Измена. За что ты так со мной - Мила Дали

орет, что все равно меня заберет. Тогда Давид беспощадно бьет его в челюсть. Суворов пошатывается и резко садится на землю.

Настроение у Расулова испорчено в хлам. На взводе он шагает к своему внедорожнику, снимает его с сигнализации и открывает водительскую дверь. Давид хотел сесть в салон, но в последний момент замирает и рассержено оглядывается на меня.

— Кать, садись.

Лихорадочно верчусь по сторонам. Может быть, он позвал другую Катю? Но все девушки продолжают стоять на месте.

— Не поедешь? — спрашивает Давид и смотрит на меня.

Боковым зрением замечаю, как с асфальта медленно поднимается Суворов.

— Да, — вздрагиваю, — я с вами.

Запахнув пиджачок, шагаю к машине.

Я не представляю, как бы добиралась до студии пешком после всего того, что со мной случилось. Я испугана и взвинчена до такой степени, что готова шарахаться от собственной тени.

Расулов мне почти незнаком, а воспоминания, как из-за меня была испорчена его дорогущая машина, все еще царапают душу, но сегодня он открылся мне с другой стороны — как сильный и адекватный мужчина. Только он заступился, когда остальные побоялись.

Распахнув переднюю дверь его черного внедорожника, я осторожно сажусь.

В салоне очень приятно пахнет свежестью. На улице совсем стемнело, но даже сейчас я вижу, насколько чисто в его машине. Дрожащими пальцами застегиваю пуговицы на пиджаке и ставлю сумку, чтобы прикрыть колени.

— Где ты живешь? — спрашивает Расулов и резким оборотом ключа заводит мотор.

— Здесь недалеко… я покажу…

Он все еще под властью огненных эмоций. Тяжело дышит и сильно сжимает руль.

— Зачем вообще ты поперлась в кафе? Неужели не знала, каким животным может быть Суворов, когда выпьет?

Давид зол. Еще бы. Я сама того не желая снова доставила ему проблем. Виновато опускаю взгляд.

— Если честно, не знала. Да и не хотела идти. Захар Олегович настоял… он очень странно себя ведет.

— Для Суворова как раз нормально.

Мы притормаживаем на светофоре, пропуская поток машин. Давид замолкает, и лишь сейчас я набираюсь храбрости поднять на него взгляд.

— У вас кровь, — ахаю, когда замечаю тонкую багряную струйку, стекающую из рассеченной брови.

Суматошно раскрываю сумку, копошусь. Достаю смартфон, ключи, зарядку от телефона, какие-то мелочи, но где-то у меня точно были влажные салфетки. Я помню. Найдя на дне пачку, слегка улыбаюсь. Быстро возвращаю в сумку ненужные предметы, а затем выуживаю из пачки салфетку.

Повернувшись к Давиду, аккуратно тянусь к его лицу и медленно стираю кровь.

Расулов на секунду прикрывает глаза, мне даже показалось, что ему нравится моя забота. Давид очень привлекательный. У него редкая мужская красота без слащавости. У него мощное, натренированное тело.

Наверное, за таким человеком можно спокойно спрятаться, как за каменной стеной, и будет совсем не страшно. А если бы сейчас он посмотрел на меня, то я бы могла легко утонуть в глубине его холодных зеленых глаз без особого сожаления.

— Очень больно? — совсем тихо шепчу.

Давид резко открывает глаза, не сводя внимания с дороги. Хмурится и мягко, но в тоже время уверенно, обхватывает мое запястье и убирает руку от лица.

— Нет, не утруждайся.

Скомкав салфеточку в ладони, возвращаюсь на место.

Загорается зеленый свет.

Давид жмет педаль газа и возобновляет движение. Мне становится неловко и стыдно за еретичные мысли о Расулове, которые я впустила в свою голову. Я думала о нем не просто как о клиенте, а как о мужчине, который мог бы мне понравиться. Наверное, от стресса я просто рехнулась и увидела в Давиде то, чего нет на самом деле.

Но еще невероятнее подшучивает надо мной время. Когда я сидела в кафе с Захаром, оно мучительно ползло и затягивалось, как удавка на шее. А с Давидом оно летит с бешеной скоростью, хотя Расулов управляет внедорожником не спеша. Мы ехали до студии несколько минут, а мне показалось, что три секунды…

— Спасибо огромное, Давид, — говорю, когда он притормаживает возле моего подъезда.

— Доброй ночи, Кать, — отвечает, так и ни разу за всю поездку и не взглянув на меня.

— И вам.

Я открываю дверь и выпрыгиваю из высокого внедорожника на асфальт. Расулов не уезжает сразу, а дожидается, пока я зайду в дом.

Оказавшись в квартире, переодеваюсь. Блузку жалко, в хорошем магазине покупала, она так мне нравилась, а Захар порвал ее так, что теперь не восстановишь.

Забираюсь в малюсенькую ванную и включаю теплую воду. Мне хочется вымыться, стереть с себя все грязные прикосновения Суворова.

Я просто не представляю, как мне теперь работать на автомойке. Я не смогу. Не выдержу напора Захара. А ведь я у него аванс попросила, думала, что он понимающий мужчина…

Глава 12

Обсушив тело полотенцем, накидываю халат. Поднимаю с пола сумку, чтобы достать телефон, но его нет. Разозлившись, переворачиваю сумку и вытряхаю все содержимое. Точно нет…

Только этого мне до кучи не хватало!

В кафе я выронить смартфон не могла, потому что когда возвращалась домой с Расуловым, он был при мне. Я вроде бы доставала телефон, когда искала салфетки. Должно быть, смартфон мог соскользнуть с моих колен и закатился под сиденье, а я в темноте и на эмоциях этого не заметила.

Вот почему я настолько невезучая? Такое чувство, что у всех все хорошо, а у одной у меня сплошные горести.

Еще и на работу я обязана завтра явиться! Захар меня не увольнял, а денег на аренду студии дал. Уф!

А у меня даже простенького будильника нет в студии, есть настенные часы хозяйские без лишних опций.

Сколько бы я ни настраивала себя встать вовремя, но открываю глаза к десяти утра.

Заполошно подскакиваю с дивана и принимаюсь бегать по студии, торопливо собираясь.

Чувствую себя немного Ириной, когда небрежно завязываю волосы в пучок. Феном после мытья их не сушила, а уложить утюгом не успею. Надеваю голубые джинсы, слегка расклешенные книзу, и простую светло-коричневую рубашку без перламутровых пуговиц и брошей…

— Ну вы, буржуазы, даете! — ворчит Николай, когда я забегаю в кабинет администратора на автомойке. — Дрыхните, как кони, а мы должны всю работу за вас делать.

— Прости, Коль, я не нарочно! Я твоя должница! — запыхавшись, бросаю сумку на стол. — Суворов уже приехал?

Николай встает, освобождая мне стул.

— Нет еще.

Хоть что-то хорошее.

— Пожалуйста, не говорите ему, что я опоздала, — складываю ладони в умоляющем жесте.

Николай беззлобно ухмыляется.

— Мы же не крысы, чтобы своих сдавать, — шагает к двери и, приоткрыв ее, добавляет: — Крыса здесь только Ира.

— А она? — растерянно ахаю.

— Ее тоже нет.

— Слава