Бросок в безумие - Евгений Малинин

– Ага, игру… – все тем же недовольным тоном отозвался штурман. – А задача в игре будет, как проскочить под хвостом у Юпитера, не включая главный привод!

– Что, слишком близко проходим?.. – чуть заволновался Семушкин.

– Перигей – миллион триста тысяч километров… – доложил штурман.

– Ну так чего же ты волнуешься? – удивился командир. – При нашей массе мы проскочим без проблем!

– А вот через трое суток и посмотрим, будут у нас проблемы или нет, – не то согласился с командиром, не то возразил ему штурман.

Семушкин прошел к командирскому месту и, усевшись в кресло, включил свою панель управления. Затем, повернувшись к Антонио, с улыбкой проговорил:

– Можешь отдохнуть… Только не слишком торопись в кают-компанию…

– Почему?.. – удивился тот.

– Потому что когда ты вбегаешь в кают-компанию, запыхавшись и вытирая пот, пани Станислава очень смущается!

Штурман за своей консолью хрюкнул, давя смешок, а Антонио покраснел.

– Мое отношение к пани Станиславе… – обиженно начал он, но командир его перебил:

– …Всем известно и не обсуждается. И тем не менее… в кают-компанию не торопись. Все равно пани Станислава туда еще не подошла.

Суджо махнул рукой, отключил свою панель и нарочито медленно выбрался из кресла. Однако стоило ему шагнуть в сторону шлюза, Ширяев словно бы про себя, но достаточно громко проговорил:

– На старт…

Следующий шаг Антонио был сопровожден словом:

– Внимание…

А когда люк шлюза с легким шипением открылся перед вторым пилотом, штурман гаркнул:

– Марш!!!

Шлюз закрылся за Антонио, а Семушкин и Ширяев рассмеялись.

– Я всегда считал итальянцев разбитными ребятами и дамскими угодниками, – сквозь смех проговорил Олег, – но, судя по нашему другу, их главное качество – робость!

– Но согласись, что пани Станислава может заставить сробеть любого! – возразил Егор. – Я и сам в ее присутствии робею!

Они замолчали, в памяти обоих предстала высокая белокурая красавица гидролог, относившаяся с презрением ко всем представителям сильного пола.

Бедный Антонио!!!

А в кают-компании в это время собирались возвращавшиеся на Землю сотрудники «Внеземелья» и свободные от вахты члены команды. Пассажиры только что позавтракали и теперь, входя в кают-компанию, решали, чем будут заниматься в течение дня. Но едва их взгляды падали на обзорные экраны, демонстрирующие окружающее транспорт пространство, как они замолкали и потихоньку рассаживались в расставленные по кают-компании кресла.

Открывавшаяся взгляду панорама была вполне достойна их молчания!

Прямо перед зрителями расстилалось черное пространство вселенной, усеянное мириадами звезд, среди которых, чуть правее курса корабля, крупным бриллиантом сияло желтоватое Солнце. А слева, казалось, совсем немного ниже траектории полета «Северного сияния» гигантским шаром вырастал Юпитер, поверхность которого была исчерчена голубыми, коричневыми, желтыми, красными полосами облаков, порой вытянутыми параллельно экватору, порой завивающимися гигантскими спиралями чудовищных вихрей! Создавалось впечатление, что огромная планета накатывается сбоку на крошечный планетолет с мрачным намерением раздавить несуразное создание людей, рискнувшее приблизиться к беспощадному гиганту. Рядом с матово-разноцветной громадой Юпитера ярко светились три из четырех галилеевых лун, и только скромница Европа пряталась позади своего царственного повелителя.

Рассматривать эту величественную картину можно было часами, к тому же она жила, постоянно изменяясь, поворачиваясь к зрителю новыми гранями, новыми красками.

Скоро почти все кресла были заняты. Одной из последних в кают-компанию вошла пани Станислава Шиминская, и тут же трое из сидевших поблизости от дверей мужчин вскочили со своих мест. Пани слегка кивнула одному из них и заняла освободившееся место, не уделив двум остальным «джентльменам» ни малейшего внимания. И почти сразу же вслед за этим в кают-компанию, чуть запыхавшись, вошел Антонио Суджо.

Окинув собравшихся беглым взглядом, он мгновенно увидел пани Станиславу и поздоровался с ней поклоном. Однако подойти к ней ему не дали, профессор Збигнев Клот, до недавнего времени руководивший научно-исследовательской станцией на Цербере и до сих пор чувствовавший себя руководителем, окликнул его:

– Господин второй пилот, могу я задать вам несколько вопросов?

Едва заметно вздохнув, Антонио направился к креслу, занимаемому профессором.

– Конечно, господин профессор, и я постараюсь вам ответить, если вопросы будут в пределах моей компетенции.

– В пределах, в пределах… – добродушно-барственным тоном уверил звездолетчика профессор. – Ведь в вашей компетенции ответить, не слишком ли мы приближаемся к Юпитеру. Это величественное зрелище, – Клот кивнул в сторону обзорных экранов, – навевает… э-э-э… некоторую тревогу.

– Ваша тревога, господин профессор, совершенно напрасна, – с улыбкой ответил второй пилот транспорта. – Насколько мне известно, расстояние до Юпитера в перигелии орбиты «Северного сияния» будет превышать миллион триста тысяч километров – а этого более чем достаточно, чтобы пропустить планету перед собой и без труда преодолеть ее поле тяготения. В крайнем случае мы включим боковую тягу, но ускорение вряд ли составит более трех-четырех g и продлится дольше нескольких минут.

– То есть вы считаете, что Юпитер пройдет перед нами?! – неожиданно подала голос пани Станислава.

Антонио с готовностью повернулся в ее сторону и улыбнулся своей обворожительной улыбкой:

– Это не я так считаю, дорогая пани Станислава, так предопределено законами небесной механики!

– Но мы видим совершенно другое… – чуть капризно возразила красавица полька. – Юпитер, эта… громадина, явно движется прямо на нас… Такое впечатление, что «Северное сияние» собирается опуститься на планету!

– Позвольте вас заверить, что у команды нет намерения совершать посадку на Юпитер, – все с той же улыбкой ответил Суджо. – Тем более что наша старая посудина и не сможет этого сделать… Что же касается возникающего у вас впечатления… На Земле утром создается впечатление, что солнце восходит по небосклону, однако вы же понимаете, что это не так!

Видимо, гордой пани Станиславе не слишком понравилось столь примитивное сравнение, она как-никак была человеком науки, хотя ее знания и были слишком далеки от космической механики. Ее высокий чистый лоб прорезала недовольная вертикальная складочка, и второй пилот «Северного сияния» немедленно понял свою ошибку.

– Поверьте, что вы можете без всякой тревоги наслаждаться этим величественным зрелищем, – Суджо снова повернулся к экранам, – и через шесть-восемь дней оно будет столь же завораживающим, только Юпитер будет располагаться не на левом экране, а на правом!