Игра теней - Петр Катериничев

Дэвид Брэг постоянно прихлебывал из бокала, доливал снова прихлебывал… Им овладело какое-то азартноебезумие: один за другим он набирал коды адресатов запроса: Агентство по Национальной безопасности, студии Голливуда, газеты и журналы, архивыбиблиотек и видеотек, Интерпол, частные клубы Нью-Йорка, Филадельфии, Атланты…

Он работал уже третий час, строчки и цифры на экране компьютера прыгали, мелькали, дробились, но Брэг продолжал стучать по клавишам наборной панели с упорством мертвецки пьяного человека… Последнее, что он сделал перед тем, как отключиться, — зашифровал адрес получателя именем своего черного дружка:

«Толстый Том».

Как он вышел из кабинета, как добрался до домика, Брэг не помнил. Он только чувствовал взгляды подтянутых морских пехотинцев, взгляды, полные брезгливости… Это наполняло его горечью и ненавистью, но в пьяном отупении эти чувства утратили остроту — просто саднило, словно от застарелой занозы…

Брэг рухнул на кровать, и тут… Приступ дикого, животного страха скрутил судорогой его мягкое рыхлое тело, изо рта потекло, он вскочил, заметался по комнате, его вывернуло наизнанку прямо на пол, сознание померкло, он упал — почти без чувств и без сил… Только где-то в подсознании брезжило ощущение, что он сделал что-то чрезвычайно опасное. Смертельно.

ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ

Председатель сидит перед огромным экраном. Тело неподвижно, лицо лишено грима, тонкие бесцветные губы, заострившийся нос с горбинкой и втянутые щеки…

Блеклые блики пляшут в расширенных черных зрачках. Цифры, цифры, цифры… Биение пульса человечества. Пора.

— Командор вызывает Шейха.

— Шейх слушает Командора.

— Приказываю начать Акцию по Израилю. Евреям нельзя верить. Они должны занимать то место, которое им назначено.

— Да, Командор.

— Мир вам.

— Командор вызывает Кремера.

— Кремер слушает Командора…

Председатель представил, с каким чувством сжимает трубку Йоахим Герцель…

Его волнует власть. И — война. С него пока хватит той власти, что он имеет.

— Приказываю начать Акцию по Израилю. Арабам нельзя верить. Они должны занимать то место, которое им назначено.

— Да, Командор.

— Мир вам.

«Уровень „Командор“. Советнику. Приказываю начать Акцию по России».

Вот и все. Русские любят праздновать. Пьянка начинается задолго до католического Рождества и заканчивается старым Новым годом. Потом — похмелье.

Похмелье у них будет тяжким… Русские должны занимать то место, которое им назначено. Пока не придет время… И земля станет безвидна и пуста…

Старик сидит недвижно. Он любуется камнем. Затухающий свет играет, переливается в пурпурной глубине бриллианта. Искристые блики пляшут в расширенных зрачках и исчезают в их непроницаемой бездне.

Старик опускает веки.

Он знает то, что дано постичь каждому, но выполнить предначертано именно ему…

ТОТ, КТО ПРАВИТ ВОЙНОЙ, — ПРАВИТ МИРОМ.

БЛИЖНЕЕ ПОДМОСКОВЬЕ, РОССИЯ

Пламя совершенно прозрачно. Лишь иногда язычки окрашиваются алым и голубовато-сиреневым.

В комнате сумрак зимнего утра. Огромное окно полуприкрыто жалюзи, за ним угадываются силуэты высоких сосен. Небо светлеет на востоке — день будет ясным.

Мужчина аккуратно снимает широкую бронзовую джезву со спиртовки, вливает глинтвейн в массивный стеклянный кубок с вензелем и гербом. Смотрит сквозь напиток на пламя — цвет темного рубина.

Мужчина высок, плотен и, должно быть, очень силен. На нем свитер свободной вязки, широкие брюки, на вид ему за пятьдесят.

Он подносит напиток к губам, осторожно пробует, подходит к низкому креслу перед камином, ставит кубок на столик, удобно усаживается, вынимает из коробки тонкую сигару, раскуривает, пыхая невесомым голубоватым дымом. Поджигает специально наколотую тонкую лучину, смотрит на огонек, подносит к скрученной бересте под золотистыми поленьями. Береста занимается с легким потрескиванием, пламя охватывает поленья. Камин начинает слегка гудеть. Огонь ровный и мощный.

Мужчина берет кубок, делает маленький глоток и любуется огнем сквозь напиток: цвет пурпура с золотом.

Встает, подходит к небольшому столику с отдельно стоящим аппаратом без наборного диска. Поднимает трубку.

— Уровень «Стратег» вызывает уровень «Цезарь».

— Цезарь слушает Стратега.

— У нас все готово. Сейчас — самое время.

— Я просмотрел приготовленные вами бумаги. Согласен.

— Начинаем?

— Да. Немедленно.

— Есть.

— Уровень «Стратег». Вызываю все уровни.

— Уровень «Центурион» на связи.

— Есть.

— Уровень «Трибун» на связи.

— Есть.

— Уровень…

— Приказ всем уровням: операция «Рубикон».

— Есть.

— Начало — немедленно.

— Есть.

Мужчина садится в кресло перед камином. Делает глоток из кубка. От камина идет тепло. Поленья прогорели, но новых он не подкладывает. Чуть припорошенные пеплом угли светятся густо-малиновым.

Он спокоен. Он знает, как побеждать. Всегда.

ВОЙНУ НУЖНО ОБЪЯВЛЯТЬ ТОГДА, КОГДА ОНА УЖЕ ПРОИГРАНА ПРОТИВНИКОМ.

МОСКВА, РОССИЯ

— Вот, блин, заладили… «Учитель — самая мирная профессия», «строитель — самая мирная профессия», «врач — самая мирная профессия»… Дрон, ты все знаешь о… Какая профессия самая мирная?

«…учитывая огромную силу инерционного мышления…» — шлепаю я по клавиатуре компьютера, — Что?

— Ты когда-нибудь от «ящика» оторвешься?

— Ну…

— Какая профессия самая мирная?

— С чего это ты завелась?

— А интересно. По телику только что сказали, что — журналист. Дескать, снимают войну, а сами не стреляют. А их съемки — предупреждение человечеству.

— Людей нужно хвалить. И им приятно, и для дела полезно.

— Но это же муть! Зеленая!

— Не бери в голову.

— …а бери в рот.

— Аля, мы же договорились: ты не ругаешься матом и не употребляешь идиотского сленга.

— Помню. А также вино, водку, траву, «колеса»…

— Девочка, ты очень красива, но когда с твоих губ срываются выражения…

Все очарование теряется.

— Правда?..

— Да.

— Ну тогда я больше не буду.