Там, где кончается волшебство - Грэм Джойс

Я знала, что могу кататься на этих световых шарах. Забраться в них и плавать над домами, прислушиваясь к разговорам. Бесценный дар. И если бы я только поняла, зачем он мне, меня бы в этом мире больше не было; но в то мгновенье я лишь парила, парила меж деревьев. Я чувствовала, что не нуждаюсь в помощи. Я чувствовала, что мне известны все ответы.

— Что вы здесь делаете?

Я с треском рухнула на землю — секундная паника, неловкая заминка; потребовалось время, чтобы снова научиться говорить, прийти в себя, найти голосовые связки, язык, слова, которые не вызвали бы подозрения. Но подозрения в чем?

— Я напугал вас?

Еще бы. Ведь это был не кто иной, как управляющий поместьем Винаблз. Норфолкский Угорь собственной персоной, а я только и могла, что стоять и тупо пялиться. Он смотрел на меня щенячьим взглядом. К его щекам, таким припухлым и розовым, хотелось прикоснуться. Он улыбался, но что-то было в нем невыразимо грустное, какая-то трагедия, и его хотелось защитить.

Не правда ли, смешно, учитывая, что этот человек намеревался выселить меня из дома. Я ожидала, он начнет ругаться, что я гуляю по их лесу. В поместье Стоукс любили делать вид, будто лес их собственность. Но я-то знала, что лес принадлежит не им, а фонду и что граница имения проходит как раз по кромке леса. Но Угорь молчал.

— Я загляделся на вас. Вы были так погружены в себя, — промолвил он.

— Была, — парировала я.

— Я тоже. В смысле, я тоже прихожу сюда, чтобы забыться. — Он сделал шаг ко мне, скрестив при этом руки: неглупый способ двигаться вперед и одновременно отдаляться. — Но знаете, что удивительно? Я ведь как раз шел к вам. Хотел навестить.

— Меня?

Однажды Мамочка сказала, что, находясь в лесу, она может вызвать кого угодно. Но я уж точно не хотела, чтобы появился этот сладкозвучный тип. Ею я не звала.

— Вас. Вы не собираетесь домой? Можем прогуляться вместе. У меня есть для вас новости. Надеюсь, они поднимут вам настроение.

Я колебалась. С одной стороны, меня снедало любопытство: за годы, проведенные с Мамочкой, к нам из имения ни разу никто не приходил. И я считала, что это в порядке вещей. С другой стороны, я разозлилась, что сказка с пузырями так быстро лопнула, а я даже не разобралась, к чему она. Он будто прочитал мои мысли.

— Надеюсь, я не нарушил ничего важного.

Мы двинулись назад к дому. По пути он приподнял нависшую над тропкой ветку, чтобы я могла пройти. Он даже предложил мне руку на мостках через насыпь, и, вопреки инстинктам, я ее взяла. Он ни за что не согласился выложить мне новости, пока мы не дошли до дома.

Я разожгла камин. Винаблз был высок, и я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Он вежливо отказался от чая, джина и бузинной настойки, но согласился на стакан воды. Сняв отсыревшую кофту, я придвинула стул поближе к коптящему пламени и села.

— Я слышал, Мамочка в больнице. Вы, надо думать, скучаете по ней.

— Скучаю, — подтвердила я. — Так что у вас за новости?

— Они касаются вашего отъезда.

— Я никуда не уезжаю. Это вы нас выкидываете на улицу.

— Случилась удивительная вещь. На ваше счастье, Эйми Инглиш, прислуживающая леди Стоукс, увольняется, поскольку собирается замуж, и ей нужна замена. Поэтому, если вам интересно, милости просим; только сначала нужно пройти обучение.

Прислуживать? Словечко звякнуло в мозгу. Даже такой пещерной личности, как я, оно казалось устаревшим.

— Неужто есть еще такая профессия?

— Личная горничная. Достойное занятие. Я предложил вашу кандидатуру.

— Но вы же меня совсем не знаете.

— Послушайте, Осока. У Мамочки в округе хватает критиков. Есть люди с предрассудками. Я к ним не отношусь. Но есть и те, кто вас поддерживает. Я просто рассказал о вас. Работа ваша, если захотите. Проживание и все такое.

— А как же Мамочка?

Он усмехнулся.

— Поможем и с этим. — Допив, он отставил стакан и почему-то понизил голос; я тоже непроизвольно придвинулась к нему. Мне даже показалось — возможно, только показалось, — что он пытается соблазнить меня голосом. — Бывают в жизни совпадения. Как, скажем, встреча в лесу. Но не всегда они случайны. Бывает, что совпадения происходят по велению судьбы. Я понимаю, что рискую показаться загадочным, однако уверен: жизнь по-своему участвует в прокладывании нашего пути.

Признаюсь, я захихикала. Откинула голову назад и громко захохотала. Он тоже улыбнулся и воодушевленно затряс головой, довольный произведенным эффектом.

Придя в себя, я сказала:

— Да лучше удавлюсь.

Тут розовые щечки Винаблза побледнели.

— Но ведь это ваш шанс. Поправить положение.

— Поправить положение? Да лучше отшельником в лес, чем в дом прислуживать так называемым господам. Те, на кого вы работаете, — вы видели хоть раз их руки? Они же как рептилии. Да и вообще, мы не в каменном веке живем. Вам не приходило с голову сначала поинтересоваться, поправится ли мне такая работа, а уж потом предлагать мои услуги? И что за хитроумный план вы припасли для Мамочки?

Склонив голову набок и приподняв одну бровь, но очень высоко, он улыбнулся — теперь уже натянуто:

— Осока, на вашем месте я бы не разбрасывался предложениями. У вас ни надлежащего образования, ни средств. Я сделал все, что мог. Боюсь, вам не позволят пойти по Мамочкиным стопам.

— Я собираюсь получить диплом.

— Осока, это вы живете в каменном веке. Учитывая ваше прошлое, вам не дадут работать. Акушерство стало настоящей профессией, а вы тут плавно загниваете.

— Что вы имеете в виду под «загниваете»? — Я посмотрела на него в упор. — Не забывайте, что вы в Мамочкином доме.

— Я знаю. И не собираюсь выказывать неуважение. Просто в ее отсутствие пытаюсь вас наставить на правильный путь. Вы же и сами все прекрасно понимаете.

Что я действительно поняла, так это почему они так долго не появлялись у нашего порога. Мамочка выгнала бы их взашей и отдубасила палкой.

— Значит, вы пришли меня спасти, да?

Он улыбнулся. Понял, к чему я клоню.

— Вы очень красивы, верно. Внутренней красотой. Тут ничего не скажешь. Но к делу это не относится.

Сейчас же прогони его, шептал мне голос. Сейчас же. Я встала.

— Я подумаю.

Винаблз понял намек и тоже встал.

— Осока, я умею быть хорошим другом. — Он задергался на пороге; прогони его, шептал неугомонный голос, прогони. — Кстати, чем вы там занимались? В лесу?

— Выражала благодарность и признательность за все, что мне дано, — сказала я.

— Неужто?

Он вяло улыбнулся и как-то странно щелкнул пальцами перед носом. Не знаю почему. Потом ушел. Калитка взвыла, выпустив его, и шваркнулась обратно.