юбками, прошел оркестр волынщиков Эрренрига, специально выписанный из Шотландии.

Намечался самый роскошный, самый грандиозный в мире бал.

Глубоко под городом, во тьме шахты, Отрубленная Рука пыталась стать Рукой Славы.

Она проделала все известные упражнения: засияла что было сил, затем умерила блеск, чтобы научиться зловеще сверкать голубым огнем; резко выбросила пальцы, будто приказывая: «Замри!» На душе у нее было неспокойно. Что-то шло не так. Там, где столетие стояла тишина, нарушаемая лишь монотонным капаньем воды, точившей плиты, да редким камнем, с плеском падавшим с высоты двух сотен метров в черную воду, затопившую одну из бездонных ям, – там поднялся скрежет и бряцанье.

«С каждым часом, с каждым разом я все ближе, ближе к славе», – вывела Рука прутиком на земле. Она писала эти слова десять раз на дню, надеясь, что самовнушение поможет ей стать Рукой Славы. Но сегодня ее пальцы так дрожали, что она отбросила бесполезный прутик.

Все оттого, что призраки меня покидают, подумала Рука. Вот отчего мне не по себе.

Клац! Снова этот звук! Рука распласталась по земле, чтобы ощутить странный шум всей кожей, всеми косточками.