Соврати меня - Яна Лари

– Машу-у-уль... – вкрадчивый голос будто бы смакует каждую букву моего имени. – Считаю до пяти, и лучше бы тебе меня не дразнить.

Взволнованно переплетаю пальцы, стискивая их так, что становится больно.

Больной. Ненормальный. Маньяк!

– Оди-и-ин...

Стараясь производить как можно меньше шума, переступаю широкую скамейку и бочком протискиваюсь через поросли жимолости, высаженной вокруг беседки живой изгородью.

– Два-а-а...

Песня доигрывает, оглушая тишиной. Я замираю вместе с последними аккордами, гадая не слишком ли громко дышу.

Ой, нет. Он оборачивается. Впивается внимательным взглядом в стол, осматривает каждый из подпирающих кровлю столбов. Неторопливо разминает шею...

Его плотоядная улыбка заставляет сжиматься внутренности. Жуть какая. Мне никак не удаётся вспомнить, сколько человек может продержаться без воздуха, но даже перспектива задохнуться сейчас пугает меньше нетрезвого Арбатова, делающего решительный шаг в мою сторону.

Как можно более плавно пячусь назад, пока не упираюсь спиной в ствол раскидистой яблони. Треск ветки под ногой раскатом грома сотрясает мои нервы, и сразу же гаснет за тихой игрой гитарных струн. Песня начинается сначала.

– Три-и-и...

Я зажмуриваюсь.

– Ах вот ты где, – звучит сквозь звонкий девичий смех.

Выдыхаю и распахиваю глаза. Несколько раз моргаю, пытаясь прийти в себя, а затем со скрипом осознаю, что нас здесь, оказывается, трое.

– Мне нужно было отойти, – со стороны неосвещённой бани походкой супермодели идёт высокая шатенка. Однако, поравнявшись с Мироном, не останавливается, а горделиво вплывает в беседку, разворачивается спиной к моему укрытию, и только затем тянет красивым грудным голосом: – прости, дружок, третий бокал был лишним.

– Плохая девочка, – лениво пропускает он гибкий прутик между пальцами свободной руки, проводит им вдоль острых скул девушки, щекочет изящную шею, спускает к груди. – Раздевайся, отшлёпаю.

Я нервно облизываю губы. Интересно, Мир долго будет меня тролить, если я сейчас вывалюсь из зарослей жимолости? Да что гадать – вечность как минимум.

Вот это влипла, так влипла.

– Не забывайся, красавчик.

– С чего бы?

– Я могу и передумать.

– Не передумаешь, Машенька, – самодовольно улыбается он, останавливаясь перед своей ночной гостьей, и мне решительно не нравится то, как многообещающе это звучит.

Моё укрытие позволяет видеть происходящее во всех деталях. Шатенку, полулежащую на столе, и нависающего над ней Мира. Если он оторвёт глаза от выреза её платья и посмотрит вперёд, то в образовавшемся в жимолости лазе может встретиться со мной глазами.

Насмешливый взгляд, складка между бровями, тёмная родинка на ключице – всё это видно так отчётливо, что невидимый ток пробегает под кожей, разгоняя кровь горячими толчками. Зачем-то прикасаюсь к губам, вспоминая требовательный натиск губ Мирона и это вдруг сладко отдаёт в низ живота, а страх только взвинчивает пикантность положения. Сейчас, когда я надёжно скрыта тенью, близость сводного брата не кажется чем-то опасным, наоборот – взгляд как завороженный ловит каждое его движение. Вот длинные пальцы сжимают колени девушки, медленно раздвигают их в стороны, затем с нажимом скользят вверх по бёдрам, ныряют под подол короткого платья. Дима никогда не трогал меня там, и мне неожиданно становится любопытно, какие ощущения она сейчас испытывает. Так любопытно, что вспыхнувший интерес подавляет даже какое-то собственническое чувство, царапнувшее глубоко в груди.

Вот ещё, глупость какая. Ни в одной из возможных версий будущего я не вижу своего взбалмошного недородственника в качестве возможной замене Диме. Бред.

– Я же говорил, не передумаешь, – ухмыляется Мир, стягивая с её стройных ног полоску чёрного кружева. – Такие горячие штучки всегда знают, чего хотят.

– Правильно, знают, – приподнимает она бёдра, помогая ему задрать ткань своего платья к талии. – Поэтому я сейчас с тобой, а не с другим. Так что постарайся не оплошать.

Ну нет. Они что, собираются заняться любовью прямо здесь?! А мне, что теперь делать? Я и без того чувствую себя ужасно, ибо разум реагирует на ситуацию осуждением, а тело – постыдно полыхает в ожидании продолжения.

– Ты сейчас со мной, только потому что у меня дикий стояк на твоё имя, – хрипит Мир, ловко стягивая платье через её голову. – И на шикарные сиськи, пожалуй, тоже...

К моему удивлению, шатенка вместо того чтобы обидеться, грациозно ложится спиной на стол, позволяя нам обоим как следует разглядеть свои выдающиеся формы. Я едва дышу от странной зависти, при виде того, как смуглые пальцы Мирона расходятся веером по жемчужно-белым полушариям её груди. Это так естественно, правильно и... больно.

Неожиданно Мир отстраняется, и завороженная происходящим, я ощущаю укол разочарования. Пусть я неопытна, но имею кое-какое представление, чем могут заниматься мужчина и женщина. Что правда те видео, которые пару раз подсовывал мне Дима не идут ни в какое сравнение с трепетом от реальной картинки. Это всё равно что без последствий побывать на чужом месте.

Есть всё-таки что-то волнующее в подглядывании – не столько страх попасться, сколько перспектива не попасться. У меня кончики ушей пекут от стыда как обожженные, а я всё равно не хочу, чтобы он останавливался. И понимаю ведь! Понимаю, что если продолжу смотреть, завтра не буду знать, куда прятать глаза, но никакие силы не заставят мой взгляд оторваться от жилистых рук, спускающих вниз тесные плавки. Я никогда раньше не видела вживую голого парня, и теперь схожу с ума от потребности это исправить.

Ох, мама... Я знала примерно что именно увижу, но то ли природная неловкость, то ли подлая мысль, кого так бесстыже разглядываю, заставляет меня на миг сомкнуть веки и рефлекторно сжать бёдра. Я точно буду гореть в аду. Уже полыхаю.

Тихий шелест возвращает моё внимание к сводному брату. Мир в этот момент бросает под ноги серебристый квадратик фольги и раскатывает прозрачный латекс по всей длине напряжённого члена. Когда он вклинивается между длинных широко разведённых ног своей гостьи, у меня внутри всё переворачивается. Потом ещё раз. И ещё – в такт жёстким шлепкам соприкасающихся тел.

– Маша...

Его хриплый стон бьёт по телу откликом такой мощи, что я неловко ударяюсь спиною о ствол. А вот и кара небесная не заставила себя ждать – несколько твёрдых незрелых яблок, с невообразимым грохотом прокатившись по крыше, падают мне на голову. Почти так же больно, как эхо его толчков внутри меня.

– Красавчик, мы разве здесь не одни? – звучит немного отстранённо.

– Ветер, – следует уверенным ответом.

Не веря своему везению, размыкаю зажмуренные веки... чтобы встретиться глазами с Арбатовым.