Соблазн для Шейха - Виктория Вишневская

– Но ты, ауза, напросилась, – непонятное прозвище слетает с его губ, и он разъярённо хватает меня за талию, притягивает к себе и тащит к краю кровати. Брыкаюсь, почувствовав освобождённые ноги, и бью ему по бедру. Только вот ему хоть бы хны, потому что он садится, перекидывает меня через свои ноги, и я касаюсь голым животом его коленей.

Громкий шлепок, и моя левая ягодица горит словно огнём. Ненависть выливается из моего внутреннего чана, и я понимаю, что больше не могу сдерживаться, чтобы не высказать этому ублюдку всё, что о нём думаю.

Только открываю рот, как на попу снова опускается ладонь, ударяя ещё сильнее. У меня перехватывает дыхание, и я издаю полу-стон полу-всхлип, за что сразу же матерю себя.

Он шлёпает меня! Как маленького нашкодившего ребёнка!

Хлопок, и я зажмуриваюсь, закусывая губу, чтобы не издать лишних звуков. Позора мне уже хватает, не уверена, что выдержу ещё. Только вот на следующем ударе у меня снова вырывается непонятное мычание, которое не остаётся без внимания шейха.

– Звучит слишком эротично, – слышу совсем рядом его голос, и сдерживаюсь, чтобы не сказать ему какую-нибудь гадость. Мало ли какое ему ещё «наказание» в голову сбредёт? – Я хотел остановиться на пятом ударе, но услышав твой стон, решил, что прервусь на десятом.

Сжавшись всем телом, попыталась отдалиться от этого унижения, и взять себя в руки. Всеми силами старалась проконтролировать себя, чтобы снова не издать этих звуков. Только очередное соприкосновение его ладони с моей задницей, вновь заставляет неосознанно меня застонать от боли.

Почти сразу после этого что-то утыкается мне в живот, и я округляю глаза, понимая, что опять сделала всё только хуже. Шейх возбудился, и я своей обнажённой кожей, почувствовала прикосновение его эрекции через ткань лёгких штанов. Это напугало меня, поэтому дёрнулась, получая очередной удар по ягодицам.

Успокаивала одно: шейх дал своё слово, что его член не окажется внутри меня не по моей воле. Только вот можно ли было теперь верить Асаду?

*Ауза – на арабском «гусыня».

Асад

Кидаю стакан об стену, наблюдая, как он разбивается на тысячу осколков и те осыпаются на пол. Внутри бурлит ярость, которую не могу унять. Единственное, что поможет мне сейчас успокоиться – качественный секс.

Эта чертовка Анна-Мария завела меня только одними своими брыканиями. Её отчаянный вид чуть не сорвал мне башку. Её связанные руки и беспомощный вид только подлили масла в огонь. Как же мне хотелось скинуть её со своих колен, опрокинуть и хорошенько оттрахать. У неё даже стоны были настолько сексуальными, что член в штанах готов был прорвать ткань брюк.

Чуть не сорвался. Сдержался. Хотя готов был воплотить свои фантазии в реальность. После конечного шлепка, скинул её на кровать, отвязал и просто ушёл. Боялся, что если посмотрю на неё ещё раз, своё слово не сдержу. Как быть рядом с ней и держать себя в руках – не знаю. Тянет к ней как магнит. Уже тысячу раз пожалел, что предложил ей этот договор.

Легче было схватить в охапку и просто запереть её в комнате и делать с ней всё, что захочу. Всё равно варваром зовёт, от которого сейчас ничем не отличаюсь. Но нет же, мне надо было сделать себе же хуже! Привезти в свой дом и просто наблюдать, как эта ходячая бомба замедленного действия ходит по моему полу и живёт в моих стенах.

В итоге сорвался и сразу же после порки, позвал к себе Далию. Эта тигрица была неутомимой в постели, каждый раз стараясь доставить удовольствие только мне, полностью забывая о себе. Она как дикая, скакала на моём члене, визжа так, будто в неё вселились бесы. После того, как я кончил один раз, она сделала мне шикарный минет, который Далия всегда делала в совершенстве. Лизала и посасывала так, что у каждого бы мужика снесло башку.

Только вот, возбудился и кончил два раза я не от её умелого рта или рук. И даже её стройное тело здесь было не при чём. Я представлял её. Упрямую русскую, которая вела себя как ледышка. Смотря на чёрные волосы Далии, видел её. Сжимал до посинения пальцев её локоны, держась за них и заставляя любовницу двигать головой чаще, заглатывая член глубже.

Это был самый незабываемый минет в моей жизни. Надеюсь, что когда каменные стены вокруг русской падут, она сделает его не хуже. То, что она сдастся, был уверен. Этот месяц будет для неё адским, потому что я кину все свои возможности, чтобы эта женщина не устояла и сдалась.

На следующий день после порки, Анна-Мария стала послушней. Нет, не так. Она стала более тихой.

Придя в гарем, наложницы снова встретили меня танцами, а после обложили со всех сторон, пристраиваясь рядом на лежаке. Далия сияла, а её глаза словно горели после той ночи. Она лежала у  моего правого бока, поглаживая своими длинными тонкими пальцами мою грудь. Улыбнувшись ей, перевёл взгляд на Лейлу – девушку, которая носила под сердцем моего ребёнка.

Она сидела, улыбаясь, скрестив руки на своём маленьком животе. Порой ласково поглаживала его, и переводила на меня свой счастливый взгляд. Её беременность была для меня неожиданностью, но ничего против неё не имел. Да, когда-нибудь нужно будет обзавестись наследниками, но в свои тридцать не сильно задумывался об этом. Пусть идёт всё так, как идёт.

Медина заняла своё место сверху, укладывая мою голову на свои бёдра, и пальцами игралась с моими волосами.  Самира устроилась около ног, положив на них голову и прикрыв глаза.

И только одна своевольная наложница стояла в стороне, опираясь спиной о стену и смотря на меня ненавистным взглядом. Вчерашний её танцевальный костюм сменился на обычное льняное нежно-розовое платье до колена. Она выглядела в нём мило, особенно насупившись и сделав обиженный вид.

На своей территории, я разрешал женщинам ходить в открытой одежде, потому что знал, они одевались так только для меня. Каждый раз, когда приезжал из другой страны, привозил им разные вещи, в которых они после щеголяли, показывая все свои прелести.

Наблюдать за Коваль было тем ещё наслаждением. Она постоянно отводила от нас взгляд, предпочитая смотреть в сторону. Иногда посматривала на нас, прожигая меня ненавистным взором. Ничего, это продлится недолго, особенно после того, что я придумал.

В очередной раз она отвернулась, прячась в тени колонны и заставляя меня улыбнуться.

– Анна, иди к нам, – позвал её к себе, специально коверкая её имя. Ауза поворачивается в нашу сторону и зло шипит:

– Меня зовут не Анна.

Не сдерживаюсь и издаю смешок. Мне нравится смотреть, как она бесится. Это выглядит забавно и мило. По крайней мере, сейчас, когда я был добр после ночи с Далией. Чувствую, когда эйфория пропадёт, она снова начнёт раздражать меня своим характером. Но сейчас я просто наблюдал и забавлялся.

– Я слышал, у русского народа есть сокращения имён. Твоё разве не Анна?

– Нет, – резко отвечает, скрещивая свои руки на груди. Понял сразу – обижается. То ли от той порки, то ли от имени. Скорее всего, первое. Я задел гордость русской красавицы, поставив её в неловкое положение. – Я Анна-Мария, и никак больше. И спасибо, предпочту остаться здесь.