Адепт - Адам Пшехшта

– Материнская гильдия не может… – начал Потурин.

– Может, – перервал его Рудницкий. – Параграф восьмой, подпункт двенадцатый. Если магистр локальной ложи действует против ее интересов.

Алхимик надеялся на протесты, но, к его удивлению, и Марковский, и Потурин молчали. Только цвет на лице магистра гильдии изменился с апоплексически красного на цвет слоновой кости. Рудницкий не сомневался, что обзавелся смертельным врагом…

– Аргументы? – наконец отозвался россиянин. – Что-то, что заставило бы меня задуматься над блокировкой деятельности магистра, каким мы очень довольны? Только прошу без демагогии и отсылок на моральность, – предупредил он. – Прошу помнить, что, если что, мне нужно убедить совет Северного Ветра.

– Никаких отсылок на моральность, – пообещал Рудницкий с каменным лицом. – Вместо этого два лота алхимического серебра. Как материал для экспериментов, исключительно для алхимиков материнской гильдии.

– Это… мерзко… заговор! Власть ложи положит этому конец! – заикался от злости Марковский.

Потурин не кинул на него даже взгляда, полностью сосредоточив внимание на Рудницком. Холодный взгляд россиянина, казалось, прожигает его насквозь, оценивая согласно только ему известным критериям.

– Серебро после трансмутации? – через минуту уточнил он.

– Да.

– Когда вы могли бы его передать?

– В любую минуту, хотя бы и сегодня, только при свидетелях и с распиской.

– Я удивлен, – признался Потурин. – До этого времени трансмутация удалась только пятерым алхимикам в Империи. К тому же прошу меня простить, Варшава никогда не была важным центром, если речь шла о таких исследованиях. Возможно, потому, что ваш анклав считается самым опасным.

Рудницкий не стал комментировать и не имел желания объяснять, что высокая смертность варшавского гарнизона была связана с алчностью местного интенданта.

– Тем не менее, – продолжал россиянин, – мне очень приятно, что я смог встретиться с алхимиком такого класса. Особа с вашими достижениями станет знаменитостью в любой гильдии. Прошу подумать об этом. Тем более что ваш статус в Варшаве скандально низкий. Господин Марковский не говорил мне про ваши успехи…

– Я ничего не знал! – закричал Марковский.

Рудницкий с трудом сдержал улыбку: не любитель закулисных игр, представитель Северного Ветра только что пытался перекупить его для своей гильдии.

– Я подумаю, – пообещал он. – Вернемся к делу…

– Что касается первого условия: полное согласие. Кто-то такой, как вы, заслуживает пожизненного членства, даже без такого щедрого пожертвования. Еще сегодня я свяжусь с советом и предоставлю соответствующие документы. Ну а второй вопрос вызывает большие сомнения. Поскольку прорыв барьера является фактом, создания анклава выбрались на свободу. В этой ситуации повышение взносов очень к месту. Кто знает, сколько средств потратит гильдия, чтобы помочь властям справиться с ситуацией? А устав гильдии не позволяет нам от такой помощи уклоняться. Так что… – Он развел руками.

Рудницкий закусил губу: аргумент весомый. Вот только магистр ложи не волнуется за анклав, а только за избавление от конкурентов. Мало кто сможет заплатить двойной взнос.

– Если бы барьер действительно был разрушен, то город стал бы одним большим кладбищем. А на свободу выбралось только несколько созданий, – сказал он. – Это, конечно же, проблема, но точно не повод вводить чрезвычайное положение.

– Ваши размышления очень интересны, однако мы должны придерживаться фактов, – ответил Потурин. – Никто не знает, сколько этих созданий гуляет на свободе.

– Я был там! – гневно произнес Рудницкий. – На Пекарской. Один демон высшего уровня и какой-то псевдопес. Мы убили обоих.

– Вы лично?

– Да, я застрелил того второго. Демона прикончил полковник Самарин и его люди. Это конец дела.

Россиянин покачал головой.

– Ни в коем случае! Если даже вы правы, нужно провести расследование, каким чудом эти создания преодолели усиленную серебром стену. И помешать им делать это в будущем. Если вы выясните это в течение недели, то я признаю, что повышение взносов было преждевременным.

– Недели? – растерянно повторил Рудницкий.

– И ни днем больше! Вы получите все полномочия!

– И помощь гильдии, – вмешался Марковский со злорадной ухмылкой. – Принимая во внимание ваши достижения, никто другой не заслуживает такой чести.

Рудницкий поднялся и слегка поклонился, нетрудно догадаться, почему так изменилось настроение магистра ложи. Шанс выйти невредимым из битвы с созданиями анклава был близок к нулю. А ему уже посчастливилось. Не раз, а целых два. Как долго продлится такая удача?

* * *

Каменица, в которой жила княгиня, не принадлежала к величественным зданиям, хотя была в идеальном состоянии. По-видимому, ее владелица не считала нужным хвастаться своим богатством. Здание было свидетельством больших денег, но денег с традициями.

Рудницкий отдал пальто и шляпу стоящему возле входа дворецкому. У подножия лестницы, что вела на второй этаж, его ожидал пожилой, элегантно одетый мужчина. Его лицо показалось алхимику знакомым. Кучер! Тот самый, который специально обляпал Самарина грязью, когда карета отъезжала…

– Иосиф Черский, – представился мужчина, протягивая руку.

Рудницкий неуверенно пожал ее.

– Олаф Рудницкий.

– Прошу, княгиня ожидает вас в салоне. Сашка тоже.

Лишь через минуту Рудницкий понял, что старик имел в виду Самарина.

Хотя еще было не темно, все помещение сияло от множества свечей. Мария Волконская возлежала в удобном кресле, и ее развлекал одетый в парадный мундир Самарин. Увидав Рудницкого, полковник помог тетушке подняться.

– Господин Рудницкий! – воскликнула княгиня с улыбкой. – Как мило, что вы снова посетили меня.

Рудницкий поцеловал узкую, ухоженную руку. Несмотря на искреннюю сердечность в голосе, нельзя было не заметить на лбу княгини капельки пота и изломанные в болезненном выражении брови. Видимо, старая княгиня страдала. Алхимик осторожно потянул носом, через аромат духов Après l’Ondée Guerlain пробивался легкий, почти незаметный аромат алкоголя, шафрана и корицы. Опиум. Классический рецепт Сыденхама.

– Немедленно сядьте! – рявкнул Черский нетерпящим возражений голосом. – Ты же знаешь, что хождение усиливает боль.

– Я встала поздороваться с гостем!

– Не в таком состоянии, – буркнул старик. – Садись.

Княгиня бунтарски выпятила губы, но выполнила распоряжение.

– Прошу прощения, – обратилась она к Рудницкому. – Мне действительно немного нездоровится.

– Извините, что заявился не вовремя, если бы я знал…