Посланец. Переправа - Станислав Васильевич Вторушин

что он был одет, Беспалов не вспомнил бы и через пять минут. Елагин обладал удивительной способностью быть незаметным. Переступив порог, он по-военному козырнул, коротко бросив:

— Здравия желаю.

Потом оглянулся и прошел к дивану. Его друг Никита Ушаков появился несколько минут спустя.

Последним пришел Биденко. Его лицо казалось бледным, он выглядел усталым. Биденко долго снимал у порога стоптанные туфли, потом взял их в руки и покрутил головой, не зная, куда поставить. Наконец, сунул их к стене у порога и прошел в комнату.

— Побывали в городе? — спросил Елагин, поудобнее усаживаясь на диване.

Он вел себя непринужденно, как со старым знакомым, и это не понравилось Беспалову. Но выказывать своего недовольства он не стал. Вместо этого попросил Глебова:

— Помогите мне.

Они прошли на кухню, где уже шумел электрический чайник. Еще днем Беспалов сходил в магазин, купил пакетик натурального молотого кофе, цейлонский чай и упаковку маленьких, хрустящих сушек. Глебов расставил на журнальном столике у дивана чашки, Беспалов принес кипяток и заварку.

— Как в самом респектабельном офисе, — сказал Биденко, протягивая руку к чайной чашке.

— У нас все должно быть, как у белых людей, — ответил Глебов. Он явно восхищался продуманным гостеприимством капитана.

Беспалов приготовил себе кофе. Отпил маленький глоток, поставил чашку на стол и, подняв глаза на Елагина, спросил:

— Кто такой Джабраилов? Как он здесь появился?

Беспалов знал приблизительный ответ на этот вопрос, но хотел услышать его от других.

— О его прошлом почти ничего не известно, — подвинув к себе чайную чашку, — сказал Елагин. — Знаем только, что приехал с Кавказа и возглавил здесь всю кавказскую диаспору. Она была связана с местной мафией, владевшей городской собственностью и крупнейшими предприятиями. Уже через год все это перешло к Джабраилову. Заводы он продал, людей уволил…

— Они были нерентабельными? — спросил Беспалов.

— Я бы не сказал. — Елагин положил в чашку с кофе кусочек сахара, размешал и отпил глоток. Отставил чашку и произнес: — Кофе у вас великолепный.

— Спасибо, — сказал Беспалов. — Так что с предприятиями?

— Дело не в их нерентабельности. Все они приносили какую-то прибыль. Главная их проблема — люди. Им нужно каждый месяц платить зарплату, оплачивать больничные, помогать устраивать детей в детские сады и пионерские лагеря. В общем, одна головная боль. Поэтому он и закрыл заводы, а оборудование распродал. И на эти деньги купил банк «Доверие». Вы уже видели его?

— А скольких людей он лишил работы?

— Тысяч тридцать, не менее. Это только основного промышленного персонала. В общей же сложности наберется не менее пятидесяти тысяч.

— И никто из них не вышел на улицу, не протестовал? — спросил Беспалов.

— Некоторые выходили, но толку никакого. Вся городская власть в руках у Джабраилова. Кстати, — Елагин посмотрел на Беспалова. — Я навел справки о тех подонках, которые изнасиловали и убили девушку. Они сидят в колонии недалеко отсюда. В этой колонии у нас есть свои люди. Что делать с подонками?

— Восстановить справедливость на основе божьего суда, — сухо и бесстрастно произнес Беспалов.

Елагин кивнул, снова отпил глоток кофе и сказал:

— Один из них имеет отношение к Джабраилову.

Беспалов вздрогнул, и Елагин увидел, как потемнело и напряглось его лицо. Некоторое время он молчал, потом спросил:

— Это создает какие-то проблемы?

— Неразрешимых проблем не существует, товарищ капитан. — Елагин чуть заметно улыбнулся.

— Вы имеете в виду банк «Доверие» или тех, кто сидит в колонии?

— И то и другое.

До этой минуты в душе Беспалова постоянно возникали сомнения по поводу захвата банка. Перейти черту, за которой честный человек становится преступником, все равно, что перейти в другой мир. Этому всеми силами противилась совесть, все еще сидевшая в самом укромном уголке сердца. Он считал, что никакие обстоятельства не должны толкать человека на преступление. В то же время справедливо полагал, что всякое зло должно быть наказано. Такие как Джабраилов не имеют права устанавливать законы, по которым должны жить другие люди. Большевики не зря придумали слово экспроприация. Оно снимает с души человека тяжелый груз. Экспроприация — совсем не то, что ограбление. Это восстановление справедливости по отношению к тому, кого ограбили. Не зря, очевидно, говорят, что вначале было слово. Беспалов посмотрел на Елагина, потом перевел взгляд на Биденко и сказал:

— Я сегодня был на окраине города. Там лес, хорошее место для занятий спортом. Завтра в шесть утра всем быть там. Я вижу, многие из вас потеряли форму. Я тоже очень далек от нее. Отговорки не принимаются. Это приказ.

Биденко состроил тоскливую физиономию и жалостливо посмотрел на капитана.

— Я сказал все, — отрезал Беспалов.

— Слушаюсь, — ответил Биденко и поднялся с дивана.

— Всем быть в спортивных костюмах.

Биденко, уже шагнувший к двери, остановился. Подождав пока все выйдут из квартиры, он сказал:

— У меня нет спортивного костюма, товарищ капитан. — И, опустив голову, добавил: — И денег на него тоже нет.

Беспалов достал из кармана портмоне, вытащил три тысячи рублей и протянул Биденко:

— Возьмите. Когда разбогатеете, вернете.

Биденко зажал деньги в ладони и, не сказав ни слова, вышел.

7

Мусса Джабраилов приехал в этот день в офис раньше обычного. Ночью он плохо спал. Вечером играл в преферанс с мэром и его двумя московскими гостями. Для таких целей на окраине города в красивом лесном массиве была построена специальная вилла. Построить ее предложил мэр, но все строительство оплачивал Джабраилов. На нижнем этаже виллы находились просторная столовая, комната для совещаний и переговоров и огромная гостиная с роскошным камином и роялем в углу. На верхнем — располагались комнаты для гостей. Каждая была оборудована ванной и туалетом. Кроме встреч, о которых никто не должен знать, на вилле иногда проходили вечеринки. Отмечались дни рождения влиятельных в городе людей, некоторые праздники, устраиваемые для них же.

Джабраилов недолюбливал москвичей по той простой причине, что те стремились все прибрать к своим рукам. Связь, крупные торговые сети, банки, держащиеся на плаву редкие, еще оставшиеся в живых предприятия, уже давно принадлежали им. Гости мэра представляли крупную страховую компанию, и Джабраилов сразу понял, что приехали они за тем, чтобы взять под контроль городской страховой бизнес. Не понял только одного: зачем им потребовался именно он.

Стол для преферанса был сделан таким образом, чтобы на нем можно было не только раскладывать карты, но и ставить тарелки. За каждым преферансистом ухаживала девушка. Она должна была следить за тем, чтобы бокал гостя всегда был полон, а с тарелки не исчезала закуска. Девушка провожала гостя и до дверей спальни и, если он желал, оставалась с ним на