Та, которой не должно быть... - Лариса Соболева

– Ты готов к потрясениям? – вбежала Жанна, плюхнулась на стул и, положив на стол большой конверт, накрыла его обеими ладонями. – Учти, моя бомба не для слабонервных.

– Готов, готов, – закивал Володя, прикуривая.

– Итак, Лариска не знает, какой жирный кусок отхватила в лице Витальки? Ну, да, она же возвышенная, социально ответственная, как комсомолка из старых фильмов. А теперь смотри. Узнаешь эту дэву?

Жанна положила перед ним на стол одну фотографию… вторую… третью… У Володи глаза полезли на лоб. Первое фото: голая Лариса сидит на голом мужике вдвое старше с внешностью жителя южных гор. Крупный план: Лариса взасос целуется с тем же мужиком, оба голые, его волосатая рука сжимает ее грудь. План стоя: она держится руками за край стола, он сзади… ну, очень подробное изображение. Четвертое фото: Лариса сидит на краю стола, нога заброшена на бедро джигита, который придерживает ее рукой, лица исказила мука… Володя провел по столу рукой, сгребая камасутру в сторону.

– Жесть, правда? – произнесла Жанна, закуривая. – Думаешь, Виталик об этом знает?

– Она что… и сейчас?.. – ужаснулся Володя.

– Про сейчас не знаю, а до Виталика – точно.

– Кому какое дело, с кем Лариса занималась сексом до Виталика.

– Согласна. Но ты ведь неприятно удивлен?.. Молчишь? Значит, Лариса тебе на этих снимках не симпатична.

– Думаю, такое же впечатление будет и от нас, если тайком снять…

Жанна загасила недокуренную сигарету и поднялась:

– Идем в комнату. Идем, идем…

Он поплелся за ней без желания, угадав, что наготове у нее вторая бомба, проникать в чужие тайны – это типично по-женски. Едва Володя вошел, Жанна нажала на пульт и началось. Одна из фоток ожила на экране телевизора.

– Тебе знакома эта Лариса? – спросила Жанна, подчеркнув слово «эта». – Спорим, ты не знаешь ее? Вчера с Виталиком была другая – благородная кровь, а не похотливая самка.

Порно и в Африке будет порно. И дело в качестве. Ни о какой любви, которая разрешает все мыслимые и немыслимые приемы, и речи быть не могло, здесь Лариса выдавала образцовое мастерство порочной шлюхи, являясь инициатором акробатики. Она очень старалась и в результате перешагнула грань, которая красоту превращает в омерзительную похабщину. Что там фото! На фото запечатлены скромняшки, потому что не видно процесса, следовательно, нюансов.

– Ну, как тебе? – спросила Жанна.

– Выключи, – попросил Володя, отвернувшись.

Вопли, стоны, рев животинушек, реплики прекратились, хотя дух помойки успел распространиться в воздухе, Бородину захотелось открыть балконную дверь и проветрить свою однушку.

– Ты и теперь будешь утверждать, что от нас такое же впечатление? – спросила Жанна. – Извини, но любовь сильно отличается от этого дерьма. Даю гарантию: и твоему другу Виталику все это не понравится, не-а. Джигит ему хорошо известен… Вова, какого черта молчишь?

Он молчал, потому что впервые она употребила слово «любовь», впервые оно объединяло их двоих, не было абстрактным обозначением каких-то далеких от реальности чувствований. Это победа Бородина, а она, как известно, пьянит. Но, вспомнив, как легко он может потерять Жанну в самом прямом смысле этого слова, Володя быстро отрезвел, взял ее за плечи и спросил:

– Что ты собираешься делать с диском?..

Теперь непросто было покинуть запущенный сад. И при жизни Ганина порядок не бросался в глаза, а без него, да после лета, когда одних сорняков выросло несметное количество с человеческий рост, вид совсем удручающий. Сухие стебли в большинстве своем высохли и оплетены паутиной; листва, опадая, задержалась в сорняках, придав саду дикий, вместе с тем фантастический вид. Склеп. Склеп под открытым небом. Облагорожена только дорожка, ведущая к дому от калитки и выложенная плитами.

Однако не все печально в этом запустении, на верхушках яблонь задержались бордовые шары, согнувшие ветки, и просились: съешь меня. Основной урожай, видимо, соседи сняли, в общем-то, правильно – чего добру пропадать? Эдгар ощущал зрелую сочность и аромат, которым пропитан октябрь, ощутил голод, но высоковато висели яблочки, без лестницы не достать.

Он походил по террасе, разглядывая ее, потом резко повернулся и отправился восвояси пешком. Идти далеко, шел он, чтоб «утоптать боль», растратить силы. Эдгара будто специально притянула сюда неведомая субстанция, чтобы снова столкнуть со смертью. В середину лба тупо давило: забили… забили… Какое-то неудачное слово, несоизмеримое с результатом. Но если заменить первые две буквы на одну, то получится – у-били. Это слово ближе к истине, ведь и «замерз» неточно отображает суть. Итак, убили…

Ганин был крупным и достаточно сильным для своего возраста, однако шестьдесят семь лет всегда проиграют в состязании с молодецкой удалью. Тем не менее легко он карманы не вывернул бы перед грабителями, Ганин же старой закваски, это значит, вступил в бой.

Эдгар добрался до улиц, которые постоянно оживлены: летом и зимой, ночью и днем, в ненастье и погожий день. Он видел много людей – идущих навстречу и рядом, обгоняющих его, едущих в машинах, автобусах. Все они, как объемные голографические фигурки, созданные из пустоты воображением, Эдгар ощущал себя среди них чужим, пришельцем из другого мира.

И вдруг!..

Впереди, среди подпрыгивающих людских голов общего потока, он увидел волнистые волосы шоколадного цвета… Волосы прихвачены на затылке широкой оранжево-зеленой лентой… И лента, и волосы с волнистой структурой были только у… но этого же не может быть!

Эдгар вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть девушку впереди…

Да, она носила оливковый плащ один к одному, на плече висел зеленый ремешок. Сумочку Эдгар не видел, но почему-то знал, что и сумка точь-в-точь… Кто это?! – мысленно послал он вопрос, и девушка оглянулась, как будто услышав.

А Эдгар остановился.

Дрожь пронеслась по телу, словно от удара током, да и вид, наверное, у него стал глупый. Она шла и смотрела на него… Чья-то голова перекрыла лицо…

Тут же голова ушла в сторону, а она… Она улыбнулась Эдгару той самой улыбкой, которая ему была хорошо знакома…

Его толкали прохожие, обгоняя, а он стоял, как болван.

Подарив ему (а не кому-то другому!) улыбку, девушка, не останавливаясь ни на секунду, повернулась по ходу людского потока и удалялась все дальше, дальше… Эдгар едва не закричал: «Стой!» Но от потрясения он забыл, как пользуются голосом. Однако ноги сообразили, что нужно делать, – догнать! Догнать и посмотреть вблизи на лицо, губы, заглянуть в глаза, чтоб убедиться: ошибка, обман зрения, мираж.

Эдгар сделал несколько шагов вперед… где же она? Где? Пропала из виду! Смешалась с головами, плечами, телами, одеждами…

Он побежал, выискивая ее в толпе, наскакивая на прохожих. И не видел! Не видел! Она же где-то здесь…